Среда обитания (сборник)
Шрифт:
Но всё обернулось иначе. Лебедев ещё доедал свою яичницу в буфете, когда динамик хрипло выдавил: «Старшего лейтенанта Лебедева к дежурному по городу».
Лебедев залпом выпил стакан чая и с сожалением бросил взгляд на аппетитную ватрушку, оставшуюся на тарелке.
— Говорят, вы мастерские металлоремонта объезжали? — спросил дежурный, майор Загладин.
— Я, товарищ майор. Что случилось?
— Из Василеостровского управления позвонили, к ним старик какой-то пьяненький пришел. Говорит, был у него в мастерской краснощёкий опер, про замок допытывался…
Лебедев густо покраснел и насупился.
— Так передали, — заметив это, сказал майор, пряча улыбку. —
Пётр Никитич сидел в комнате дежурного и что-то рассказывал лейтенанту и старшему сержанту. Судя по их улыбкам, что-то смешное. Он был явно подшофе. Увидев Лебедева, старик показал на него рукой и сказал:
— Ну вот, явился — не запылился, а вы говорили.
Поздоровавшись, старший лейтенант сел.
— Может, в пустой кабинет пройдёте? — спросил лейтенант.
— Да зачем нам пустой кабинет? — запротестовал Гулюкин. — У нас с молодым человеком секретов нет.
«Ну и нахал дед», — подумал Лебедев, с обидой вспомнив, что тот окрестил его «краснощёким опером», но сказал весело, подыграв Гулюкину:
— Нету, нету секретов. Здесь поговорим с дедушкой.
— Пётр Никитич задушевный человек, — подмигнул Лебедеву лейтенант. — Столько нам нарассказал…
— Ты на меня обиду не держи, товарищ, — сказал Гулюкин Лебедеву. — Я дед занозистый. Люблю, когда со мной душевно, а ты забубнил, как радио. Слышать тебя слышу, а не вижу. Не могу понять, что ты за человек…
Лебедев вздохнул. Чего он мелет?! В присутствии сотрудников из района. Но приходилось терпеть. Не зря же пришёл дед в милицию?
— Я думал, что ты насчёт левой работы придираться будешь. Ну бывает, бывает. Нам-то со старухой много не надо, а внукам хочется чего ни то прикупить. Штаны вон американские двести рубчиков стоят, а глядеть не на что. Купил я внучке, она их мочить стала, чтоб сели, так восемь раз воду меняла — всё линяли те штаны. Покрасить как следует не могут! — Дед развёл руками и скорчил уморительную гримасу. — Такие вот дела, товарищ опер. Замок-то я делал. Может, я не вспомнил бы, да заказчик один ключ потерял — приходил через полгода, просил запасной выточить. Я и запомнил. Ну а после наших с тобой переговоров загрустил я. Думаю, ведь без дела не спрашивал бы. Поехал домой. Выпил. Это было, скрывать не стану. Загрустил ещё боле. Ну прямо тоска заела. Со старухой поделился. У меня после семидесяти секретов от нее нет. Старуха и говорит: «Иди, Петя, в милицию, покайся. Больше десяти суток тебе не дадут за то, что нетверезый». Я и пошёл. Старуха у меня умная, голова что Дом Советов. — Старик посмотрел на Лебедева. Глаза у него были добрые, беспомощные, чуть слезились. — Как на духу.
— Заказчика вы запомнили?
— А как же! По всей форме. Молодой, красивый. Зовут Олегом.
У Лебедева радостно ёкнуло сердце.
— Ну а фамилию?
Старик виновато мотнул головой.
— Тот-то и оно. Я ему левый заказ делал, квитанций не писал, фамилий не спрашивал. Да на такие сложные замки у нас и расценок нет!
— Эх! — не сдержав разочарования, выдохнул старший лейтенант.
— Если хочешь, могу дом показать, — сказал старик. — Это я помню. Штаны-то американские Олег мне продал. Я с ним поделился внучкиными заботами, а он говорит: «Садись в „жигуль“, заедем ко мне — будут твоей внучке клёвые штаны». Фартовые то есть. Какой-то там супер.
