Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
Да демонстрацией. И рассказами о новинках.
Так что гнать никого взашей нельзя. Пусть хоть сама Мальдоная явится. А вот как себя держать…
— Да как угодно. Ты — графиня Иртон. Твой супруг — племянник его величества.
— Но я — дочь корабела.
— Да. Ты этого стыдишься?
— Нет. Но придворные могут на меня смотреть сверху вниз из-за этого.
— И ты им позволишь?
Лиля только усмехнулась. Вот уж чего-чего… с одной стороны в средние века искусство сплетни и оттачивания язычка на людях было более развито. За отсутствием СМИ.
С другой — человек двадцать первого века быстрее обрабатывает информацию. А уж какими ядовитыми бывают медики… между прочим, по институту ходила шутка, что гадюка на эмблеме — это медик, который сцеживает яд. И в ней была доля правды…
Так что Лиля не боялась. Но предстоящее времяпрепровождение навевало на нее тоску заранее.
А куда деваться?
Надо, Лиля…
И Лиля приказала слугам лишний раз вычистить весь дом. А заодно — указывать всем благородным господам и дамам дорогу к туалету прямо с порога. Вырыли его в саду, поставили будочку — вот туда и валите. А если кто под кустом нагадит — она его (ее) вместе с продуктом жизнедеятельности и прикопает. На удобрения!
Пусть дворец засирают. И свои дома. А в доме графини Иртон такого не будет.
Точка.
Лиля угадала.
В последующие несколько дней дверь дома графини просто не закрывалась. Прибывали дамы.
В товарных количествах.
Одни и с родственниками. Группами от трех до пяти человек. И всех их объединяло одно и то же. Невероятное любопытство.
Лилиан Иртон входила в моду.
Ее наряды, кружево, стекло…. Так получилось — это было то, чем могли пользоваться и мужчины и женщины. Любых возрастов, любых категорий, но достаточно высокого достатка.
Но надо же знать людей!
У Тани есть, а у Мани нет?
Да Маня мужу мозг вынесет. Но свое получит. Не хуже, чем у Тани. А в идеале — лучше!
Лиля улыбалась.
Она просиживала в гостиной по шесть — восемь часов напролет. Улыбалась. Рассказывала о своих изделиях. Демонстрировала.
Кружево — на себе. Иногда — на Миранде. Но часто малявку в гостиную она не пускала. Как и собак, как и ханганов. Нечего. Еще блох от великосветских дам подцепят…
Да-да.
Блохи и вши были в ассортименте.
Поэтому Лиля старалась держаться подальше от всех. Волосы заплетала потуже. Повсюду раскладывала и развешивала полынь. И подвешивала пару пучков даже себе под юбку. Плевать на неудобство! Блохи — хуже!
И все приезжающие, как один, удивлялись и чистоте, царившей в доме Алисии. И коврику у порога (у каждого порога) на котором предлагалось вытереть ноги, чтобы не тащить грязь в гостиные. И веничку из душистых трав, который для тех же целей предлагали слуги. А уж как удивлялись отсутствию ночных ваз и маленькому домику во дворе с буквами 'эМ' и 'Жо' на дверцах. Лиля первым делом распорядилась, выкопать и построить — на десять дырок. Чтобы в очереди никто не стоял и на улице не гадил.
Придворные вскидывали брови. Мол, зачем так утруждаться?
На что Лиля отвечала, что неприличнее, когда от знатного господина — или того хуже, дамы, дерьмом воняет. А вонять будет, если туфелькой вляпаешься. А та — дорогая. Или платьем. И ведь отстирать сложно…
Этот аргумент принимался. Духами тут обливались в диком количестве. И благовониями окуривались. А Лиля с удовольствием разъясняла, как туалет устроен. Несложно ведь? Почти разборный, почти щитовой домик?
Нагадили, зарыли, перешли в другое место. Разве неудобно? А на том месте хоть бы и посадить что? Неплохо расти будет, кстати…
Придворные удивлялись, но принимали как список чудачеств графини Иртон. Нравится ей чистота? Нравится, когда в доме пахнет цветами… а громадные букеты стоят в стеклянных (дикая роскошь!) разноцветных вазах повсюду. Так может и попробовать? Ведь может в моду войти… а я от моды отстану?
Не бывать такому!
Лиля никого не убеждала, ничего не рекламировала, она вообще нагло ссылалась во всем на старые свитки, ханганов, мастеров, которые все придумывают, а она?
А она просто попала! Вот и крутимся, как можем.
А еще….
Спирт она получила давно.
Но кто забудет, сколько приятных вещей можно делать на спиртовой основе?
На спирту можно настаивать многие вещи. Масла здесь были еще не в моде. Но всегда можно настоять на спирту что-то сильно душистое.
Мята, сирень, роза, ландыш, кстати — та же полынь… связываться с эфирными маслами Лиля не собиралась — слишком мал выход. Но вот такие вещи сделать могла. Запахи пока получались больше спиртовые. Но и не самые плохие.
Поэтому Лиля завела обычай — предлагать при входе в гостиную салфетки, смоченные одеколоном, чтобы вытирать руки и лицо. Слава богам, косметика здесь была пока не сильно в моде. Белила на свинцовой основе тут не изобрели, а мел, которым пробовали штукатуриться некоторые модницы, легко отваливался и осыпался. Свекла размазывалась. Сажа была не самым стойким красителем для бровей и ресниц.
Поэтому здесь было не принято краситься, ложиться спать в том же макияже, а с утра просто подновлять его. Приходилось либо соскребать косметику, либо стирать ее полотенцем, смоченным в ароматической воде (те же лепестки цветов и травы, добавленные в тазик) а затем накладывать новую.
Одеколон дамы оценили практически сразу.
Он снимал всю косметику практически без разводов, а когда Лиля еще добавляла, что такие притирания могут улучшить кожу — дамы покупались мгновенно.
Самогонный аппарат работал без перерыва. И Лиля собиралась сделать еще штук шесть. А лучше — десять.
Графиня строго предупреждала, что принимать внутрь эту настойку не надо. Можно отравиться.
Но наружу — в любых количествах.
Откуда?
Из Ханганата. Благо — далеко. Не верите?
Съездите, проверьте. Приедете — расскажете.
Где его достать?
Пока — негде. А можно будет…
Вы знаете, мой отец, Август Брокленд, собирается открыть в столице нечто вроде модного дома.
Что это такое?
Это место, в которое могут прийти знатные дамы, посидеть, выпить чашечку травяного отвара с медом или бокал вина, скушать пирожное (с ума сойти, тут еще не додумались до безе!), купить себе какие-либо изделия из стекла или кружева, им продемонстрируют все новинки… одним словом — престижное местечко.