Средство против шарлатана

Роу Кэролайн

— Что такое, Маттеу? — раздался голос за спиной привратника.

— Здесь женщина, которая говорит, что она жена врача. Она пришла со своей дочерью и кем-то еще, — ответил Маттеу.

— Впусти же их! — приказал Франциск Монтерран. — Его Преосвященство захочет их увидеть. Быстрее!

Побежденный привратник отошел в сторону и проводил гостей во дворец.

— Ваша мать смогла бы пробить стены Иерихона, — заметил Даниил, когда они шли за Юдифью по залу.

— И без трубы, — прошептала в ответ Рахиль.

Ей стало

смешно, несмотря на не отпускавший страх.

Капитан гвардии епископа сурово посмотрел на своего подчиненного.

— Повтори, — приказал он, с трудом сдерживая гнев, — да побыстрее на этот раз, что именно ты сделал.

— Да, капитан. Я получил ваше распоряжение относительно того, что Понс Мане сегодня вечером останется дома и что нам надо прекратить следить за домом Мариеты в Сан-Фелью. Как нам было приказано, мы пошли к его дому, и разместили стражу там. Когда все было готово, я вернулся, чтобы сообщить о выполненном приказе.

— Какое распоряжение, Пере? Не было никакого распоряжения, — холодно сказал капитан. — Только такой дурак, как ты, мог попасться на столь незамысловатый крючок. Арнау! — громогласно крикнул он. — Собери отряд и немедленно отправляйся к дому Мариеты в Сан-Фелью. Я последую за вами через минуту. А с тобой, Пере, разберемся завтра утром.

Посыльный просунул голову в комнату.

— Сообщение от епископа, господин. Вы должны немедленно прийти.

— Иду. — Но за дверью уже слышались шаги Беренгера в сопровождении запыхавшегося Николая Маллоля и двух закутанных женщин.

На верхней площадке лестницы, напротив черного входа в парадную залу, господин Понс Мане перекатился на бок и застонал. Голова сильно болела, и казалось, вот-вот лопнет. Он не понимал, где находится и как сюда попал. Мане заморгал и безуспешно попытался разглядеть окружающую обстановку. Затем в памяти возникло несколько разрозненных образов: он увидел, как идет вдоль реки, и потом стоит в темном дворе, где пахло лошадьми. Последнее, что он помнил, были ворота, которые слишком легко открылись и впустили его в мрачный дом, который он знал, но не мог сказать, кому принадлежит. Понс Мане вполголоса выругался и сел.

Пока он был без сознания, кто-то зажег свечу, и теперь Понс видел лестницу и дверь перед собой, занавеску, отделявшую его от остального дома. Он осторожно ощупал голову. Боль сосредоточилась за ухом, но волосы были сухие. Наверное, он ударился головой и упал на пол или, возможно, упал и ударился головой, но крови не было. Обрадованный этим обстоятельством, Понс ухватился за косяк двери и с трудом поднялся на ноги.

Вначале шум вдалеке не произвел на него никакого впечатления, но теперь сквозь боль Понс начал различать отдельные слова и звуки. Довольно близко незнакомый голос пронзительно прокричал что-то, и боль стала невыносимой. Затем вдали раздался грохот,

эхом отозвавшийся в голове.

— Юсуф! — раздался отчаянный голос. — Где ты? Ты меня слышишь?

Этот знакомый голос был подобен свету в темноте: когда Понс услышал его, сознание прояснилось, и память вернулась к нему. Это голос лекаря, значит, они были в доме Мариеты, и его ударили по голове. Без дальнейших раздумий Понс шагнул за занавеску, отделявшую его от главного коридора, и огляделся. В комнате напротив ярко горела свеча, и кто-то возился со ставнями. Другой конец коридора был погружен во тьму. Понс схватил свечу со стены и бесстрашно пошел на голос Исаака.

На полу лежал человек. Когда Понс приблизился, он застонал, перевернулся и начал подниматься на колени, раскачиваясь из стороны в сторону, как будто был ранен. Рядом лежал Юсуф. Между ними стоял Исаак с тяжелой скамьей в руках, поворачивая головой из стороны в сторону, словно прислушиваясь. Понс вставил свечу в канделябр на стене.

— Господин Исаак, это я, Понс. Почему вы не опустите скамью?

— Боюсь поранить Юсуфа, — ответил врач. — Где он? Вы его видите?

— Да, я принес свечу. Дайте мне скамейку, господин Исаак, я ее поставлю, — сказал Понс, принимая скамью из рук лекаря. — А что случилось с этим?

— Думаю, он поскользнулся и упал. Вы знаете, кто он?

— Нет, кажется, нет. Никогда не видел его прежде.

Он склонился над раненым мальчиком.

— Юсуф, ты меня слышишь?

— Да, господин Понс, — ответил Юсуф, пытаясь подняться, но тут же упал.

— Кажется, Юсуфу очень больно, — заметил Понс. — Думаю, у него повреждена рука. Кто это сделал? Этот человек?

— Да, — ответил Исаак странным голосом, — это он. А вы, господин Понс, вы ранены?

— Моя несчастная голова получила сильный удар, но, думаю, я его переживу.

Луп продолжал мучительно медленно подниматься. Он схватился за край скамьи и пытался встать на ноги.

— Старая рана, — произнес он, зажимая шрам на виске. — Я получил удар по старой ране, которая так и не зажила. Не могу выносить эту боль.

— Боже правый! — в ужасе воскликнул Понс Мане и подхватил шатающегося человека. — Это голос моего брата. — Он опустил Лупа на скамью. — Ферран? — Понс пристально уставился на изуродованное лицо.

— Привет, брат, — прошептал Ферран Мане и закрыл глаза.

— Госпожа Юдифь, — произнес Даниил, — позвольте мне проводить вас до ворот. Уже темнеет, и сегодня вечером могут быть беспорядки.

Юдифь оглядела соборную площадь.

— Куда направились солдаты?

— В дом той женщины, — ответил Даниил.

— Вы знаете, где он? — спросила она, хватая его за руку.

— Я, госпожа? Думаю, я смог бы его найти, — смущенно ответил Даниил. — Его все знают. Хотите, чтобы я отнес туда какое-нибудь послание?