Средство от облысения
Шрифт:
Лена хотела предложить Володе заночевать у них, ведь завтра утром все равно встречаться, чтобы ехать к следователю. Она не знала, как сказать. Глядя в сторону, пробормотала:
– Могу постелить тебе на диване в большой комнате.
Володя, глядя в другую сторону, ответил:
– Почему на диване? У меня законное место есть.
Так почти состоялось их примирение, то есть был сделан самый важный первый шаг.
И обоим было ясно, что ночью в постели произойдет окончательное воссоединение семьи.
Лена волновалась, как
Будет благоухать, как парфюмерная фабрика, только чихание у Володи вызовет. Снова стала под душ. Выскочила, наскоро вытерлась – пока она время теряет, Володя уснуть может.
Он не спал, ждал ее. Лена робко забралась под одеяло на своей половине кровати. Володя протянул руку, она кинулась в его объятия.
Слова им были не нужны.
– А вдруг они подерутся? – спрашивал Петя сестру в детской.
– Дурак! – подала голос со своей кровати Настя. – Ты ничего не понимаешь!
– Я раньше папу спрашивал, почему он редко выжигает по дереву, он сказал, что делает это, только когда очень злится, для успокоения нервов. Он давно не выжигал, правильно? – рассуждал Петя. – А мама, когда я маленький был, всегда говорила, чтобы я к ним приходил, если ночью боюсь. Я пошел! – решительно поднялся Петя.
Со словами: «Мне страшный сон снится!» – Петя вломился в родительскую спальню. Правильно сделал. В темноте он, кажется, различил, что мама и папа сплелись, а при его появлении резко расплелись и раскатились в стороны.
Книга о сексуальной жизни хотя и обогатила Петю кошмарными знаниями, к родителям он эти знания не прикладывал. Он очень любил папу и маму!
Настя подождала некоторое время, брат не возвращался. А что она, хуже его?
С подушкой и одеялом она пришла к родителям. Велела Петьке двигаться ближе к папе, а сама устроилась под бочок к маме.
– Тебя тоже кошмары мучают? – недовольно пробурчал Володя.
– Жуткие! – заверила Настя. – Про каннелюры и пилястры.
– Папа, – спросил сын, – купишь мне на день рождения плеер? Я свой Насте за триста рублей отдал. Она не хотела за так мне денег дать, чтобы я твоего Пушкина выкупил! – донес Петя и получил удар пяткой от сестры.
Это была ночь любви! К детям.
Утром все проспали. С Егором договорились на десять, а вскочили в девять, первый урок дети прогуляли. Лена наспех готовила завтрак, стучала в дверь ванной, торопила Володю, который медленно брился. Он ворчал, что чай слабо заварен, Лена отчитывала детей, которые с вечера не собрали школьные рюкзачки. Все как прежде. Но в какой-то момент Володя почувствовал непривычное в поведении Насти и Пети. Они не огрызались, а смотрели на родителей с умилением.
«Дожили!» – мысленно обругал себя Володя.
Егор просматривал документы и удовлетворенно кряхтел.
– Ребята, не хотите перейти к нам на работу? А что? Раньше были дружинники, а теперь введем следователей-добровольцев.
– Брось трепаться, – сказал Володя, – годится все это или нет? Если подходит, поеду подписи собирать.
Егор недоуменно на него уставился. Только что звал Володю в добровольные следователи – шутил. Неужели граждане думают, что дела ведутся вот так кустарно и дилетантски?
Егор втянул Лену и Володю в «следствие» с единственной целью помирить на ниве совместной деятельности. Похоже, цель достигнута.
– Не надо подписей, – сказал Егор. – Должно быть все официально, запрос прокурора и тэдэ и тэпэ. Кстати, о прокуроре. – Поднял трубку и набрал номер:
– Светик? Звонит лучший следователь Москвы и Московской области. Узнала? Светик, я на секунду оторву тебя от государственных дел! Фврт?.. Нет, эта дама лежит в больнице с внепапочной беременностью. Знаю, что страшное заболевание. Светик, ты береги себя в половой жизни! Почему издеваюсь? Что ты! Над святым я никогда не потешаюсь! Просто думаю, что с врачом, со специалистом «по-женски» нашей кавказской пленницы, надо бы разобраться: сколько он за диагноз берет? Светик, ты про фонд помнишь? Умница. А что налоговая полиция? Отлично! Светик, давай перейдем на работу в налоговую? Ведь у них лафа: только руку протяни, кого ни схватишь, всякий преступник. Не то что у нас, мужественных рыцарей правопорядка. Ты не рыцарь? Тогда рыцарка! Целую твой правый погон. Пока!
Егор положил трубку и довольно потянулся:
– Обожаю ее злить. Знаете, какого она роста? Метр девяносто шесть. И полное отсутствие чувства юмора. Но прокурор классный. Мы с ней дружим. Ради нее я три раза в год становлюсь на стул, когда поздравляю с Новым годом, с Восьмым марта и с днем рождения. Да, да, – кивнул Егор в ответ на их улыбки. – А что вы думаете? Меня жена, между прочим, к Свете ревнует. Однажды увидела, что я статью читаю об упражнениях по наращиванию роста, такой скандал закатила. И ультиматум поставила: подрастешь на сантиметр – разойдусь. Моя жена считает, что со всех остальных женщин хватит и моей макушкой любоваться, а в глаза мне заглядывать – это разврат.
Володя подумал о том, что Егор сейчас разразится очередной историей, но он заговорил серьезно:
– Еще раз большое вам спасибо, ребята, за помощь следствию! Выражаю благодарность от имени партии и правительства. Но на этом ваши функции исчерпаны. Дело тухлое. И нам еще долго киселя хлебать. А вы держитесь как можно дальше от него. Ясно?
– Почему? – вскинулся Володя.
Егор не успел ответить. Дверь резко распахнулась, и в кабинет вошел представительный мужчина в драповом длиннополом пальто, за ним второй с портфелем.
– Моя фамилия Емельянов, – объявил первый. – Это мой адвокат, – кивнул на второго. – Что за повестки вы мне шлете?
Лена, Егор и Володя заговорили одновременно.
– Юрий Александрович! – воскликнула Лена.
– Позвоночник! – удивился Володя.
– Адвокат? – ухмыльнулся Егор. – Но мы вам обвинения не предъявляли. Пока, – сказал он, внимательно глядя на Лену и Володю. – Подождите за дверью! – приказал Егор Емельянову. – Вас пригласят.
Когда дверь закрылась, он устроил допрос Соболевым.