Сражение на Венере (сборник)
Шрифт:
Потребовалось совсем немного времени, чтобы обернуть его антигравитационными полосами и отрегулировать точный баланс между тяготением и центробежной силой. Пленник повис в воздухе на поводке, словно гигантская картофелина, давшая ростки во всех направлениях.
Страйк заметался в подлеске, пока не нашел «Ничего не вижу» и «Ничего никому не скажу», затем двинулся примерно в направлении самолета. Безумные кролики, казалось, поняли его и запрыгали впереди охотников, пользуясь своим загадочным умением ориентироваться. Они почти добрались до свободного пространства, когда Барроуз, идущий впереди, остановился так резко, что Страйк врезался в него сзади, а их обоих подтолкнул паривший в воздухе двенадцатиног.
— Что случилось, черт побери? — спросил Страйк.
Барроуз указал вперед трясущимся пальцем.
— Это человек! Клянусь Юпитером, это человек!
Глава III. Раса близнецов
Более близкий осмотр показал, что это все-таки не человек. Но в вечном тумане Венеры легко принять за человека все, что стоит вертикально на двух ногах. А незнакомец, конечно, стоял вертикально — едва ли он мог стоять иначе со своими шестью ногами. Они росли у него из длинной и стройной талии через равные промежутки. Две из них, очевидно, служили также в качестве рук, судя по тому, как он почесал одной из них округлый живот, зрелым фруктом висящий в лесу конечностей.
Ниже талии он напоминал Страйку земного осьминога или паука. Но выше талии существо определенно походило на человека с обычным туловищем, шеей и головой.
— Он может быть опасным клиентом, — встревоженно заметил Барроуз. — Взгляните на его когти, броневые пластинки по всему телу и клыки!
— Да, но посмотрите на его лицо. Он обязан быть мирным, потому что врожденный идиот. Вы только взгляните на его выражение лица!
Оба зачарованно уставились на игру эмоций на лице существа. Выражения сменяли друг друга со скоростью быстро прокручиваемого кинофильма: страх, удивление, гнев, скука, любовь… а порой и просто пустота. Он был словно переигрывающий актер, старающийся выложить все, что умеет, в самое короткое время.
— Наверное, он изображает все эмоции подряд, наугад. Никакой селективности. И вообще никакого ума.
Страйк поднял ладонь в универсальном знаке дружбы.
— Привет, парень, — сказал он на всякий случай.
Безрезультатно. К незнакомцу присоединились еще трое такого же вида, и они стали толочься вокруг с бесцельным любопытством.
Страйк попробовал несколько слов из языка туземцев, который он изучил, пока торговал в южных широтах. Никакого ответа. Четыре странных существа просто бродили в тумане, боролись, выказывали привязанность, дулись друг на друга и скакали в поразительной несогласованности.
Примерно через пять минут такого хоровода все четверо внезапно подняли головы, замерли на секунду, будто напряженно прислушивались, а затем побежали куда-то шеренгой друг за другом. Страйк схватил безумных кроликов и сунул за пазуху, чтобы не потерять их, а потом последовал за убегающими. Барроуз рысцой бежал за ним по пятам.
— Странно, они вдруг словно сговорились. Я ничего не слышал. А вы, сэр?
Страйк что-то проворчал на бегу. Бег в душной венерианской атмосфере заставил его шумно пыхтеть, точно древний паровой двигатель. Он был также слегка обеспокоен тем, что полностью отрезан от радарного луча с «Ковчега». Вскоре в его пыхтение вкрался прерывистый тревожный писк. Безумные кролики не умели ошибаться, но если они будут бежать и дальше…
К счастью, дальше они не побежали. Потому что четыре существа, улепетывающих впереди, остановились перед строением, напоминающим гигантский улей с многочисленными входами. Казалось, оно тоже своего рода сиамский близнец, состоявший из собранных в группу отдельных лачуг. Считать их, пожалуй, стоило по дверным проемам, а в каждом сидело по удивительной копии шестиногих идиотов. Они казались им братьями по внешнему виду, но явно не в умственном отношении. Их огромные черепа и измученное выражение лиц явно свидетельствовали о том, что здесь собрались существа, для которых единственная цель в жизни состояла в том, чтобы мыслить. А поскольку каждый из прибежавших занял место позади одного из мыслителей, Страйк начал кое-что понимать.
