Средневековые латинские новеллы XIII в.

Автор неизвестен

Афанагор, смущенный неудачей, поднялся на палубу и говорит: «Мне не удалось уговорить вашего господина прийти сюда. Что же делать, чтобы отвлечь его от мысли о смерти?». Тут он позвал одного из своих слуг и говорит: «Ступай к своднику и попроси его послать ко мне Тарсию; она ведь мудра и сладкоречива; может быть, она сумеет добиться, чтобы такой человек, как Аполлоний, отказался от намерения умереть столь страшной смертью». И вот Тарсия подходит к кораблю. Афанагор говорит: «Иди сюда, Тарсия! Теперь нужно твое искусство и знания, дабы утешить хозяина этого корабля, скрывшегося во тьме, и уговорить выйти на свет божий. Он сильно горюет по своей супруге и дочери. Склони его выйти сюда – быть может, господь через тебя преобразит печаль его в радость. Если сумеешь уговорить, я дам тебе тридцать золотых и столько же серебряных монет и на тридцать дней выкуплю у сводника». Услышав эти

речи, девушка тотчас спускается к Аполлонию и негромко приветствует его, говоря: «Здравствуй, кто бы ты ни был, и да дождешься ты радости! Тебе желает здравствовать девушка, сохранившая целомудрие и чистоту среди житейских бурь». И тут Тарсия запела, да так сладостно, что Аполлоний заслушался. А пела Тарсия следующее:

Грязь окружает меня, я ступаю по ней, но чиста я, Розу шипы окружают ведь тоже, но розу не ранят. Мой похититель напал на меня, мне мечом угрожая, К своднику в плен я попала, но девство свое сохранила. О, если б стихли страданья мои, если б высохли слезы! Весть о родителях лучше всего б исцелила мне душу — Я ведь единственный отпрыск могучего царского рода. Волею бога надеюсь, что радость еще я узнаю. Ты же не плачь. Распростись с мучительной, тяжкой заботой, К небу лицо обрати, ум к сияющим на небе звездам. Бог, творец человека, создатель его и владыка, Он не позволит, чтоб слезы твои были пролиты тщетно. [70]

70

Здесь и далее стихи приводятся в переводе Р. В. Френкель. (Примеч. Ред.).

Аполлоний поднял глаза и, увидев девушку, вздохнул и говорит: «Увы мне, несчастному! Сколь долго я буду пребывать в печали! Благодарю тебя за сострадание ко мне и душевную доброту. Я отплачу тебе тем, что вечно буду помнить тебя. Когда мне возрадоваться, об этом оповестит меня мое сердце. Ты, быть может, как говоришь, и вправду царской крови и предстанешь перед родителями твоих родителей; а теперь возьми сто золотых и уходи. Не зови меня, ибо меня терзает горе, воскрешаемое неутихающей болью». Девушка, получив деньги, направилась к выходу, а Афанагор говорит ей: «Зачем уходишь, Тарсия? Ты ничего не добилась, не сумела проявить сострадание и помочь человеку, убивающему себя». Тарсия говорит: «Я сделала все, что могла, но он дал мне сто золотых и велел уйти». Афанагор сказал: «Я дам тебе двести, только ступай, верни Аполлонию его деньги и скажи: "Я ищу твоего блага, а не денег"». Тарсия вновь спустилась в трюм, села рядом с Аполлонием и говорит: «Если ты полагаешь остаться здесь, в этой грязи, дозволь мне побеседовать с тобою. Коли разгадаешь мои загадки, я уйду, а не сможешь разгадать, уйду, вернув тебе деньги». Тогда, чтобы не брать назад своих денег и вместе послушать речи мудрой девушки, Аполлоний говорит: «Хотя в моем злосчастье мне ничего не надобно, кроме слез и стенаний, дабы мне насладиться блеском твоей мудрости, загадай загадки и тогда ступай прочь и дай мне предаться скорби». Тарсия говорит: «Слушай!

Дом на земле есть, закрытый для нас, оглашаемый звуком. Сам этот дом и звучит, а хозяин жилища безгласен. Дом и хозяин его постоянно в бессменном движеньи».

А потом говорит: «Если ты царь, как уверяешь, пристало тебе быть мудрее меня. Разреши-ка теперь эту загадку!». Аполлоний говорит: «Знай, что я не обманул тебя. Дом на земле, что звучит, – волна, безгласный хозяин – рыба, которая вместе с волной в постоянном движенье». Тарсия снова говорит:

Дщерь я прекрасного леса, длинная, быстрая, мчусь я, Полная множества спутников, вдаль по бессчетным дорогам, Только нигде на пути моем не оставлю следов я.

