Срочно нужен гробовщик (Сборник)
Шрифт:
И он вспомнил. Ричард избавился от двух своих племянников, но как? Они просто исчезли. Если его не подводит память, Ричарда тогда в Лондоне не было. Значит, совершил преступление чужими руками. Но что на самом деле случилось с детьми — эта тайна никогда не была раскрыта. 6 дни правления Карла II в каком-то закутке — под лестницей, кажется, — были найдены два скелета и тогда же похоронены. Считается как очевидное, что это останки юных принцев, но доказательствами никто не озаботился.
Учишься, учишься, получаешь образование, а как мало, в конце концов, остается в памяти, даже странно. Грант помнил, что Ричард III младший брат Эдуарда IV. Эдуард был чрезвычайно красив и пользовался успехом у женщин, а
Каждый школьник с облегчением переворачивал страницу учебника с историей Ричарда III: его смертью заканчивалась война Алой и Белой розы и начиналась история Тюдоров, куда более скучная, зато усваивалась она легче.
Когда Карлица принта приготовить его ко сну, Грант спросил:
— У вас случайно не сохранилось школьных учебников по истории?
— Учебников? Нет. Зачем они мне?
Это был риторический вопрос, и Грант не стал отвечать. Его молчание, однако, ее задело.
— Если вам и впрямь нужны учебники, — сказала она через минуту, — спросите сестру Дэррол, она принесет вам ужин. У нее на полке стоят школьные учебники; может, есть среди них и по истории.
Хранить школьные учебники — как это похоже на Амазонку! Она и по школе скучала так же, как по родному своему Глостерширу. И, когда девушка, тяжело ступая, вошла в комнату с творожным пудингом и компотом из ревеня, Грант взглянул на нее милостиво, более того, — почти ласково. Она больше не казалась ему великаншей, чье дыхание напоминает водокачку, в ее власти было осчастливить его.
О да, у нее есть учебник истории, сказала девушка. Даже, кажется, два. Она сберегла все учебники, потому что любила школу.
А куклы она тоже сохранила? — чуть было не спросил Грант, но вовремя спохватился и прикусил язык.
— Мне нравилась история, — сказала она. — Любимый предмет. Моим героем был Ричард Львиное Сердце.
— Несносный пройдоха!
— Как вы можете! — чуть слышно пробормотала она, словно ее ранили в самое сердце.
— Гиперфункция щитовидки, — безжалостно прибавил Грант.
— Мотался по свету как незадавшийся фейерверк. Бы скоро пойдете домой?
— Вот только соберу подносы.
— Я не мог бы получить учебники сегодня вечером?
— Ночью нужно спать, а не портить глаза за книгами.
— Уж лучше смотреть в книгу, чем в потолок, а ничего другого мне не остается. Так принесете книги?
— Что-то мне не хочется в потемках шагать отсюда до нашего корпуса, а потом обратно ради человека, который так относится к Ричарду Львиное Сердце.
— Готов взять свои слова обратно, я не гожусь в мученики,
— сказал Грант. — Пусть он будет образцом рыцарства, chevalier sans peur et sans reproche [128] , непобедимым полководцем и трижды кавалером ордена Боевого креста. Ну как? Я получу книжки?
128
Рыцарем без страха и упрека (фр.).
— По-моему, вам просто необходимо познакомиться с историей, — сказала Амазонка, оправляя постель. — Я занесу учебники по дороге в кино.
Появилась она через час, совершенно необъятная в пальто из верблюжьей шерсти. Верхний свет был выключен, и она материализовалась в свете настольной лампы, словно добрый дух.
— А я надеялась, что вы уже спите, — сказала она. —
— Английская история — лучшее снотворное, — ответил Грант. — Так что с чистой совестью отправляйтесь в кино с приятелем и держитесь с ним за руки.
— Я иду в кино с сестрой Берроуз.
— Ну за руки-то держаться вы все равно можете.
— Как на вас не сердиться? — совсем не сердито сказала она и растворилась в темноте коридора.
Амазонка принесла ему две книги. Первая была хрестоматией по истории. К истории она имела такое же отношение, как Библейские рассказы к Священному писанию. Король Кнуд на берегу моря корил придворных за льстивость; у короля Альфреда, скрывавшегося в крестьянском доме, подгорел пирог; сэр Рэли бросал под ноги королеве Елизавете свой плащ; Нельсон прощался с Харди в каюте «Виктории» — крупный шрифт, что ни предложение, то новый абзац. Каждый рассказ сопровождался иллюстрацией в целую страницу.
Было что-то удивительно трогательное в том, что Амазонка, как сокровище, берегла свои детские книжки. Грант поглядел, надписана ли книга. На форзаце стояло:
Элла Дэррол
Третий класс
Средняя школа
Ньюбридж
Глостершир
Англия
Великобритания
Европа
Земля
Вселенная
Вокруг надписи — виньетка из переводных картинок.
Значит, все дети похожи друг на друга? Одинаково надписывают свои книжки и во время уроков проявляют переводные картинки? Сам он по крайней мере был такой. Эти простенькие цветные квадратики словно вернули его в детство — впервые за много лет. А ведь он забыл, сколько радости испытал благодаря им. Забыл тот волшебный, тот счастливый миг, когда стягиваешь влажный лист бумаги, а под ним возникает яркое чудо. Взрослым не часто доводится переживать минуты такого непосредственного счастья. Сродни этому переживанию, может быть, ближе всего — чувство, охватывающее тебя, когда в гольфе удается попасть прямо в лунку. Или когда натягивается леска и ты знаешь, что рыба взяла наживку.
Гранту донельзя понравилась тоненькая книжица, и он неторопливо, с удовольствием пролистал ее всю. Каждый детский рассказик был для него праздником. Что ни говори, это и есть та история, которую помнят все. Память хранит эти рассказы, в то время как из головы уже давно повыветрились постановления о королевских доходах, корабельный налог и литургия Лода, заговор в доме Рай и Трехлетние договоры, запутанные мотивы расколов и революций, соглашений и предательств.
Добравшись до рассказа о Ричарде III, который назывался «Принцы в Тауэре», инспектор убедился, что принцам не удалось вытеснить из сердца юной Эллы ее любимого Ричарда Львиное Сердце: все буковки «о» в рассказе были густо заштрихованы простым карандашом. На соседней картинке золотоволосые ребятишки играли в луче солнца, проникавшем в камеру сквозь окно с решеткой, и на носу у каждого Элла пририсовала очки — совершеннейший анахронизм! А рядом, на свободном поле, расчертила игру в «крестики-нолики». Да, принцы юную Эллу совсем не интересовали.
А между тем это был впечатляющий рассказец. Достаточно жуткий, чтобы пленить детское сердечко. Невинные малютки, изверг-дядя. Классические слагаемые классически простой истории.
Была и мораль. Не рассказ, а притча в лучшем виде.
«Однако король не воспользовался плодами своего злодейства. Английский народ, пораженный его хладнокровной жестокостью, не захотел больше признавать его власть. Послали гонцов к дальнему родственнику Ричарда — Генриху Тюдору, который в то время жил во Франции; его просили приехать и стать королем вместо Ричарда. В сражении с войсками Генриха Ричард погиб, и, хотя бился он мужественно, само имя его было столь ненавистно всей стране, что многие покинули его и перешли на сторону противника».