— Опять близнецы! — восхищенно воскликнул он. — Видите? Каждая пара — это близнецы. Вы сами сделаете такой вывод, если исследуете их элемент за элементом. А один из них состоит только из эмоций, понимаете, Барроуз? Это самый великий эксперимент эволюции. Полное разделение между разумом и эмоциями. Это то, о чем мечтали земные философы в течение многих столетий!
— Я сам начну мечтать об этом через некоторое время. Это же просто кошмар!
— Вы не видите всей красоты, Барроуз! Подумайте! Интеллектуалы продумывают все до последних мелочей со всеми возможными последствиями, а затем приказывают своим эмоциональным коллегам исполнять их решения. Эмоционалы являются активной, исполнительной частью этой комбинации, и они нужны только тогда, когда требуется выполнить какую-то работу. Именно потому у них есть клыки и когти — чтобы сражаться. Это их дело — приносить еду, защищать жилище и воспроизводить потомство. Теперь ты понял? Если Интеллектуалы решают, что что-то необходимо уничтожить, они, вероятно, велят Эмоционалам воспылать ненавистью, чтобы те пошли и выполнили задание. Если они решают, что настало время спариваться, они наполняют любовью своих близнецов и те… А?..
— Да, но как происходит их общение? Пока что я не слышал ни единого членораздельного слова.
— Разумеется, при помощи телепатии. Кто, кроме близнецов, более близко связан друг с другом?
— Гм… Мне тут пришло в голову, что, может быть, мы ведем себя слегка опрометчиво, капитан? Мы понятия не имеем, что происходит у них в головах, пока они не начнут действовать. А, судя по размерам голов, у них там бушуют мощные мысли…
— Я не согласен, Барроуз. Размер мозга не обязательно означает высший разум. Венера слишком молода, чтобы на ней успел развиться колоссальный интеллект. Должно пройти еще несколько эпох, прежде чем наши здешние приятели достигнут космических высот. Но не сейчас. Поглядите на их дома. Самые примитивные постройки. Нет ни малейших следов никаких механизмов или изобретений. У них даже нет никакого оружия.
— Значит у них, естественно, не развиты и эмоции, — добавил Барроуз. — Высшие чувства им недоступны, да?
— Верно. Держу пари, их бы не заботило, живы они еще или умерли, если бы не инстинкт самосохранения. Они отвечают только на простые стимулы, такие, как усталость, голод и так далее.
— А о чем они тогда думают?
Страйк пожал плечами.
— Трудно сказать. Возможно, открытие, что два плюс два равно четырем, явилось бы для них гигантским философским постулатом.
Он подошел поближе и попытался испытать интеллектуальное развитие туземцев, но безрезультатно. Они просто сидели и молчали, уставившись на землян печальными глазами.
— Возможно, мы недостаточно развиты для их телепатии, — хихикнул Барроуз.
— Нет. Для установления телепатического контакта нужен или восприимчивый разум, или разум, которым легко управлять. Я тут подумываю, не можем ли мы взять с собой туземную парочку. Мы…
— Это нарушение закона, сэр. Запрещено вмешиваться в жизнь разумных существ определенного уровня… Кажется, восьмого, не так ли, сэр?
— Да, на этот раз вы правы. Кроме того, это могло бы вызвать суматоху…
И пока они стояли, наблюдая за странным племенем близнецов и раздумывая, что делать дальше, эту проблему решили за них. «Ничего не вижу» и «Ничего никому не скажу», сидевшие у Страйка под полой куртки, внезапно стали извиваться, вырвались на свободу и прыгнули на землю. И тут же деревня взорвалась бешеной деятельностью.