Средневековый варвар
Шрифт:
Изумленно уставившись на Уайета сквозь перепачканные стекла очков, она увидела его сдвинутые брови и почувствовала, что заглатывает наживку — нежную ласку этих жестких губ.
Никто и никогда еще не целовал Таллулу так сладостно, так совершенно. Она вздохнула, позволяя векам сомкнуться, но тут же снова открыла глаза, так как с нее снимали очки.
Она чувствовала себя словно обнаженной, чего с ней еще не случалось — даже во времена замужества. Таллула попыталась прибегнуть к оружию слов:
— Мы ведь запутались в вашей леске!
—
Таллула невольно поежилась и покраснела под его пристальным взглядом, проникающим прямо в душу.
Внутри ее что-то щелкнуло, и она увидела его невыносимую боль и одиночество. И ей захотелось утешить его…
Уайет, закрыв глаза, нахмурился. Затем плотнее прижался к Таллуле, точно устраиваясь надолго. Тихий чувственный стон, коснувшись завитков возле ее уха, разбудил в ней женщину, наполнив ее радостью. У Таллулы не было времени размышлять, романтик Уайет или нет: он снова начал целовать ее. На этот раз она крепко обвила его шею руками. На какое-то мгновение, пока они здесь, на залитом солнцем, пахнущем свежей землей берегу, Таллуле захотелось согреть этого человека, прогнать все его беды и заботы.
— Ммм.
Прижав Таллулу к себе еще теснее, он стал целовать ее еще более страстно. Она задрожала и попыталась понять почему, но все ее мысли прогнала сладость поцелуя. Таллула вдыхала запахи волос Уайета, его кожи, его тела. Она нежно провела рукой по его плечам, и они откликнулись волной дрожи.
— Ммм, — снова восторженно произнес Уайет и, нежно проведя пальцами по затылку Таллулы, принялся что-то нашептывать ей на ухо.
Она вся содрогнулась, недоумевая, почему раньше ни один мужчина не ласкал ее уши. Увидев зацепившуюся за ветку блесну, она вспомнила его пальцы, расправляющие крылышки крошечной мухи. О-о! Таллула вонзила пальцы в его могучую спину, пытаясь ухватиться за что-то реальное. Она была замужем, имела дружков, но…
— ..целовать пальцы твоих ног и ямочку под коленками, — сдавленным голосом говорил Уайет, и Таллула чувствовала вибрацию его груди.
Она таяла, слыша, как он протяжным южным говором перечисляет все то, чем собирается услаждать ее. Закрыв глаза, она чувствовала себя под ним безвольной лужицей растаявшего воска.
Он погладил Таллулу по животу, по бедрам, потерся щекой о ее щеку. Не придавливая ее всей своей тяжестью, он все же не хотел выпускать ее, вжимаясь большим горячим лицом в изгиб ее шеи.
Таллула снова погладила его по спине, и Уайет, задрожав, поцеловал ее в шею и ткнулся носом в щеку.
— Тал-лу-ла, — медленно и тихо произнес он, словно примеряя это имя к своим устам.
Потом он начал медленно распутывать леску. Таллуле хотелось скорее освободиться, но она лежала неподвижно, впитывая в себя вид и запах этого нового Уайета и пытаясь собрать свое растаявшее тело.
Через несколько минут Таллула уже смотрела на поросенка, проспавшего все случившееся и теперь не отрывавшего глазок-бусинок от ее раскрасневшегося лица. Отряхнувшись, она оправила
Отведя глаза от его слегка распухших губ, Таллула старалась не думать о том, что они нашептывали ей на ухо.
Неуверенно кашлянув, она попыталась унять дрожь в коленях.
— Так. Так, — постаралась сказать тверже Таллула. — Погода чудесная, правда?
— Точно, — после долгой паузы хрипло отозвался он.
Таллула посмотрела поверх его головы на порхающих птиц, затем, сглотнув комок в горле, взяла протянутые очки и водрузила их себе на нос.
Сдув с левого стекла листик, она небрежно заметила:
— Терпеть не могу кобелей, хватающих первую попавшуюся женщину, поскольку та, которую хочешь, недоступна.
Брови Уайета стремительно метнулись навстречу друг другу.
— Что?
— Что слышал. Ты думаешь, мы стоим на полочках и ждем, когда нас возьмут? Все возраста, худые и полные. Бери любую!
Таллула чувствовала, как все больше заводится. Уайет не безработный и не без гроша за душой, и вовсе он не холодный. По крайней мере он не был таким, когда целовал ее. Она подняла на него взгляд и, к своему ужасу, почувствовала, что краснеет.
— Ты решила, что, раз мне не получить Фоллен, я возьму тебя? — спросил он, и голос его, повышаясь, спугнул бурундука, юркнувшего с полянки.
Выдернув руку из заднего кармана, он провел по взъерошенным волосам на груди, хмуро оглядывая Таллулу.
— Примерно так, — ответила она и повернулась к дому.
— Подожди, наш бой не окончен, — бросил Уайет.
— Не могу. Пора возвращаться в кафе. Сегодня у нас новое блюдо — голубцы.
— Таллула! — крикнул он, а она уже взбиралась наверх. — Я сказал, стой!
Лерой, хрюкнув, вскочил на ноги, глядя на Уайета.
Таллула с торжествующей улыбкой обернулась к нему. Эксперт человеческих душ, она вытянула из этого типа худшее и получила очко.
— Вы закричали на меня. Для жениха это совершенно недопустимо. Вы — герой варварской эпохи, мистер Ремингтон. Обломок средневековья. Слишком несдержанный. Слишком закостенелый в своих привычках и не желающий менять их. Короче говоря… вид у вас не товарный. Варварство нынче не в моде.
Чувствуя, что спектакль подходит к апогею, Лерой начал повизгивать. У Таллулы возникло странное ощущение, что поросенок наслаждается зрелищем и подбадривает ее.
Уайет совершал размеренные вдохи и выдохи, пытаясь успокоиться. В лучах клонящегося к закату солнца была хорошо видна его вздымающаяся и опускающаяся грудь. Наконец, стиснув и разжав пальцы, он сказал:
— Уважаемая, я никогда не кричу. Вы — упрямая, мелочная, бестолковая провинциалка. Вам нужен мужчина, который сможет вам противостоять и не позволит совмещать себя с кем-то другим… чем вы занимались всю свою жизнь.
Его темные глаза прошлись по телу Таллулы, снова пробудив в нем жар. Ей захотелось броситься на Уайета и столкнуть его в ледяную воду.