Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

— Ты уж прости меня, Иван Матвеевич, — вновь заговорил Полушкин, — что на ночь глядя. Только из Тулы вернулись. Сдержал своё слово Гольтяков.

— Давайте ка к столу, — позвал нас за собой хозяин дома, — что мы как непонятно кто в дверях разговор ведём.

После долгого повествования событий, рассказанных в красках и, не скрывая эпитетов, поручик поднёс было, ко рту пустую кружку и, не обнаружив в ней искомого, с сожаленьем поставил обратно на стол. Воцарилась долгая тишина и первым не выдержал хозяин дома:

— Das ist unsinn! Но должна же быть какая-то справедливость, — с возмущением сказал Бранд. — Как вообще можно так спокойно говорить о ситуации, будто это какая-то мелочь! Словно речь идет не о новом ружье, а о каких-то булках?

— Без пули это просто штуцер с двумя нарезами, — стал успокаивать оружейника Полушкин. — Любой специалист посмотрит и скажет что это просто недоделка.

— А если сообразит? — Иван Матвеевич вопросительно посмотрел

на поручика.

— Ты вспомни Генриха, как тот пытался заколотить простую пулю в тот пистоль! Скажешь, наш капитан не разбирается в оружии?

— Я этого не хочу сказать. Разбирается. Софья! — позвал жену Бранд, — принеси-ка душа моя нам ещё пива. Чувствую, оно нам сейчас потребуется. А теперь, — когда пустые кружки были убраны со стола, — я хотел бы посмотреть на то оружие, из которого ты так ловко стрелял шесть раз подряд.

На утро понедельника оружейный магазин Бранда не открылся. Мы все поехали в гости к Полушкину, где в глухом лесу у него находилась охотничья заимка, и было место и возможность без лишних глаз и ушей опробовать некоторые виды огнестрельного оружия. К привезённому штуцеру отношение вышло особенное. Иван Матвеевич тщательно вымерял шагами расстояние до мишеней, самостоятельно проводил на аптекарских весах развеску пороха и вес пули и тут же надиктовывал данные, а Софья записывала.

Вскоре мы уселись за стол и вновь атаковали бочонок, который за прошлый раз успели уполовинить. На протяжении некоторого времени супруга Бранда приносила нам тарелки из бересты с закуской, а потом лишь развела руками: съели все запасы — ни солёного сыра, ни вяленой рыбы больше не осталось. Но вот, Полушкин открыл краник, попробовал наклонить бочонок, и, оставив бесполезные попытки, встал из-за стола, проклиная малую вместимость всех бочонков на свете. А спустя пару секунд вышел из охотничьего домика, пошатываясь и невнятно чертыхаясь себе под нос.

— Знаете, Алексей Николаевич, — вдруг произнёс Бранд, — пожалуй, я смогу разрешить Вашу задачу и ствол ружья удастся сохранить практически без изменений. Я сделаю переходник под этот Ваш пистон. Вместо струбцины для крепления кремня — молоточек. Огниво с пружиной придётся убрать и немного доработать прицельную планку. Я просто уверен, всё получится. И ещё, не сочтите за гордыню. У меня мало что осталось за душой и, уйдя в могилу, я ничего не оставлю после себя, кроме своего смешного, непримечательного, жалкого имени. А потом люди скажут, что Бранд был тщеславен, эгоистичен и пекся только о себе! Так вот, я хотел бы, чтобы этот переходник назвали моим именем.

— Нет ничего проще, Иван Матвеевич. Да и фамилия в переводе на русский у Вас созвучная вышла.

— Да, это так. Но то, заслуга не моя.

За пять минут, буквально на пальцах и с помощью свинцового карандаша и листка бумаги он разложил всё по полочкам так ясно, как будто был во власти высших сил и не смог говорить иначе. Как? Подскажите мне, как, не имея инженерного образования Бранд, буквально один к одному начертил чертёж замка капсюльного ружья, которое в моей истории изобрели спустя пару десятков лет. Трубка Бранда или брандтрубка, — какая разница? Пусть будет первое.

