Сражение века

Чуйков Василий Иванович

соотношение: 2,8:1

2. Перед Донским фронтом

Личный состав (в тыс. чел.)

— советские войска — 296,7

— войска противника — 200,0

— соотношение — 1,5:1

Орудия и минометы

— советские войска — 4682

— войска противника — 1980

— соотношение — 2,4:1

Танки

— советские войска — 280

— войска противника — 280

соотношение: 1:1

3 Перед Сталинградским фронтом

Личный состав (в тыс. чел.)

— советские войска — 410,4

— войска

противника — 379,5

— соотношение — 1,1:1

Орудия и минометы

— советские войска — 4931

— войска противника — 3950

— соотношение — 1,2:1

Танки

— советские войска — 455

— войска противника — 140

соотношение: 3,2:1

Общее соотношение

Личный состав (в тыс. чел.)

— советские войска — 1106,1

— войска противника — 1011,5

— соотношение — 1,1:1

Орудия и минометы

— советские войска — 15501

— войска противника — 10290

— соотношение — 1,5:1

Танки

— советские войска — 1463

— войска противника — 695

соотношение: 2,1:1

Как видно из этой таблицы, советские войска превосходили противника особенно в артиллерии и танках, что при контрнаступлении имело решающее значение.

Советское Главнокомандование сумело накопить необходимые резервы, что для противника было неожиданным явлением.

Авиация сторон имела почти равное количество самолетов, но за предыдущие сентябрьские и особенно октябрьские бои моторесурсы немецкой авиации и особенно горючее были основательно израсходованы. Советская авиация была лучше обеспечена моторесурсами и горючим.

На 19 ноября глубина боевых порядков 62-й армии не превышала километра. Позади — Волга, впереди — противник. Между ними — узкая полоса городских руин, в которых закрепились наши части.

На правом фланге главных сил армии стояла дивизия Людникова. Она была окружена и прижата к Волге, занимая оборону на площади не более одного квадратного километра.

На левом — 13-я гвардейская стрелковая дивизия занимала узкую полоску вдоль берега. Глубина ее обороны — двести и триста метров. Штаб армии находится за стыком 13-й гвардейской и 284-й стрелковой дивизий, в 800-1000 метрах от переднего края, а мой наблюдательный пункт и того ближе — на полотне железной дороги, огибающей Мамаев курган с востока, перед самым носом у противника.

Ширина фронта обороны армии (около двадцати пяти километров) насквозь простреливалась артиллерийским огнем с любого фланга, а вся глубина ее боевых порядков прошивалась пулеметным огнем. Жизнь на этом узком плацдарме усложнялась еще тем, что господствующая над городом вершина Мамаева кургана, вернее, водонапорные баки и высота 107,5, находилась в руках противника. Отсюда враг просматривал все подходы к Волге с востока, а это значит, что боеприпасы, снаряжение и продукты питания доставлялись в город под прикрытием темноты.

Разумеется,

с таким положением нельзя было мириться, и армия поставила перед собой две первоочередные задачи: соединиться с дивизией Людникова, уничтожив противника, вышедшего к Волге, и овладеть Мамаевым курганом и высотой 107,5, чтобы, расширив плацдарм в глубину до четырех с половиной километров, лишить противника наблюдательных пунктов, с которых он просматривал боевые порядки армии и подходы к Волге.

Для выполнения этих задач нужно было обеспечить части личным составом и боеприпасами, дать армии танки.

В дни ожесточенных оборонительных боев в городе Ставка в командование фронта нам почти ни в чем не отказывали. Перед контрнаступлением — это понятно, нам не давали ни частей, ни танков, а снаряды, мины и патроны мы получали в ограниченном количестве.

Пришлось мобилизовать все ресурсы и пополнять части главным образом за счет выздоравливающих раненых, которые всеми силами стремились вернуться в свои части, в свой город. Распространившаяся в эти дни слава 62-й армии, как магнит, притягивала к себе всех ветеранов.

Что касается подвоза боеприпасов или усиления армии танками, то мы об этом могли только мечтать. Переброска грузов через Волгу была по-прежнему связана с огромными трудностями. С 12 ноября по 19 декабря по Волге шла шуга. Несколько дней подряд сквозь льды не мог пробиться ни один катер или пароход.

Утро 19 ноября было туманным. Пожалуй, этот день был одним из самых тяжелых для налаживания переправы. Переправиться с того берега никто не смог.

Мы даже не могли по авиации противника определить, что делается в стане врага.

Я вышел из блиндажа в назначенный приказом час начала артподготовки в слабой надежде, что орудийный гул донесется и до нас.

Еще было темно. Все плавало в густом туманном молоке.

Семь часов двадцать минут.

Томительное ожидание. Хотя бы какой-либо признак, хотя бы какое-либо подтверждение, что началось.

Наступил поздний рассвет. Туман не редеет. Плохо! Если там, на направлении нашего удара тоже туман, значит, тяжело вести артиллерийскую подготовку по целям, значит, не может действовать авиация.

Туман начал редеть к двенадцатому часу. Развиднелось. По Волге с шумом, отесывая берега, шел лед. Подморозило.

Теперь-то появились признаки, что у противника не все благополучно. В небе ни одного немецкого бомбардировщика. Повис ненадолго над нашими позициями самолет-корректировщик, и его, видимо, отозвали.

Ну что же! Надо было решать свои задачи. Мы начали готовить резервы для выручки дивизии Людникова, активизировать действия штурмовых групп.

Вечером раздался звонок командующего фронтом А. И. Еременко. Он сообщил, что наступление началось. Срок наступления для нашего Сталинградского фронта оставался прежним — 20 ноября.