Срединное море. История Средиземноморья
Шрифт:
Глава X
КОНЕЦ ОТРЕМЕРА
Европа никогда не видела двух правителей-современников, менее схожих между собой, чем император Фридрих II и король Людовик IX Французский. Фридрих был интеллектуалом и вольнодумцем. Он не питал особого почтения к религии и к тому же значительную часть жизни был отлучен от церкви. Иногда он предпринимал решительные действия в адрес еретиков, особенно если они нарушали мир в империи или угрожали ее безопасности; в то же время, будучи воспитан при палермском дворе среди арабов и греков, он глубоко уважал и понимал как ислам, так и православие. Для него не было большего удовольствия, чем обсуждать теологические вопросы из тех, что потруднее, со знатоками обеих религий. С политической точки зрения его никоим образом нельзя назвать беспринципным правителем, но он также был прагматиком и очень хорошо понимал, что если ему и его империи суждено выжить, он просто не может позволить себе быть чересчур деликатным в вопросах совести. Что до внешнего облика, он не был красавцем: широкий и коренастый, с жидкими рыжеватыми волосами. Физически он был очень вынослив.
Король Людовик IX, в свою очередь, был святым и выглядел соответствующе.
Заболев малярией в конце 1244 г., тридцатилетний король Людовик дал обет, что если выживет, то возглавит Крестовый поход. Как всегда, он сдержал слово и по выздоровлении немедленно начал приготовления. Они заняли три года, и 25 августа 1248 г., оставив свою мать Бланку Кастильскую [154] в качестве регентши, он отплыл из специально построенного порта Эгморт, сопровождаемый женой — Маргаритой Прованской [155] — и двумя из трех своих братьев — Робером Артуаским и Карлом Анжуйским. 18 сентября они высадились в Лимасоле на Кипре — назначенном месте встречи армии крестоносцев, и Людовик начал составлять план кампании. Несмотря на провал Пятого крестового похода, все решили, что в качестве цели вновь следует избрать Египет — богатейшую и вместе с тем наиболее уязвимую область империи Саладина. К несчастью, приближался конец года и начать военные действия сразу не удалось бы: тайные мели на подходах к дельте Нила можно было преодолеть только в спокойную погоду. Король поэтому, пусть и с неохотой, согласился на зимовку на острове. С наступлением весны возникла новая трудность — значительный недостаток кораблей. Людовик надеялся, что итальянские морские республики безотлагательно предоставят нужное количество судов, но в тот момент Пиза и Генуя находились в состоянии войны и сами нуждались во всех кораблях, какими располагали. Венецианцы же, в целом не одобрявшие Крестовый поход, просто отказались помочь. Только в мае 1249 г. король смог собрать нужное количество транспорта, но даже тогда часть флота, отплывшая первой, попала в жестокий шторм и вынуждена была повернуть обратно, кое-как добравшись до Лимасола.
154
Она была внучкой Генриха II Английского, дочь которого Элеонора вышла замуж за Альфонсо IX Кастильского. Ей уже доводилось править в качестве регентши, пока ее сын не достиг совершеннолетия; в то время она исчерпывающе доказала, что обладает талантом государственного управления.
155
Ее сестра Элеонора вышла замуж за английского короля Генриха III.
После этого ситуация улучшилась. На рассвете 5 июня, несмотря на жестокое противодействие, крестоносцы высадились на песок к западу от дельты Нила. Битва была долгой и жестокой, однако твердая дисциплина в рядах французских рыцарей принесла им победу; с наступлением ночи египетская армия отступила по понтонному мосту в Дамьетту. По ее прибытии был отдан приказ об общей эвакуации, и все мусульмане повиновались. Копты-христиане, оставшиеся на месте, послали крестоносцам весть, что сопротивление прекращено; те триумфальным маршем прошли по мосту — по недосмотру неприятели при отходе его не разрушили — и вступили в город. Все это составляло впечатляющий контраст с Пятым крестовым походом, в ходе которого воины достигли аналогичного результата только после осады, продолжавшейся семнадцать месяцев. Как и в 1219 г., большую мечеть переделали в собор; три рыцарских ордена — тамплиеры, госпитальеры и тевтонцы — были расквартированы подходящим образом; генуэзцам, пизанцам, и — что куда более удивительно — венецианцам выделили по улице и рынку; короче говоря, Дамьетта стала действующей столицей Отремера.
Однако вскоре, так сказать, «начали показываться трещины». Неотвратимо приближался ежегодный разлив Нила. Учитывая опыт Пятого крестового похода, Людовик решил не двигаться с места, пока вода не спадет. Это, в свою очередь, означало, что его армии придется пребывать в вынужденном бездействии, в буквальном смысле до пота терпеть мучительную летнюю жару, стоящую над нильской дельтой. Количество выдававшегося продовольствия сократилось; в лагере крестоносцев начались малярия и дизентерия. Египетский султан аль-Айюб, умиравший от туберкулеза, поступил так же, как прежде его отец: с одра болезни отправил крестоносцам предложение обменять Дамьетту на Иерусалим, — но его предложение было незамедлительно отвергнуто: король Людовик отказался вести переговоры с неверными. Вместо этого, когда в конце октября вода в Ниле спала, он отдал приказ двигаться на Каир.