Аполлоний говорит: «Разгадывая твои загадки, я открыл бы тебе, когда бы это было возможно, много такого, чего ты еще не знаешь. Однако я дивлюсь тому, что в столь юных летах ты обладаешь чудесной

мудростью, ибо дерево, несущее на себе множество спутников по бессчетным дорогам, нигде на пути не оставив следов, – корабль». Девушка загадывает следующую загадку:

Нечто идет по домам, но вреда никому не наносит, Жар из него так и пышет, но он никого не пугает, Дом у владельца не гол, но нагим в него входит хозяин. В пекло без траурных риз, сам раздевшись, войдешь без вреда ты.

Аполлоний говорит: «Я вошел бы в баню, где с каменных плит поднимается пламя; она – это голый дом, где ничего нет и куда входит обнаженный гость, чтобы там пропотеть».

Когда они обменялись этими и подобными им словами, девушка наклонилась к Аполлонию и, простерев руки, обняла его и сказала: «Выслушай умоляющую, уважь деву, ибо не должно человеку столь мудрому губить себя. Если бог по своей благости вернет тебе супругу, которую ты оплакиваешь, и в живых окажется твоя дочь, кого ты числишь умершей, тебе следует жить ради этой радости». Когда Аполлоний услышал эти слова, он разгневался, вскочил со своего места и оттолкнул Тарсию ногой. От сильного удара она упала наземь и разбила себе лицо. В смятении девушка стала плакать и говорить: «О, боже, сотворивший небеса, смилуйся над моими злосчастиями! Я родилась среди морского волнения и бури, мать моя умерла, сраженная печалью, и в могиле на твердой земле ей было отказано; отец своей рукой убрал ее, положил в ковчежец, где лежали 20 сестерциев золота, и ковчежец предал морю. Меня, злосчастную, он отдал на попечение безбожных людей Странгвилиона и Дионисиады, дав мне с собою все мои украшения и царские одежды, и по их приказу раб должен был убить меня. Я попросила дозволения помолиться перед смертью, и раб не отказал мне в этом. Тут меня похитили неожиданно появившиеся морские разбойники, а раб, который собирался меня убить, бежал; морские разбойники привезли меня сюда, а бог, когда ему будет угодно, вернет меня моему отцу Аполлонию».

Услышав все это, Аполлоний громко вскричал: «О, боже милостивый, ты, кто зришь небо и землю и на свет выводишь тайное, да будет имя твое благословенно». С этими словами он обнял свою дочь Тарсию и в душевном веселии поцеловал, горько заплакал от радости и говорит: «О, сладчайшее мое и единственное дитя, половина души моей, из-за тебя я останусь жить, ибо нашел ту, утратив кого хотел умереть!». Он громким голосом сказал: «Спешите, рабы, спешите, друзья, спешите все веселиться вместе со мной! Я нашел ту, что потерял, то есть единственную свою дочь».

Услышав крик, сбежались слуги, а вместе с ними прибежал и Афанагор, первый в городе человек, и, спустившись в трюм, они увидели Аполлония, плачущего от радости на шее своей дочери. Аполлоний сказал: «Вот моя дочь, по ком я крушился, половина души моей! Теперь я хочу жить!». Все вместе с ним заплакали от радости. Тогда Аполлоний, выпрямившись, снял траурные одежды и облекся в праздничные, а люди сказали: «Господин, сколь сходствует дочь ваша с вами. Если бы не было других свидетельств, сходство между вами было бы достаточным доказательством того, что Тарсия твоя дочь!».

Тогда девушка дважды, трижды и четырежды поцеловала отца и говорит: «О, отец! Благословен господь, который по милости своей дал мне увидеть тебя, жить с тобой и с тобой умереть!». И она рассказала ему, как сводник, купив ее, поместил в лупанар и как бог хранил ее девственность. При этих словах Афанагор, опасаясь, как бы Аполлоний не отдал дочь за другого, упал к его ногам и сказал: «Заклинаю тебя богом живым, который сохранил тебя для твоей дочери, не отдавай Тарсию ни за кого, кроме меня. Я ведь первый человек в этом городе; благодаря мне она осталась девой и с моей помощью обрела отца». Аполлоний говорит ему: «Не могу тебе отказать, ибо ты сделал моей дочери много добра, и потому, я надеюсь, она будет твоей женой. Теперь же следует наказать сводника».

Афанагор пошел в город и, созвав горожан, говорит: «Город не должен страдать из-за одного безбожного человека. Знайте, что царь Аполлоний, отец Тарсии, здесь! Вот его корабли спешат с большим войском, чтобы смести с лица земли наш город из мести своднику, который поместил его дочь в лупанар». После этих слов Афанагора стал стекаться народ и началось такое волнение, что не было ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не устремились, чтобы увидеть царя Аполлония и просить его о милосердии. Афанагор говорит: «Чтобы город наш не был разрушен, я советую вам выдать сводника Аполлонию». Тотчас сводника схватили и со связанными за спиной руками повели к царю.