* * *

Мне нравился едва уловимый аромат травы, свежие и такие приятные дуновения ветра, поджидавшие меня на изгибах дороги. По пути мне встречался то лесок из прямоствольных сосен, хранящий в себе частицу закатного огня, то старый и слегка скособоченный соломой дом на краю деревни, взиравший на меня от развилки дорог, с высоты деревянных свай. Я внезапно понял, насколько устал от монотонности в дороге, день за днём выполняя повторяющийся ритуал перемещений по бескрайним полям губерний, способный свести с ума любого путешественника своими размерами. А сколько их ещё предстояло пройти?

Наверно, целые сутки я отсыпался, нежась на пуховой перине и огромных подушках. Как здорово, что не надо думать о дровах, хлебе, скотине, навозе, урожае конопли и прочего, прочего, прочего, о чём ежедневно должен размышлять правильный помещик. Потому что если у него появляются какие-либо другие мысли, то это уже караул! Деревенское житьё-бытье, как тот "Титаник" — однозначно пойдёт на дно. И даже если у вас есть целый управляющий, то это ничего не значит. А я, стало быть, — помещик неправильный, временщик. И на доклад Семечкина "о семи десятин клевера наместо оболог", которые с будущего года станут поднимать под коноплю, и о двух десятках телят, которые принесут чудо-коровы, купленные на ярмарке, и свиньях, гусях и прочих курицах просто махнул рукой. Только письменный доклад и только в цифрах. Сколько и чего куплено, кому отдано и когда вернётся с прибылью. Всё! И Семечкин меня не понимает. Для него всё это верный доход, всё равно, что жалованье для служащего в той же Москве или Петербурге, которые живут от копейки к копейке. Упустишь сегодня — и завтра уже кусочек чистого ржаного хлеба покажется пшеничной булкой, а то и вовсе все поголовно перейдут на пушной. И хочешь не хочешь, приходится подниматься с перины и топать в кабинет, садясь за гроссбухи.

Если смотреть поверхностно и огородить себя от повседневных забот, то жизнь текла здесь с несравненной приятностью. Ровно как сто лет назад и дай бог, через сто лет после. На заре кукарекали петухи, и усадьба просыпалась: из будок показывали носы сторожевые псы, начинали похрюкивать свиньи, женщины шли доить коров и запаривать брюкву, пастух брал на плечо свой кнут, крестьяне обихаживали инвентарь, дабы приступить к полевым работам — и трудовой день начинался. Труд на земле кажутся здесь нескончаемым праздником, потому что работники все время поют. Голоса высоко, вольно несутся в чуткой тишине оттуда — с нив, со вспаханных полей, где белеют рубашки из сурового полотна и алеют, точно маки, платочки с аккуратной вышивкой. В этом труде не чувствуется ни усилия, ни напряжения. Он совершается легко, как хлеб зреет на солнце. Плуг словно не бороздит, а ласкает землю. Колос сам собой, любовно падает в лоно увлекающего его серпа. Вода знает, где почве нужна влага, и, сверкая, сама хлопотливо бежит туда. В этих благословенных краях, между Жересплей и Лущенкой, Церера осталась богиней земли и всему благоволит, всему споспешествует. Она укрепляет руку земледельца, освежает его потное лицо, снимает с его сердца всякую заботу. И те, кто ей служит, сохраняют веселую ясность духа в самом тяжком труде. Такой была благостная жизнь деревни, как на картинке. Пусть она такой и останется, без кровавых мозолей и сбитых ног, где мужики трудятся без роздыха до седьмого пота; сгорбленных и превращавшихся к сорока годам в старух женщин, постоянно голодающих детей и тощей скотины, которую зимой придётся пускать под нож, так как из-за барщины не усели заготовить впрок сена.