Его армия продвинулась примерно на треть пути в сторону столицы, когда столкнулась с противостоящим ей сарацинским войском близ Мансуры — этот город всего несколько лет назад выстроил султан аль-Камиль на месте своей победы над участниками Пятого крестового похода. Затем разразилась катастрофа, вина за которую целиком и полностью лежит на графе Робере Артуаском. Проигнорировав данные ему братом четкие инструкции не атаковать до тех пор, пока он не получит приказ, сопровождаемый лишь тамплиерами и маленьким отрядом англичан, он ринулся на египетский лагерь, застав его обитателей врасплох. Он перебил множество неприятелей, обратив остальных в бегство. Если бы он на этом остановился, все могло бы окончиться благополучно, но лагерь находился в двух милях от самой Мансуры; возбужденный Робер поскакал дальше и ворвался в город. На этот раз египтяне были готовы к его появлению. Ворота оказались открыты настежь, и Робер и его спутники направились прямо к стенам цитадели. Только тогда появились оборонявшиеся; они хлынули с боковых улиц. Ворота захлопнулись, и началась резня. В результате сам Робер был убит; вместе с ним погибло большинство его рыцарей и практически все англичане; из 290 тамплиеров уцелело только пятеро.
Правда, эта катастрофа не ознаменовала конец Крестового похода. Лишь в начале апреля 1250 г. — к этому времени дизентерия и тиф нанесли людям короля гораздо больший ущерб, нежели египтяне, — Людовик наконец решил вернуться. Теперь он, в свою очередь, захотел обменять Дамьетту на Иерусалим, но султан Туран-шах, около трех месяцев назад взошедший на престол после своего отца аль-Айюба, не выказал интереса к его предложению. Для тех, кто еще мог ехать или идти, обратный путь стал сплошным кошмаром. Поведение короля при этом было выше всяких похвал, особенно если учесть, что теперь и сам он серьезно заболел. Наконец командир его гвардии, видя, что тот не в состоянии больше идти, посадил его на ближайшую лошадь, однако вскоре его обнаружили, схватили и препроводили в цепях в Мансуру, где он медленно поправлялся. Его рыцарей и солдат окружили всех скопом и увели в плен. Но увы! Им повезло не так, как их повелителю. Увидев, что пленных слишком много, чтобы их можно было надежно охранять, египтяне вскоре казнили всех, кто был чересчур слаб и не способен идти; оставшихся обезглавили в течение следующей недели, убивая по 300 человек в день. Египтяне пощадили только главных военачальников — вряд ли надо пояснять, что они надеялись получить за них хороший выкуп.
Все произошло так, как они хотели. Помимо того, что египтяне получили обратно Дамьетту в обмен на свободу короля, было решено, что им достанется гигантская сумма — полмиллиона турских ливров [156] — за всех остальных. То была невыгодная сделка, но даже она могла бы оказаться невыполнимой, если бы не королева Маргарита. Будучи на последней стадии беременности, она оставалась в Дамьетте; ее ребенок благополучно появился на свет — роль акушерки исполнял восьмидесятилетний рыцарь — всего через три дня после того, как она получила известие о капитуляции. Она дала своему маленькому сыну имя Жан Тристан — «сын скорби». Затем последовал двойной удар: известие о том, что запасы продовольствия угрожающе истощились и что пизанцы и генуэзцы начали эвакуироваться из города. Призвав предводителей к своему ложу, она умоляла их остаться; по ее словам, у нее не было надежды удержать Дамьетту без их помощи, и если бы город пал, у нее бы не осталось ничего, что она могла бы отдать в качестве выкупа за своего мужа. Лишь когда она предложила скупить все продовольствие, оставшееся в городе, и взять на себя ответственность за его распределение, они все-таки согласились не покидать Дамьетту. Цена оказалась невероятно высокой, но Дамьетта оставалась в руках крестоносцев до той поры, пока христиане не смогли приготовить выкуп. В конце концов 6 мая 1250 г., когда нужное количество денег было наконец собрано, притом с большим трудом, тамплиеры с видимой неохотой вручили их египтянам. Через неделю Людовик и те из баронов, которые были в состоянии идти, сели на корабль в Акре. Другие, тяжело больные или раненые, не способные пускаться в путь, остались в Дамьетте, понимая, что их, несомненно, убьют. Действительно, египтяне перерезали их, едва корабли покинули порт.
156
Монеты, чеканившиеся в Туре, которые в XIII в. предпочитали монетам парижской чеканки.
В исламском мире неудача Шестого крестового похода вызвала большое потрясение. Значительная часть боевых сил мусульман состояла из мамлюков — больших отрядов, состоящих в основном из грузинских или черкесских солдат, в детстве проданных в рабство на Кавказе; это была превосходно обученная кавалерия. Их сила и влияние постепенно увеличивались в период правления султана аль-Айюба; после его смерти в ноябре 1249 г. Туран-шах попытался поставить их на место. Этим он совершил роковую ошибку. 2 мая 1250 г. он устроил пир для своих эмиров; в тот момент, когда он поднялся, собираясь уходить, отряд солдат-мамлюков ворвался в помещение и напал на него. Тяжелораненый, Туран-шах бежал и бросился в Нил, но мамлюкский главнокомандующий по имени Бейбарс настиг его и убил. С его смертью династия Айюбидов прекратила свое существование.
Теперь господство перешло к мамлюкам, однако начало их владычества было неудачным. Их предводитель, Изад дин Айбек, женился на вдове аль-Айюба, чтобы придать законность своей позиции, и провозгласил себя султаном. Брак, однако, с первых дней оказался несчастливым, и в апреле 1257 г. султанша подкупила евнухов супруга, чтобы те убили его в ванной; у нее были основания пожалеть об этом поступке, поскольку всего через семнадцать дней ее саму забили до смерти. Айбеку наследовал его пятнадцатилетний сын, которого, в свою очередь, сбросил с престола в 1259 г. один из товарищей его отца Сайфеддин Кутуз. Ему также было суждено править меньше года, но за это короткое время, как мы вскоре увидим, он одержал одну из наиболее значительных побед во всей истории ислама — победу, во многом повлиявшую на то, что мусульманская вера в Восточном Средиземноморье не угасла.