Срочно требуется семейное счастье
Шрифт:
– Но ты же не думаешь ничего плохого? Заметь, он сдавал ей комнату, а сам проживал отдельно. Наверное, у нее ребенок болеет, и Володя им помогает… А может, он в долг у нее брал? Ну, сейчас приедет, и мы все узнаем!
– Не надо ему приезжать, – покачала головой Эльвира. – Перезвони, пусть возвращается домой.
– Сказать, что тебе наплевать? – с надеждой спросила Маруся.
– Скажи, что я сообщу ему, когда в его услугах будет необходимость. Возможно, это будет уже день бракосочетания.
– Элька! – заорала
– Наоборот, ты же слышала, я собираюсь выйти за него замуж.
– Но ты теперь не так собираешься, как прежде? Снова не по-настоящему?
– Да все и было не по-настоящему, – устало вздохнула Эльвира. – Только такая глупышка, как ты, Маруся, могла в это поверить. И хватит с меня этого дерьма.
Через час позвонила Маруся. Она сообщила, что Владимир категорически отказался от «ненастоящей» свадьбы. По тому, что подруга звонила из приемной, а не зашла в кабинет, Эля поняла: подавлена и обижена. Но не стала ее утешать. Какого черта! Саму бы кто утешил.
Маруся объявилась лишь на следующий вечер – зашла к Эльвире домой. Лицо у нее распухло от слез.
– А я у твоих была, – сообщила она.
– Я знаю, – кивнула Эльвира. – Как они там?
– Ой, замечательно, – немного оживилась Маруся. – Возятся с Димушкой. Иван Сергеевич совсем окреп, врачи говорят, что его уже можно домой выписывать.
– Правда? – обрадовалась Эля. – Черт, рано я Смайлза в путешествие отпустила. Пусть бы он теперь осмотрел папу. Если так пойдет, можно подумать и об операции в его клинике. Надо связаться с ребятами, пусть волокут профессора назад.
– Не спеши, пусть Иван Сергеевич еще окрепнет, – остановила подругу Маруся.
– Да, конечно. – Но Эльвире уже не сиделось на месте, она быстрым шагом мерила комнату по периметру. – Да, Маруська, наделали мы глупостей, но хоть с Димочкой не ошиблись.
– Эля, я должна тебе кое-что важное сказать, – предслезным голосом оповестила Маруся.
– Если насчет Владимира, то не стоит, – рекомендовала Эльвира. – Маруся, пойми, я просто одумалась. Даже если ты сейчас предъявишь стопроцентные доказательства его невинности, это ничего не изменит.
– Я не о Володе, – прошелестела Маруся. – Я о Димочке хочу сказать.
– Господи, а с ним-то что не так? – Эля ощутила, как кровь отливает от ее лица. Мигом заледенели губы, в ушах начал нарастать предобморочный шум. Она сама удивилась своей реакции: неужели успела так сильно привязаться к малышу?
– Я тебе сейчас расскажу, почему выбрала именно его. Понимаешь, меня сразу предупредили конечно же… Из-за этого Диму не брали другие пары…
– Говори, Маруся! – голосом, в котором забряцал металл, приказала Эльвира.
– Так я ж говорю… У Димочки какое-то редкое заболевание крови. Его нужно
– Почему же об этом не сказали мне, когда я приходила в детский дом?!
– Да потому что это я, я просила заведующую не говорить! – пулеметом затараторила Маруся. – Я ей сказала, что сама тебе все расскажу. А заведующая, представляешь, мне сказала, что больше мы о Диме ее и не спросим. Но я уже тогда была уверена, что мы его обязательно заберем. Потому что кто, кроме нас, может ему помочь? Потому я тебе и сказала, Элечка, что этот мальчик – единственная кандидатура. Ведь без нас он может не дожить до десяти лет!
Маруся замолчала, умоляюще посмотрела на подругу. Молчала и Мухина. Потом сказала с грустной усмешкой:
– Да, Маруся. Неплохо ты на меня поработала. Теперь я осталась без жениха накануне свадьбы и со смертельно больным ребенком на руках.
– Прости меня, Элечка! – в голос зарыдала Маруся.
– Ладно, не реви. – Эля подошла к подруге, потрепала ее по плечу. – Все поправимо. Диму я конечно же вылечу. А свадьба – бог с нею. Без нее обойдемся.
Маруся перестала плакать, подняла на подругу глаза, в которых медленно воскресала надежда.
– Вообще-то насчет свадьбы… давай не будем отменять ее, а? Это же неправильно. Поговори с Володей. Или разреши мне все за него рассказать насчет этой женщины.
– Отстань, – отмахнулась Эля. – У нас теперь есть дела поважней. А серьезно, Маруся, я даже рада, что так все получилось. Все равно ничего бы у нас не вышло. Неравный брак в нашем варианте – это приговор.
Но Маруся упрямо опустила голову, сжала пухлый рот почти в точку.
– Эля, помнишь, что ты мне однажды сказала?
– Что именно, напомни?
– Ты сказала, что однажды я смогу обратиться к тебе с самой-самой большой просьбой. И ты обязательно эту просьбу выполнишь.
– И даже не однажды выполню, – рассеянно произнесла Мухина. – Говори, что тебе нужно.
– Мне нужны деньги, – широко распахнув глаза, выпалила Маруся. – Очень много. Шестьдесят тысяч долларов.
– Дачу хочешь купить? – удивленно покосилась на подругу Эля.
– Нет. Не спрашивай. Ты дашь мне такую сумму просто так, без расспросов?
– Дам, – отрезала Эльвира. – Надеюсь, ты не моего женишка бывшего собираешься на них содержать?
– Ты обещала!
Мухина взметнула вверх руки:
– Все, договорились! За деньгами придешь завтра в офис.
На следующий день ровно в девять утра Эльвира Мухина вышла из дому. У подъезда ее ждала машина, рядом с шофером топтался какой-то мужчина. Шофер размахивал руками, видно, уговаривал незнакомца отойти подальше. Эля на секунду замедлила шаг, пригляделась, а потом решительно шагнула вперед.