Если дух лени отказывался работать в подобный час, его вполне можно было признать врагом всего живого и мысленно расстрелять. Солнечный свет в кабинете из распахнутых окон, ярко заливавший ковер и высвечивающий все узоры на нем так четко, что делал видимым все до мелочей. Как я давно заметил, это свойственно утренним лучам, лучшему помощнику для чтения. Уют ставшей мне уже привычной комнаты, где у каждого предмета свои особенности, где на столе стоит хрустальный прибор с письменными принадлежностями, а возле него лежит стопка канцелярской бумаги рядом с калильной лампой. Тут же диван, книжный шкаф, карта на стене — все эти детали, вполне явственно видимые, настолько зачарованы необычным освещением, что, кажется, теряют материальность из-за солнечных зайчиков и сами становятся плодом воображения. Но, только не в бухгалтерской книге. Ничто не может затеряться или ускользнуть от внимания и избежать этой перемены, сохранив тем самым реальность. А она такова, что завтра выплата аванса нанятым рабочим. С этим мы справимся легко, но скоро приедут новые, и их надо расселять. Вот тут уже начинаются сложности. Между тем, это маленькое разочарование заставило меня ещё больше радоваться готовности окружавших меня людей помогать. Правда, ровно до того момента, когда обнаружил подчёркнутую красным карандашом строчку цифр. Деревенская стройка выходила с дефицитом. Выкопанный канал пришлось укреплять камнем, и стоимость его возросла почти в девять раз. Опорные стены заводского цеха добавили ещё двадцать процентов к и так не маленькой стоимости здания, но самыми затратными вышли новые дома. Замахнувшись на маленький посёлок, я едва ли ожидал, что это выльется в такие проблемы. Сорок пять каменщиков не справлялись и нанятая дополнительно бригада в семь человек существенных улучшений не произвела. Не хватало строительных материалов. На возведение каждого здания выделялось двадцать четыре тысячи кирпичей, их везли ко мне чуть ли не со всей губернии, и вроде бы беспокоиться было не о чем, если бы… Первая и самая основная беда вылезла со связующим раствором, а именно с недостатком извести. Оказалось совершенно неважно, сколько я готов был платить. Извести от этого больше не станет. Издешковское месторождение еле освоено, а о шикарных мергелях Доброминского участка ещё не слышали. И если говорить открыто, в Российской империи много чего не наблюдалось в достаточном количестве. Одни говорят, это из-за войны, другие — из-за блокады и торговых санкций, пришедших с Тильзитским миром, а мне кажется, всё гораздо серьёзнее. Практически нулевая механизация труда и не постесняюсь сказать: чуть ли не первобытнообщинные средства производства. Может быть, в каких-то областях народного хозяйства всё представлялось иначе, но в строительной сфере в Смоленской губернии, неудач вырисовывалось больше, нежели успехов. Следующим недостатком значилось отсутствие должной квалификации у нанятых работников. На словах все были мастерами, а на самом деле, класть кирпич без переделки могли лишь двое из десяти. И хорошо, если эти восемь "спорных специалистов" чему-то научатся у своих старших товарищей, ведь получить знания другим способом им просто негде. Впрочем, стоит отметить, что многие введённые мною новинки осваиваются весьма шустро: тот же ватерпас или приспособление для ускоренной кладки кирпича. Так что если темпы не упадут, то с каждым днём всё должно становиться лучше и лучше. Однако говоря о квалификации, я имел в виду не только каменщиков.

Поделиться:
Популярные книги

Черный Маг Императора 4

Герда Александр
4. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 4

Ярослав Умный. Первый князь Руси

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Ярослав Умный
Фантастика:
альтернативная история
6.71
рейтинг книги
Ярослав Умный. Первый князь Руси

Кодекс Крови. Книга IХ

Борзых М.
9. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IХ

Предатель. Ты не знаешь о сыне

Безрукова Елена
3. Я тебя присвою
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Предатель. Ты не знаешь о сыне

Вечная Война. Книга V

Винокуров Юрий
5. Вечная Война
Фантастика:
юмористическая фантастика
космическая фантастика
7.29
рейтинг книги
Вечная Война. Книга V

Законы Рода. Том 4

Flow Ascold
4. Граф Берестьев
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 4

Довлатов. Сонный лекарь

Голд Джон
1. Не вывожу
Фантастика:
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Довлатов. Сонный лекарь

Титан империи 7

Артемов Александр Александрович
7. Титан Империи
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи 7

Ученик

Губарев Алексей
1. Тай Фун
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Ученик

Черный Маг Императора 9

Герда Александр
9. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 9

Паладин из прошлого тысячелетия

Еслер Андрей
1. Соприкосновение миров
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
6.25
рейтинг книги
Паладин из прошлого тысячелетия

Специалист

Кораблев Родион
17. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Специалист

Чехов. Книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чехов. Книга 3

Кодекс Крови. Книга VII

Борзых М.
7. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VII