Сражения Космического Десанта
Шрифт:
«Неплохой счет для ночной работы», — сказал себе сержант.
Интересно, сколько ксеносов заберет его снайперская винтовка, когда начнется стрельба? Он надеялся, что больше шестнадцати.
Другого скаута, который должен был служить глазами команде Драккена и прикрывать их снайперскими выстрелами, звали Янус Кеннон.
Брат Кеннон был молод, и Мишина выразил свое беспокойство капитану Икарио, считая, что неопытного скаута преждевременно направили участвовать в такого рода задании. Но мастерство Кеннона явно предназначило его для славных дел. За целую сотню лет ни
Сейчас Кеннон крался по краю пыльной крыши примерно в восьми сотнях метров к северо-западу от местонахождения самого Мишины, сканируя защитный пост орков на коммуникационной башне с западного фланга.
По крайней мере, именно туда Мишина отправил Кеннона. Если бы речь шла о ком-то другом, его приказ был бы в точности исполнен. Но не в случае с Кенноном. Мальчишка был слишком самоуверен. Похвала капитана явно не выходила у него из головы.
Мишина не смог сдержаться и, повернувшись на северо-запад, усилил приближение.
Вскоре он уловил тепловой силуэт Кеннона… именно там, где он и должен был быть.
Сержант-скаут почувствовал укол стыда за то, что сомневался в одном из Багровых Кулаков.
«Завидуешь, Эзра? — спросил он себя. — Завидуешь таланту мальчишки? У тебя нет причин сомневаться в нем. Он прошел ту же ментальную обработку, что и ты. Доверяй выбору капитана Икарио».
Эти мысли едва успели пронестись в разуме Мишины, когда по связи раздался голос Кеннона:
— Тень-четыре — Тени-один. Сержант, вы меня слышите?
— Слышу тебя, брат, — отозвался Мишина. — Говори.
— Сержант, я не уверен, можете ли вы это видеть, но один орк, настоящий монстр, только что слез с грузовика в центре площади. Поднимается по лестнице на западной стороне здания. Должно быть, это вожак зеленокожих. Чудище громадное, как брат Улис!
Мишина в этом сомневался. Улис был дредноутом, одним из почитаемых Древних Ордена, и имел в плечах не меньше пяти метров. Самый крупный орк, виденный Мишиной, в плечах недотягивал и до трех метров. Чтобы Уложить того мерзавца, понадобилось прямое попадание из «Хищника».
Мишина вытянулся, но со своего угла не смог увидеть чудовище, о котором говорил Кеннон. Сержант-скаут ужесобирался перебраться на соседнюю крышу для лучшего осмотра, когда Кеннон доложил:
— Он идет к бункеру. Держу его уродливую морду на прицеле, сержант. Прошу разрешения на выстрел.
— Нет, брат, — сказал Мишина. — Оставайся на месте, пока я…
— Сержант, я могу его снять, — настаивал Кеннон. — Наверняка это вожак. Один удачный выстрел приведет в замешательство все их силы. Еще раз настоятельно прошу разрешения открыть огонь.
Слова Мишины были жесткими, как сами выстрелы:
— Ты не выстрелишь прежде, чем капитан Драккен отдаст приказ. Ясно?
Кеннон молчал.
— Это ясно, брат?
Неохотно, даже не утруждаясь скрыть разочарование в голосе, юный скаут доложил, что все понял.
— Тень-четыре докладывает, что держит на прицеле орка, который, как он уверен, является вожаком, капитан. Он просит разрешения открыть огонь.
Драккен едва ли нуждался во времени на раздумья.
— Отрицательно, Тень-один. Не стрелять. В разрешении отказано. Сержант Вернер и его люди прямо сейчас готовят нападение на очистные сооружения. Я хочу, чтобы те орки убрались с площади до того, как мы атакуем бункер. Это ясно?
Конечно же ясно. Если брат Кеннон выстрелит — не важно, промахнется он или попадет, — орки у бункера задействуют все свои силы против локальной, самой ближней угрозы.
Сержант-скаут прекрасно понимал рвение Кеннона. Он бы и сам хотел сделать этот выстрел. Одно-единственное нажатие на спусковой крючок, один приглушенный чих из ствола овеет такой славой и почетом, о которых мало кто из братьев Десятой роты мог даже мечтать. Одна лишь мысль, что простой выстрел может отменить или, по меньшей мере, отсрочить наступление возможного Вааагх!..
«Это стало бы триумфом не только самого Кеннона, — подумал Мишина. — Таким могла бы гордиться вся рота. Награды получили бы все, кто участвует в операции».
Глубоко в душе тонкий голос произнес: «Результаты важнее всего. Разреши Кеннону выстрелить».
Мишина уже слышал раньше этот опасный голосок и ожидал услышать еще много раз на протяжении своей жизни. И ответил ему сейчас так же, как всегда отвечал. Сержант-скаут раздавил в пыль соблазн, как его и тренировали, и разум с готовностью ему подчинился, утопив голосок в молчаливом перечислении тех, кому был обязан.
«Думай об Ордене, — сказал себе Мишина. — Подумай о примархе, об Императоре и о Терре».
Потворствование гордости никогда не станет залогом хорошей службы. Настоящий Астартес выше тщеславия.
Внезапно по связи пришел короткий сигнал.
— Силы сержанта Вернера сейчас взорвут объект-два! — пролаял Драккен. — Приготовьтесь!
Внезапная взрывная волна сотрясла поверхность под ногами Мишины, и весь город осветил гигантский пузырь белого света, столь же яркого, как при рождении сверхновой. Взрыв прогремел на юго-востоке, и следом раздались еще три. Каждый сотрясал весь город, словно шаги могучего титана.
Мишина быстро зажмурил глаза и отвернулся от взрывов, опасаясь временной слепоты. Люди сержанта Вернера атаковали очистные сооружения, как и планировалось. Скрытая фаза операции закончилась.
Когда грохот взрывов мелтазарядов сменился звоном в ушах, Мишина открыл глаза. Из зданий вокруг коммуникационного бункера донеслись рев и хрюканье орков и рычание мощных двигателей, изрыгнувших клубы дыма.
Внезапно на улицах и в переулках вокруг очистных сооружений началась стрельба. Натренированные уши Мишины распознали отчетливые рявканья болтеров в десяти километрах от него. Выстрелов было много. Сержант-скаут вознес молитву Императору, он просил Его сберечь сержанта Вернера и его людей. От площади перед бункером двигатели их яростно ревели, словно бешеные животные.