— Помните адрес?
— Сказать не могу, а на глаз можно. Гдей-то в Парголове. Я ещё заметил — у него в саду яблоки осыпавши, и никто не собирает.
— Поехали, Петр Никитич, — вскочил Лебедев. — Так меня выручите!
—
Лейтенант и старший сержант засмеялись.
Заметив, что Лебедев нахмурился, Гулюкин улыбнулся и встал.
— Не бери в голову, молодой человек. Это у меня присказка такая. Сказка будет впереди. Поехали, поехали.
«Ничего себе присказка, — думал Лебедев, усаживаясь в машину. — Я уж подумал, придётся на коньяк раскошеливаться. Водку-то после семи не продают».
Старик будто читал мысли старшего лейтенанта.
— Башка моя болит от дум и разговоров! Ой, болит — словно у меня там трамваи ездят. Где бы это хоть пива выпить?
— Выпьем, Петр Никитич, выпьем. Только дом покажите, найдём пиво.
Бугаев остановил машину на Зверинской наискосок от большого серого дома, в котором жил Аристарх Антонович Платонов. На улице было тихо и пустынно. Только на скамейке рядом с маленьким садиком вели неторопливую, нескончаемую беседу четыре старухи. У кафе, привязанный к ограждению витрины, сидел, склонив голову набок, щенок эрдельтерьер. Наверно, он дожидался своего хозяина давно, потому что радостно кидался навстречу каждому выходящему, а потом разочарованно поскуливал. Близость кафе навела капитана на мысль о том, что сегодня он рискует остаться без ужина. Семён достал из «бардачка» полиэтиленовый пакет и, закрыв машину, пошёл в кафе. Эрдельтерьер с надеждой посмотрел на него.
В пустом зале высокая стройная девушка в вельветовых брючках и кожаной куртке о чём-то шепталась с молодой буфетчицей. Бугаев взял из вазы, стоявшей на прилавке, две сдобные булочки и спросил у девушки:
— Это не ваша собачка была привязана у дверей?
Девушка резко обернулась. Глаза у нее были большие, голубые, чуть испуганные.
— Почему это была? — В её голосе прозвучал вызов.
— Собачка ушла в неизвестном направлении.
— Ой, Галка! — вскрикнула девушка. — Микки опять перегрыз поводок! — И побежала к выходу.
— Галя, — сказал, подавая буфетчице деньги, Бугаев, — получите за две сдобные. А Микки на месте. Мне просто стало его жаль.
Буфетчица улыбнулась. В это время вернулась её приятельница.
— Это что, новый способ знакомиться? — строго спросила она Бугаева.
— Старый, совсем старый, — усмехнулся Семен. Девушка ему была симпатична, и он чувствовал, по чуть дрогнувшим уголкам её губ догадался: она готова простить ему шутку. На улице Бугаев остановился перед эрделем, отломил кусочек булочки и положил рядом. Но пёс, не обратив внимание на еду, проникновенно смотрел на Семёна и жалобно скулил.
— Суровая у тебя хозяйка, — сказал капитан. Он сел в машину, опустил стекло и внимательно осмотрел дом, в котором жил Платонов. В окнах его квартиры на третьем этаже горел свет. В окошке рядом висела авоська с крупными красными яблоками. Бугаев вытащил из кулька мягкую ароматную булочку и, откусив, обернулся к эрделю. Укоризненно покачал головой. Такой булочкой пренебрёг.
Из подъезда вышел мужчина с маленьким чемоданом в руке, посмотрел на часы и прыгающей походкой пошёл в сторону улицы Горького. Бугаев, с аппетитом уплетая булочку, рассеянно смотрел ему вслед. Его интересовал другой мужчина — «коренастый шатен с выражением на лице». Да уж умел подполковник Корнилов, не вдаваясь в долгие объяснения насчёт цвета глаз и формы подбородка, дать словесный портрет человеку, словно припечатать. Бугаев хорошо усвоил его характеристики, научился видеть людей глазами Корнилова и никогда не ошибался.