Сражайся как девчонка
Шрифт:
Я села на пол.
— Вода, — сказала я. — Симон… и… Жизель, только не ты… Анаис?
Я закрыла глаза. Адреналин уходил, и мне стало до невозможности зябко. Кажется, меня даже трясло, потому что кто-то накрыл меня курткой. Я открыла глаза.
— Рош?..
— Его нет, — отозвался Ару. — Возможно…
— Да, — кивнула я. — Он столкнулся с канваром.
— Я видел, — поморщился Ару. Он сидел на полу рядом со мной, сжимая ружье. — Там уже все затихло.
Я и не обратила внимания. Гул в ушах и сердце колотится слишком громко.
— И что там?
— Канвары убрались обратно на берег. Слышишь, орут?..
Черт с ними. Пусть до смерти доорутся. Я опять посидела с закрытыми глазами и наконец повернула голову. Ару словно хотел мне что-то сказать.
— Что-то произошло?
— Бриан мертв, — Ару почти прошептал — так тихо, чтобы никто его не услышал. — Никто не заметил, все из-за того, что началось там, внизу… Пока я его положил, вроде как спящий, но…
— Но так себе выглядит, понимаю, — ухмыльнулась я, — все бегают, а ему нипочем. Я еще до вылазки обнаружила, — пояснила я, потому что новость восприняла слишком спокойно для человека, который слышит об этом впервые. — Когда я легла спать, на посту стояли ты и Фуко, а когда проснулась — Бриан и Симон. Вы сменились до ужина или после?
— Сразу после. А что? — пожал плечами Ару. — Я знаю, кто его убил и за что.
Я молчала.
— Содержательницами разгульных домов так легко не становятся, — продолжал Ару. — Анаис в городе… особа известная после одного случая. Тогда был и суд, и даже казнили троих. Сам князь присутствовал на суде и назначил наказание.
— А Бриан? — спросила я. Черт, как холодно, неужели я заболеваю? Если да, то это конец. Я от воспаления легких умру раньше, чем Фредо от гангрены. — Он был замешан?
— Нет, — Ару, впрочем, ответил не сразу. — Он в городе объявился не так и давно. Может, года два или чуть больше. А тех всех поймали — князь в подобных вопросах суров, а король и того пуще.
Итак? Я опять закрыла глаза. Анаис? Да, возможно. Она сильная, и если Ару мне не врет, а ему смысл врать лишь в одном случае — если он и есть убийца, она легко могла нанести подобный удар. И ее, в отличие от других, Бриан подпустил бы к себе без проблем: женщина.
— И что ты намерен с этим делать? — поинтересовалась я. Ару вопросительно посмотрел на меня. — Ты же стражник.
— Сейчас дело такое, — неопределенно ответил он. — Кто-то выжил, кто-то нет. А я — что я, а я вообще ничего не видел и не знаю. А ты?
— И я нет…
Люди ослабли. Настолько, что даже атака канваров не посеяла паники. Обезвоживание, вот что опасно, и я наблюдала его плоды. Анаис и Симон ушли за водой, я надеялась, что они вернутся как можно скорее, остальные разошлись по своим углам. Ару отправил Фуко с ружьем на пост, причем поменял дислокацию: теперь опасный участок был возле отхожего места. Я доползла до стены, подмяла под себя какую-то тряпку, свернула ее, другую запихала под голову, кое-как сжалась в комочек под курткой. Меня трясло, тело ломило, саднили раны, и я подумала — в это время люди иначе относились к смерти потому, что она и вправду избавляла от страданий.
Я не спала, но проваливалась в забытье. Яркими вспышками возникал мой прежний мир, и я, кажется, рыдала от счастья. Загруженные трассы, отели из стекла и бетона, заходящее солнце на высотках на Третьем кольце горит, как маяк в ночи, запах авиационного керосина, дождь в самом центре, холодный и липкий, такси и бешеные коробки каршеринга… Я кричала, стоя в самой толпе, но люди не слышали. Я горела, но словно никто не видел. Я чувствовала, что рядом есть кто-то, кого я никак не могла увидеть, как ни старалась…
Мне в рот попадало что-то теплое и противное, я плевалась, но пила, слишком уж настойчивый был этот кто-то — не тот, кто рядом, этот был осязаем и пах совершенно не так, как люди из моего мира; мне смачивали холодом лоб; я уходила отсюда и сотню раз закрывала глаза — а толку, все равно: стекло, солнце, трассы, замок, цветы, канвары, старинный город, машины, лошади, все вперемешку, и тот, кого нельзя разглядеть.
Но он был близко, а я упряма, и в какой-то момент я просто схватила его за тонкую руку в полной уверенности, что это женщина. Мать, может быть, этой девочки, в чьем теле — ах да, у меня новая жизнь… — я снова живу. Но нет, этот кто-то был мужчиной, если, конечно, не переоделась в мужской костюм моя мать.
Мне показалось, что он назвал мое имя, но я не разобрала его сквозь раздавшийся грохот.
— Повтори? — попросила я, а он засмеялся. Я обозлилась, подняла голову, не выпуская его руки. Красивое, как нарисованное лицо. Светлые волосы, синие, как будто у него линзы, глаза. И уши.
Уши?.. Я шарахнулась в сторону, он продолжал улыбаться мне, словно его не смущала моя реакция. Я отдернула руку, потому что — какие, к чертовой бабушке, детские сказки, когда…
И очнулась. За окном бушевала гроза.
— Ты проснулся!
Мишель едва не кинулась мне на шею, я же только непонимающе могла хлопать глазами.
— Сколько времени… — Голос не повиновался. — Я так уже… лежу?
Но состояние мое было сносным, если не считать ломоты в теле от лежания на камнях. Сверкнула молния, гром прогремел как набат.
— С ночи?.. — Мишель нахмурилась. — Анаис, как вернулась, подогрела тебе воды и добавила травы. У нее какие-то были. — Все-таки она пересела поближе ко мне. — Она еще ходила туда вместе с Ару, а потом Бриан пошел…
Я дернулась, но вовремя опомнилась. Что она имеет в виду? Но Мишель бережно прикрыла меня курткой, и я, приняв ее заботу, решила пока не вставать, осмотреться.
— Будешь есть? — спросила Мишель. — Там еще есть твое мясо. Я сейчас принесу. И воды, воды всем хватило. Анаис сказала, что те, кто может, сами будут ходить пить.
Логично. Опасно, потому что проход может обвалиться, но не невозможно. Стоило подумать об этом сразу, хотя есть и те, кому воду придется носить. Фредо, Жизель, старуха, Мишель… но все-таки, что с Брианом? Я же видела нож, Ару видел нож, если это инсценировка для меня, то какой в ней смысл?