Срочно в номер (сборник)
Шрифт:
– На пикник, – проворчал Буркин и завел мотор.
– Смешно, – оценила ответ Маринка, – а наше мнение спрашивать не нужно? А если…
– Заткнись, дура! – проорал Кислицын, резко разворачиваясь к нам. – Заткнись, если хочешь остаться со своим языком! Вырву на хер!
Маринка гордо хмыкнула, но замолчала. Довод оказался вполне доходчивым.
Буркин неторопливо вывел «БМВ» за ворота дома и, постепенно увеличивая скорость, покатил по неровной гужевой дороге в сторону трассы.
– Давай быстрее, Слава, – торопил его Кислицын и сильно потер шею справа.
– Что, уже воротник жмет? – добродушно пробурчал Буркин. – Так у нас никогда и не вешали, да и вышняк уже отменили, пожизняк только остался!
– Прекрати, дебил! – прикрикнул на него Кислицын. – Я башкой рисковал ради всех нас, а ты еще шутишь!
– Ну не плакать же, – примирительно сказал Буркин, выезжая на трассу и постепенно набирая скорость, повел «БМВ» в сторону, противоположную от города.
Маринка, толкнув меня коленкой, тихо спросила:
– Куда это мы едем?
– Что такое еще? – Кислицын снова повернулся и бросил взгляд на Маринку, потом на меня. – Что за переговоры?
– Ну что вы шумите? – сказала я. – Почему бы вам не сказать, куда мы едем, если все равно уже мы едем вместе?
Буркин тихо рассмеялся и, не оборачиваясь, проговорил:
– Уходим девушки, уходим, от ваших дружков в голубых штанишках с лампасами.
– Это он про Здоренко, что ли? – спросила у меня Маринка. – А они нам не дружки, мы сами с ними не дружим! – неожиданно громко выпалила она.
Буркин уже рассмеялся в полный голос, и даже Кислицын улыбнулся.
– Зато пока вы с нами, они стрелять не будут, – сказал он, – если встретимся. А будут, я вас первыми под пули поставлю, мне уже терять нечего. Все потерял из-за вашего дружка Чернавского.
Дорога пошла под уклон, и впереди стали заметны временный пост ГАИ и стоящая немного в стороне, наклонившаяся влево белая «Нива».
Буркин сбавил скорость.
– Торопиться не будем, – пробормотал он.
– Блин, блин! – Кислицын стукнул себя по колену. – Да уж, а то внимание обратят. Езжай медленно, а вы!… – Кислицын повернулся к нам и показал пистолет. – Чтобы вели себя тихо и мирно! Смотрите, девки, со мною лучше дружить!
Я закрыла глаза, Маринка кивнула и, повернувшись ко мне, неслышно, одними губами проговорила:
– Белая «Нива» видишь как стоит? Белая «Нива»! – со значением повторила она, словно у меня самой глаз не было.
– Вижу, что не зеленая, – раздраженно ответила я, – а что толку?
– Заткнулись, я сказал! – не оборачиваясь, процедил Кислицын.
Мы медленно подъехали к машине ГАИ, поравнялись с «Нивой», и гаишник, перетянутый белыми ремнями, равнодушно бросив взгляд на «БМВ», махнул рукой.
– Проезжайте, проезжайте, нечего здесь осматривать! – недовольно проговорил он.
– О, как хорошо! – прошептал Кислицын. – Вот так повезло, а, Славик? Буркин что-то удовлетворенно проворчал и, только оставив позади милиционера, сказал громче:
– Пожалуй, в первый раз.
Немного успокоенный, Кислицын снова повернулся к нам.
– Вы, девушки, не волнуйтесь, – кривя улыбкой рот, сказал он. – Доберемся до братского Казахстана, там и расстанемся. Самим не хочется уезжать, но раз уж Сережка Чернавский такую пакость нам подкинул, приходится перекрываться. Се ля ви, мать его за ногу!
– Да уж, кто бы думал, что у него ума хватит подстраховаться! – поддержал Буркин.
– Да и я не просек, – Кислицын отвернулся и теперь уже разговаривал с Буркиным, – он еще повел себя нагло, да так неожиданно… что такое, думаю? Ты, кстати, что загрузил в багажник?
– Две сумки. Деньги от лотереи и по мелочи, что нагреб, – ответил Буркин.
– Хорошо.
Дорога свернула влево, и вот впереди я вдруг увидела несколько мотоциклов, поставленных поперек дороги, и группку кожаных байкеров, вытанцовывающих под музыку из стоящего прямо на асфальте магнитофона.
– Ну, е-мое, все не слава богу! – прошептал Кислицын. – Этих козлов еще не хватало!
– Да брось ты кипешиться, проедем, – успокаивающе пробасил Буркин. – Это ж какие-то малолетки резвятся.
Ему пришлось сперва притормозить и затем даже остановиться. Байкеры и внимания не обратили на подъехавшую машину, продолжая дергаться под квакающий негритянский рэп.
Буркин, сопя, опустил стекло на своей дверке.
– Ребята, разрешите проехать! – улыбаясь, крикнул он, явно стараясь разойтись с ними мирно и спокойно. В этом он был прав. Предложи мне сейчас выбор: остаться в машине с убийцей или удрать к байкерам, не знаю, что бы я решила, тем более что эти дети ночи, похоже, были загружены или алкоголем, или наркотиками.
Кислицын, подпрыгивая от нетерпения на сиденье, приоткрыл дверь и высунулся наружу.
– А ну, дайте проехать! – крикнул он. – В чем тут еще дело?! Дорогу, я сказал!
От танцующей толпы отделилось несколько человек и лениво направилось к «БМВ».
– Ты че орешь, папаша? – спросил один из них, щурясь и покачивая головой в такт музыке.
– Расквакался здесь, экстремист гребаный, – поддержал его другой.
Сзади них кто-то визгливо рассмеялся.
На этом все и кончилось. Байкеров позвали их девушки, и они, даже не плюнув в сторону «БМВ», развернулись и так же неторопливо поплелись к своим мотоциклам, словно и не было ничего.
– Давай, Славик, вперед, и медленно! – озлобленно пробормотал Кислицын. – А они тут, видно, напоролись, как свиньи, и не соображают ни хрена.
Буркин медленно повел машину вперед, коротко сигналя, и тут от толпы байкеров опять отделилось несколько человек и, быстро подойдя к «БМВ» с четырех сторон, словно по команде «раз-два» подняли ее.
– Э! э! Что за херня?! Э! – заорал Кислицын, дергая ручку дверцы.
Байкеры быстро развернули машину и толкнули ее передним бампером в кювет.