Сражения Космического Десанта

Торп Гэв

Точно так же спрятал свой гладий с черным клинком и сержант Иллонус, хотя меч и представлял собой относительно слабый артефакт. Капитан Харкус, напротив, держал двулезвийный устрашающий топор на виду — ничто во внешнем виде оружия, по счастью, не указывало на стремление оного лакомиться проклятыми душами.

Магистр ордена, как решил Декарион, погрузился в глубокие раздумья. Бардан пересек черту невозврата, и, пусть Артек и не относился к людям, способным раскаиваться в принятых решениях, не был он и тем, кто может легко нарушить священную клятву. То, что магистр

совершил сегодня, наверняка повлечет за собой последствия — не только для него, но и для всего ордена. Впрочем, какими бы они не оказались, Реликторы встретят их грудью.

Декариону тоже придется взглянуть в лицо последствиям — ведь именно он посоветовал Бардану не подчиниться приказу. Старший библиарий поклялся, что такова воля Императора, но знал, что, предложи он магистру ордена иной выбор, Артек принял бы его с радостью. Впрочем, они нуждались в осколке — насчет этого видения Декариона были точны.

«Поплатится ли головой и Бардан? — размышлял библиарий. — Потащат ли его на плаху, как сделали с де Маршем? Придется ли мне жить с новым тяжким грузом на душе? Или, на этот раз, я окажусь на эшафоте рядом с Артеком?»

На границе лагеря их встретила пара часовых. Космодесантники, тут же встав по стойке «смирно», отсалютовали прошедшему мимо магистру ордена. Видимо, они доложили о гостях по воксу, поскольку вслед за этим капитан Мэгар вышел из командного центра встречать посетителей.

Командир Четвертой проводил новоприбывших в модульное здание, где присутствовали его ближайшие советники, в том числе и Хальстрон. На этот раз инквизитор оказался в одиночестве, без привычной бледной тени. Отвечая на вопрос Бардана, он пояснил, что оставил скованного демонхоста посаженным на цепь в своем транспортнике.

Затем капитан приступил к докладу о последних событиях, и повелители Реликторов услышали новости, о которых молились.

— Инквизитор прозрел направление на монолит и расстояние до него, — сообщил Мэгар, включая голопроектор. В воздухе повисла яркая карта джунглей, и, увеличив один из секторов, капитан указал на значок черепа в глубине территории, по большей части остающейся неразведанной.

— Он расположен здесь, — с гордостью объявил Мэгар. Реликторы наконец обнаружили цель своего похода.

Предстояло обсудить дальнейшую стратегию, но Декарион, оставив это капитану и магистру ордена — как и следовало, — подошел к Хальстрону. Они обменялись формальными любезностями, причем инквизитор вел себя довольно дружелюбно — по крайней мере, внешне, — отчего недоверие библиария к нему лишь возросло.

Как только позволил этикет, Декарион пожелал увидеть осколок, тот, что на время передал Хальстрону из Хранилища Реликторов. Старшему библиарию хотелось увериться, что всё в порядке, и инквизитор сделал такое одолжение, развернув чёрный сверток и предъявив бесценный артефакт, не касаясь его.

После случившегося с де Маршем Декарион не доверял полностью никому из представителей инквизиции, но Хальстрон прибыл на небесную крепость с даром, от которого нельзя

было отказаться — знанием о возможном местонахождении третьего осколка. Больше того, он появился в самый подходящий момент.

Хальстрон, как и де Марш, принадлежал к радикальной фракции в рядах Ордо Маллеус. Они следовали учениям давно сгинувшего лорда-инквизитора Ксанфуса, и верили, что силы Хаоса нельзя полностью уничтожить, но можно взять под контроль. Самого основателя движения ксанфитов казнили за его ересь восемь тысяч лет назад, но де Марш любил повторять, что «довольно легко убить человека, а вот идею убить почти невозможно».

— Таких, как мы, сейчас много, — как-то раз открыл он Декариону, — больше, чем ты можешь представить. Нас… ну, не совсем терпят, по крайней мере, не официально, но при этом могут закрыть глаза на некоторые наши действия.

Ксанфиты добивались успехов, утверждал де Марш, и немногие могли оспаривать достигнутые ими результаты, неважно, какие опасности таили в себе использованные методы.

— Коль уж на то пошло, разве не учит нас Император, что цель всегда оправдывает средства?

Через месяц после этого разговора де Марш был казнен, его имя стерли из имперских архивов, а бессмертную душу обрекли на вечность мучений. Похоже, глаза могли закрыть далеко не на всё.

После совещания капитан Мэгар спросил дозволения переговорить с Декарионом.

Он доложил старшему библиарию, что двое братьев из его роты — двое непосвящённых — узнали о монолите и увидели ручного демонхоста Хальстрона в деле.

Декарион выслушал новости с полным спокойствием. Подобное случалось раньше, и, несомненно, произойдет ещё на раз. Узнав имена воинов, библиарий сказал, что поговорит с ними вечером.

— Я установил пристальное наблюдение за обоими, — уверил его капитан. — Возможно, с одним из них есть проблемы.

Мысленно представив себе двоих непосвящённых Реликторов, Декарион сделал вывод.

— Бэлох.

— Хороший воин, — заметил Мэгар.

— Не сомневаюсь, и к тому же весьма благочестивый. Склонен драматизировать события.

— В другом ордене из него вышел бы способный командир.

Они уже как-то раз обсуждали посвящение Бэлоха в Конклав, и воину открыли несколько мелких секретов Реликторов, чтобы посмотреть на его реакцию.

— Он не был готов, — напомнил Декарион. — Некоторые никогда не будут готовы.

«А насколько я был готов к открытию тайн, которые мне пришлось узнать?» — подумал старший библиарий, но вслух спросил нечто другое. — Что насчет Таррина?

— Он ещё молод, — ответил Мэгар.

— Совершенно верно. И непредвзят, открыт к новому, как мне кажется.

В другой компании это могли принять за чудовищное оскорбление.

Подумав, капитан кивнул.

— Но он не лишен сомнений.

— Вполне естественно, — согласился Декарион. — Прошло уже полтора века с тех пор, как я поднял это проклятое демоническое оружие, а все сомневаюсь насчет пути, избранного тогда, пути, по которому повел наш орден. Каждый день и каждую ночь.