Срединный пилотаж
Шрифт:
– не есть правильный выбор.
К девяти утра обнаружено оказалось абсолютно все и сумка на плече Чевеида Снатайко обрела былую привычную тяжесть.
К этому времени, путем нехитрых логических построений, винтовой уже догнал, что девка ему досталась слегка крейзанутая. Но ведь и психованых бабцов можно ебать!
Радостно подходя к дому, Чевеид Снатайко вдруг услышал, как в его квартире разговаривают по телефону. Сообразив, что это может быть только егойная матушка, которая обнаружила неизвестную телку, попиздела с ней и, выяснив, что та находится в несколько
Влетев в квартиру, Чевеид Снатайко действительно услышал, как говорят по телефону…
– Пятьсот восемьдесят два, шестьдесят и тридцать один. Нет, пожалуй, это не подойдет. Тогда так. Триста девяносто один, двенадцать и шестьсот семь. Да. Так гораздо лучше. Когда они меня спросили, откуда мне все известно… Что, буду я им все рассказывать. Нет, никогда. Разве что, пятьсот пятьдесят, семнадцать и девять. Но это они и без меня знают…
Голос доносился из туалета. Женский голос. Но не голос матушки.
Чевеид Снатайко заглянул в свою комнату. Девки на кровати не оказалось. Чевеид Снатайко заглянул в комнату матушки. Матушка, о чудо, спала. Чевеид Снатайко проследил ход телефонного шнура. Телефон стоял под кроватью и по нему никто не разговаривал. Чевеид Снатайко осмотрел дверь в туалет. Никаких телефонных шнуров под нее не вело. Свет внутри не горел.
Чевеид Снатайко задумался.
– …чтобы следить за мной им не нужно никаких особых приборов. Они могут настроиться на отражение от стекол в окнах и этого достаточно, чтобы узнать, что там думают…
Деваха оказалась крейзанутой посильнее чем то «немножко», которое показалось Чевеиду Снатайко в самом начале. Та неадекватность подвинтового состояния, давшая возможность Чевеиду Снатайко общаться с крейзи герл на равных, с попуском и возвращением в более-менее обычное состояние сознания ушла, и теперь винтовой с ужасом слушал то долбанутое существо, что он привел к себе домой…
Чевеид Снатайко подергал дверь в туалет. Та оказалась заперта изнутри.
Выход был один… втрескаться, снова впасть в неадекватность и уже в этом состоянии, имея возможность в неадекватной адекватности общаться с адекватной неадекватностью девки, выебать ее.
Чтобы крейзанутой было удобнее на толчке, Чевеид Снатайко зажег в сортире свет и пошел ставиться. Но это ему не удалось. За час ковыряния в веняках, он так ни разу и не поимел контроля… Замучавшись, он решил сделать перерыв. Вышел в коридор, глянул на все еще спящую матушку, и… Открыл дверь в туалет!
Девка сидела внутри и глядела на Чевеида Снатайко воловьими, все понимающими глазами. Чевеид Снатайко схватил ее за руку и потащил к себе в комнату.
– Ты с моей матушкой не разговаривала? – Спросил он на всякий случай, плотно притворяя за собой дверь.
– Нет. Я говорила только с ними…
– С кем «с ними»?
– Ну… С ними… Теми, что за нами следят. Они украли моего мальчика. Он родился 8 лет назад и теперь ему 14 лет. Он совсем взрослый и все понимает. Он
– Тиха! – Рявкнул Чевеид Снатайко.
Деваха покорно замолкла.
– Садись на кровать и жди! – Приказал Чевеид Снатайко.
Крейзанутая выполнила требуемое, а Чевеид Снатайко, продолжил попытки втрескаться.
– Мне солнце мешает. – Пожаловалась вдруг телка.
Чевеид Снатайко чуть не взвыл… он только-только нащупал, казалось, понтовую веревку и тут… Он вскочил, нашел солнечные очки и протянул их девке…
– На. И чтоб тихо! Понятно?
– Так ты тоже с ними? – Разочарованно протянула сумасшедшая.
– Нет. Я – сам по себе. – Огрызнулся Чевеид Снатайко и возобновил ковыряние.
– Мне надо помыться. – Сообщила вскоре деваха.
– Иди. Где ванная – ты знаешь!
Крейзи герл ушла. Через полтора часа Чевеид Снатайко вспомнил две вещи. Одной из них было то, что в доме нет горячей воды. А второй – что девица моется уже как-то слишком долго…
Дверь в ванную оказалась раскрытой. Там, внутри, в ледяной воде спала телка. Кран бил на полную мощность, вода давно переливалась через край, и на полу уже стояла громадная лужа. Мало того, сарафан девки оказался постиран… Или просто вымочен… , он висел над головой незнакомки, и вода с него капала ей на мокрые волосы. Рядом висели ее трусы.
– Вылезай!.. – Яростно запищал Чевеид Снатайко.
Девица медленно открыла глаза и послушно поднялась из ванны. Провожая ее взглядом, капающую и босую, Чевеид Снатайко вдруг воззрился на ее жопу. Жопа оказалась покрыта коричневой говняной коркой. Как она не растворилась и не отмокла в воде – для Чевеида Снатайко осталось полнейшей загадкой. И моментально возникла дикая дилемма… то ли бежать и спасать свою простынь от засраной жопы крейзанутой, то ли немедленно вычерпывать воду, дабы не протечь к соседям. Социальные условности взяли верх.
Через добрую четверть часа, наведя в ванной относительный блезир, Чевеид Снатайко, весь пылающий ненавистью, ворвался в свою комнату, готовый растерзать сумасшедшую.
– Я есть хочу. – По-детски улыбаясь встретила она его…
– Бля! – Выплюнул Чевеид Снатайко, помчался на кухню, сварганил два бутерброда, налил холодного чая и, обрядив незнакомку в свой халат, повел ее на кухню.
– Жри!
Деваха, обнаружив еду минуту молча на нее смотрела, потом вырвала руку и пошла обратно. Устроившись на кровати она принялась перебирать коллекцию визиток Чевеида Снатайко, негромко при этом бубня…
– Шестьдесят восемь, тридцать шесть, восемьсот четыре. Иванов Владимир Иванович. Врач психиатр. Он ушел от них. Церковь Сайентологии хочет забрать его работу, но он справится. Он выйдет на новый виток познания.
Девятьсот тринадцать. Четыреста шесть. Три. Мумин Шакиров. Журналист. Он следит за мной. Он торгует героином и шпионит в пользу МИ-5. Скоро его убьют.
Триста семнадцать. Семьсот семь. Тридцать четыре. Семьдесят два. Мулдашев Эрнст. Уфа – страшный город. Там людей убивают новым излучением. Мулдашев делает глаза людям, которые убивают…