Сражение Цветов. Продолжение
Шрифт:
Газеты, журналы, каналы телевидения взрываются религиозным фанатизмом и сходят с ума, люди на улицах плачут от счастья. Папа! Сам Папа в Эквадоре!
Норберто Мальдонадо приглашен на встречу интеллектуалов страны с Римским Папой, и как ректор, он обязан приехать на встречу, но всем известно, что Норберто атеист.
– Что ж тут поделать! Никуда не денешься! Вот и поцелуешь Папе ручку, когда протянет! – подначивает Мальдонадо Хулио.
– Пожму! – обещает Норберто.
Пожать протянутую Папой для поцелуя руку в католической стране при телевизионной трансляции встречи?… Мне Норберто не казался
Ему повезло: не пришлось ни целовать, ни пожимать Папе руку. Интеллектуалов, спешащих припасть к руке наместника Бога на земле, собралось столько, что Мальдонадо легко удалось затеряться в их толпе.
Х Х Х
В отличие от Политеха Гуаякиля, в Политехе Риобамбы нет вступительных экзаменов – достаточно записаться и заплатить чисто символическую плату. Экзамены были отменены с приходом к власти левых сил Политеха во главе с Мальдонадо. Oтсев неспособных и неприлежных ложится тяжким бременем на плечи преподавателя первого курса. А у меня как раз первый курс.
Мои студенты, служащие банков, супермаркетов, хозяева тиенд, магазинов и мастерских, старше студентов дневных факультетов и старше меня. В каждой группе их человек семьдесят. Oни не вмещаются в маленькие аудитории, и некоторым во время занятий приходится стоять. Mногие лишь моргают глазами и смотрят на меня как на диковинку – откуда такая взялась?
Я стараюсь изо всех сил, из кожи вон лезу, тщательно готовлюсь к лекциям, особо трудные с языковой точки зрения фрагменты вызубриваю наизусть, темп занятий выбираю не быстрый, но и не замедляю, чтобы не было скучно, кроме строгих формулировок математических понятий даю образные представления, теоремы доказываю эмоционально, выстраивая доказательства как короткий детективный рассказ. Зачем меня Хулио предупреждает, что факультет Экономики и Управления считается конфликтным и пользуется дурной славой среди преподавателей, и что студенты требуют к себе большого уважения и небольшой строгости? Зачем он меня просит быть осторожной? Я не придаю особого значения словам Хулио.
Х Х Х
Не был нужен в этом провинциальном городке отсталой страны, по крайней мере на этом факультете, тот уровень знаний высшей математики, который я попыталась задать!
За первой реакцией удивления последовало у студентов осознание, что экзамен не за горами…
Кто-то кричал, что только поднявшись по знаниям до уровня развитых стран, Эквадор сможет преодолеть отсталость, а кто-то втихомолку ходил и собирал подписи. Чувствуя свою правоту, несмотря на то, что дорожила работой, я отказывалась снижать уровень требований.
Была лекция, на которой присутствовал всего лишь один студент. Остальные сбежали в знак протеста против прошедшей контрольной: большинство с ней не справилось, а этот студент решил все задания правильно!
Я полностью отчитала для этого студента лекцию, а вызывая его к доске, лукаво спрашивала:
– Кто хочет выйти решить задачу у доски?
Студент поднимался с улыбкой со своего места и выходил к доске.
Коллективный побег, однако, не предвещал ничего хорошего. Появилась листовка с изложением сути конфликта, выпущенная студентами.
– Послушай, – сказал мне Хулио, – ты ничего не понимаешь и не скоро научишься понимать. Студенческие забастовки, обращения в Высший Совет Политеха, регламентированное право потребовать замены преподавателя – это неполный перечень возможностей наших студентов, и даже если им не удастся доказать некомпетентность преподавателя, все равно на его репутацию ложится пятно. Ты должна понять, факультет Экономики и Управления не наш!
– То есть как – не наш? В каком смысле? Чей же он? – удивляюсь я.
– На нем сидят маоисты!
– Кто на нем сидит?
Все левые силы Эквадора в противовес центру и правому крылу объединены в один фронт, FADI , но в FADI не вошла одна из левых партий, MPD , членов которой прозвали маоистами.
– Почему маоистами, Хулио?
Китайский социализм одно время был партийным идеалом MPD, но после поездки руководителей этой партии в Албанию, китайский идеал социализма сменился его албанским вариантом – настолько великолепно приняла Албания делегацию – и стало вернее членов MPD называть теперь албанистами, но маоистами было привычнее.
– Если они придут к руководству Политехом, нам придется двумя руками держаться за свои рабочие столы! – говорит Хулио.
– Вне зависимости от того, плох ты или хорош как специалист?
Вместо ответа Хулио пожимает плечами:
– Ты ничего не понимаешь в политике!
– Ты прав, я ничего не понимаю в политике.
Вражда левых течений мне кажется пустой. Ведь речь в Эквадоре не идет о строительстве социализма, его китайского, советского или албанского варианта, и представления местных политиков о социализме зачастую весьма отдалены от реальности. И время ли выбирать образец? Если и будет когда-нибудь, что сомнительно, в Эквадоре социализм, он, наверняка, будет эквадорским. Есть проблемы более насущные: долг США, голод низших слоев населения, слабо развитая промышленность, однобокая инфраструктура…
– Хулио, а что если в Эквадоре никогда не будет социализма? Может не стоит ссориться с маоистами?
– Ты ничего не понимаешь в политике!
Х Х Х
Сегодня мы опаздывали в Политех, автобуса долго не было, и мы взяли такси. В машине я положила руку Хулио себе на колени. Кожа у Хулио тонкая, пальцы длинные, узловатые. Я глажу его запястье, затем подношу его руку к лицу и кусаю губами. Я люблю эту руку, я очень ее люблю, и в груди у меня такая мучительная нежность. А Хулио такой сдержанный, уверенный… Я во многом, это правда, не разбираюсь, но во всем разбирается Хулио! Как мне хорошо, как мне спокойно, когда он рядом!
Хулио отнимает свою руку от моих губ и привлекает меня к себе. Мимо окон проносятся эвкалипты.
Х Х Х
– У нас студенты могут очень многое! – не уставал объяснять мне Хулио. – И кроме того, маоисты факультета быстренько сообразили, что не зря Норберто проводит тебя без конкурса в Политех: ты верный голос за нас! Но ничего! У нас тоже есть свои ребята на факультете! Зал взревел, когда я заявил на собрании: «Маоисты закончились, когда я опустил свою ногу на землю Политеха!»