Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Перед ними возвышалась исполинская махина, поверхности которой были покрыты знаками славных деяний.
В правой части массивной панцирной брони был изображен герб Ордена, помещенный в сердце каменного креста — крукса терминатуса, символа, носить который дозволялось снискавшим славу на службе в Крестоносной роте. Ветерок играл широким полотнищем на поясе великана, украшенным золототканым орлом. На левой ноге имелось серебряное изображение лаврового венка, окружавшего золотой череп, еще один символ великих деяний, которые великан совершил за свои шесть столетий службы Ордену Багровых Кулаков.
Дредноут.
— Вам не нужны схемы проходов, почтенный капитан. — Он поднял левую руку, демонстрируя чудовищный силовой кулак. — Я сделаю вам дверь везде, где пожелаете.
Следом он воздел и правую руку, и воздух наполнился механическим воем, когда завращались стволы автопушки.
— И я посею смерть везде, где прикажете.
Алвес поднял глаза на древнего воителя. Внутри ходячего металлического саркофага был сокрыт такой же боевой брат, как и сам капитан. Или, вернее, когда-то он им был. Джериан стал героем Ордена задолго до рождения Дриго, но пал в битве за Изумрудные Пески, а его тело было почти полностью сожрано концентрированной кислотой презренных тиранидов. Это была медленная, мучительная смерть, и технодесантники похоронили Джериана в этом древнем священном устройстве. Если когда-либо смерть вновь придет за ним, то столкнется с очень крепким орешком. В этом Алвес был уверен.
Каждый брат в Ордене знал истории о победах и героических деяниях Джериана. Теперь дредноут, без сомнений, пополнит свою коллекцию подвигов.
Алвес подошел к металлическому гиганту, остановился в пяти метрах перед ним и уставился на прямоугольный визор, вмонтированный в щит.
— Отлично, брат Джериан, — сказал он. — Ты обеспечишь нам тяжелую кавалерию. Мы ворвемся прямо на позицию врага и уничтожим их всех на месте. Выполняй мои приказы. Операция пройдет так, как я решу. И никак иначе.
Алвес чувствовал, что не очень правильно было обращаться к живой легенде в таком тоне, но нужно удостовериться, что для всех, даже для Джериана, его авторитет абсолютен.
«Если Педро Кантор погиб, — сказал он себе, — будущее Ордена в моих руках».
При этой мысли он не чувствовал ни радости, ни гордости. Только горечь.
— Ты понимаешь, Древний? — спросил он у дредноута. — Мы все сделаем по-моему.
— Мы сделаем так, как вам будет угодно, — прогромыхал дредноут. — Пока я могу убивать орков.
СЕМЬ
Горы Адского Клинка, западные склоны
Кантор и его Кулаки выбрались из ущелья Йанна на пологий склон, который тянулся от последних предгорий. Теперь перед ними расстилались восточные степи, яркие и залитые сиянием полуденного солнца. На западе в воздух поднимались густые столбы дыма. Клубящаяся черная подушка была столь громадной, что Астартес видели ее за сотню километров как раз за изгибом горизонта. Они скоро узнают, что это — разбившиеся корабли орков или подбитые местные истребители. Кантор очень надеялся увидеть обломки вражеских посудин.
Приказав своим людям продолжить движение на северо-запад через степи, он услышал
На востоке, откуда они пришли, стеной сломанных клыков возвышались горы Адского Клинка, их острые пики белели снежными шапками, а предгорья и склоны были почти черными. Кантор знал эти горы почти всю свою жизнь. Почему же теперь он словно прощается с ними? Крепости Арке Тираннус больше нет, но горы остаются. Магистр не мог объяснить свое странное чувство.
Отряд Кортеса ушел на километр вперед, разведывая местность. Сержант Сегала и его люди теперь двигались рядом с Кантором, но все равно уважительно держались на некотором расстоянии, не желая обременять своим присутствием главу Ордена, возможно осознавая, какую ношу ему приходилось нести.
Они знали, что Педро их позовет, если понадобится.
Неожиданно раздался визг двигателей, и одна из «Молний» прочертила воздух едва ли в сотне метров над головой Кантора. Шестнадцать пар глаз проследили за ее полетом. Тяжелый орочий истребитель проревел следом буквально через секунду, не переставая плеваться свинцом и плазмой из носовых орудий. Магистр видел, как маневрировала «Молния», пытаясь оторваться от преследователя, но мощное неуклюжее судно орков упорно преследовало цель. Пилот «Молнии» прижался к земле, рассчитывая укрыться за холмами, но враг, должно быть, предугадал его намерение. Вихрь огня распорол «Молнию» буквально пополам.
Она рухнула на землю к северу от космодесантников.
Орочий истребитель унесся прочь. В пылу схватки его пилот не заметил линию Багровых Кулаков на земле. По крайней мере, так надеялся Кантор.
— Педро, — позвал Кортес по комлинку. Больше ему ничего не нужно было говорить.
— Иди, Алессио, — разрешил магистр. — Мы последуем за тобой.
Земля была усеяна осколками металла. «Молния» прочертила глубокую полосу и теперь лежала, наполовину зарывшись носом в землю.
Кортес склонился над телом пилота и прочитал табличку с именем под крылатым черепом на его груди.
— Кеанос, — произнес он. — Это твое имя? Я капитан Кортес из Багровых Кулаков. Если ты можешь слышать меня, Кеанос, назови свое полное имя.
Раненый пошевелился. Его летная форма была пропитана кровью, и ее тяжелый запах наполнял воздух, смешиваясь с едкой вонью обугленного металла.
— Гален, — выдавил он наконец. — Меня зовут… Гален К-Кеанос.
Кортес поднес к губам раненого флягу.
— Гален Кеанос, ты можешь пить? Это вода, — пилот сделал глоток, но второй заставил его закашляется. Кашель грозил агонией, так что Кортес убрал и закрыл и пристегнул к поясу.
Сзади по пыли и камням прогремели тяжелые шаги и капитан сразу понял, что прибыл магистр Ордена. Не оборачиваясь, Алессио сказал:
— Он тяжело ранен, Педро. Долго не протянет. Позволь мне дать ему последнее благословение.
Кантор опустился рядом с риннским пилотом и жестом велел Кортесу немного подвинуться.
— Сначала он должен нам кое-что рассказать.
— Его зовут Гален Кеанос.
— Гален, — кивнул магистр. Затем он посмотрел на умирающего человека. — Гален, ты меня слышишь?