Срубить крест (сборник)
Шрифт:
Я повернулся, чтобы уйти, но тут Ло быстро шагнул ко мне вплотную и прошептал в самое ухо:
— У тебя самого одиннадцатая группа крови! Я в ужасе отпрянул и схватился за меч, чтобы тут же прикончить его. Но он крепко сжал мое запястье.
— Теперь ты знаешь, что я говорю правду. Не убивай меня тут, а отведи куда надо. За мертвого награды не полагается.
— Ты хочешь выдать меня… — прохрипел я.
— Это можно было сделать, не ставя тебя в известность, — резонно возразил он.
Я отпустил рукоятку меча, и он, глухо лязгнув, ушел в ножны. Логика незнакомца была безупречна. Но для чего ему все это понадобилось, я не мог понять.
— Кто ты, Ло? —
— Смотри, вон идут Носители мечей, — показал он. — Зови их скорей, и награда твоя.
Он протянул мне руки, я защелкнул наручники и подал тревожный свисток. Носители мечей обнажили оружие и кинулись к нам, расшвыривая людей, пришедших посмотреть на казнь.
— Я друг твоего сына, — прошептал Ло. — Он сказал, что скоро ты увидишь его…
5
Незнакомца казнили на следующий день. Я получил награду и хотел по обычаю угостить своих друзей. Но ночью нас подняли по тревоге, выдали боевое оружие и куда-то повезли. Неизвестно откуда прошел слух, что в Империю вторглись орды Песьеголовых и пограничные войска, истекая кровью, с трудом отбивают их атаки.
Мало кто из нас мог заснуть в эту ночь. Мы возбужденно обсуждали новость и сошлись на том, что коварный враг будет разгромлен в самом ближайшем времени.
Разговоры стихли только под утро. Я улегся на полке в дальнем углу вагона и снова стал думать о сыне.
Последний раз я видел его в тот день, когда ему исполнилось десять лет. Как все мальчишки в Империи, он жил в Воспитательном лагере, приезжая домой только на летние каникулы. Как раз в это время Император провозгласил эпоху Скорого Благоденствия. С каким энтузиазмом мы встретили его речь! Тысячи людей добровольно отказывались от своих домов, от хозяйства, достатка, чтобы отдать свой труд для достижения Благоденствия. Равноправные — так назвали их, потому что они были равны во всем — в пище, одежде, развлечениях. Никто не был выделен и никто не был обижен, и труд каждого шел на пользу всем, а не ему одному. Я был в числе первых Равноправных и три года работал в шахтах Западной пустыни. Все эти годы я не видел сына. Он писал, что начальство довольно его успехами и его хотят послать в Воспитательную академию. Но спустя несколько лет я узнал, что сын стал врагом Императора, участвовал в заговоре, был схвачен, бежал и скрывается у Песьеголовых.
Сейчас я с трудом вспоминал его милое круглое лицо. Наверно, я не узнал бы его при встрече — за эти годы он превратился в мужчину. Я сосчитал — скоро ему должно исполниться тридцать лет. Самый цветущий возраст…
Мне было очень тяжело сознавать, что мой сын стал врагом Императора. Встав на преступный путь, он сам порвал все родственные связи. Но иногда по ночам его лицо возникало передо мной, и против воли в сердце вдруг поднималась теплая волна… Я старался подавить в себе это чувство, но оно никак не умирало, только пряталось куда-то вглубь, чтобы потом опять терзать меня.
Все эти годы я не имел о нем известий. Я не знал даже, жив он или нет. Лежавшая за Западной пустыней страна Песьеголовых была дика и страшна. Никто не знал, что делается там. Возведенная еще в древние времена Стена ограждала наши земли от набегов жестоких орд Песьеголовых. Очевидно, теперь им удалось каким-то образом прорваться. Но ничего! Наш ответный удар будет сокрушительным!
И опять мои мысли возвращались к сыну. Я не мог понять, что общего нашлось у него с Песьеголовыми. Мой добрый, веселый, круглолицый сын не мог превратиться в чудовище — я верил голосу
Только под самое утро сон сморил меня. Проснулся я от толчка, когда вагоны встали.
6
Нашу фалангу выстроили вдоль путей перед бронированными вездеходами, которые уже пофыркивали моторами. Вокруг простирались мрачные холмы Западной пустыни. На шее у меня висел тяжелый боевой автомат, левое бедро приятно холодила сталь меча. Стратег зачитал боевой приказ.
— Доблестные Носители мечей! Помните о своем главном долге перед Императором! Враги, вторгнувшиеся на священную землю Империи, должны быть разгромлены! Вашей высшей воинской доблестью будет пленение врага. Каждый, захвативший в бою Песьеголового, награждается двухмесячным жалованием!
Мы встретили это сообщение криками восторга. «»Да здравствует Император! Да здравствует Солнце!«» — кричали мы, поднимая ладони. И словно услышав наш крик, солнце разорвало пелену туч и озарило нас своими лучами.
Трудный марш продолжался весь день. Машины надрывались в безводных песках, пыль ослепляла глаза, раздирала легкие, но мы упорно двигались вперед. Лишь после захода солнца последовал приказ остановиться.
Ночи в Западной пустыне всегда холодны. К вечеру исчезают тучи, загораются колючие звезды, мороз крепчает. Палатки мы ставили уже в темноте. К счастью, взошла Первая Луна, и стало светлее. Вскоре взошла и Вторая Луна, самая маленькая, затем — Третья. Нам раздали консервы, и мы дружно застучали ложками, утоляя голод.
В это время тишину прорезал дикий вопль. Мы вскочили, хватаясь за оружие. Но это был не враг.
— Смотрите! — кричал кто-то. — Четвертая Луна! Четвертая Луна!
Мы замерли в ужасе. Из-за горизонта поднималась невиданная, небывалая Луна, превосходящая размерами и блеском все три остальных — Четвертая Луна!
Она плыла между звездами, озаряя холодные холмы своим голубым светом, а мы ошеломленно смотрели на нее, пораженные невиданным зрелищем. Довольно скоро она обогнала Третью Луну, поравнялась со Второй и закрыла ее…
И опять мы долго не могли заснуть. Испуганные Носители мечей дрожали в палатках, стараясь согреться друг о друга, и шепотом переговаривались:
— Не к добру это… Погибнем все до единого. Никто не вернется домой…
7
На рассвете мы двинулись вперед. Примерно через час показалась Стена, а далеко за ней был слышен приглушенный грохот.
Ворота в Стене были открыты, около них стояли заряженные тяжелые бомбометы. Повсюду виднелись палатки, штабели ящиков с боеприпасами, тянулись провода телефонов. Грохот вдалеке становился все сильней. Сразу за воротами нам стали попадаться машины с ранеными. Потом на бешеной скорости промчался вездеход. Борта его были прострелены, и сидевший в нем Носитель меча что-то кричал нам и махал рукой.
Над нашими головами, борясь с сильным встречным ветром, медленно проплывали боевые воздушные шары. Они двигались красивым строем — в форме меча, направленного острием вперед. Большой красный шар стратега помещался в основании рукоятки, а по сторонам, как перекрестье эфеса, плыли шары его личной охраны. Под кабиной каждого шара висел тяжелый заряд, который аэронавты, подходя к цели, будут по очереди сбрасывать на головы врагов. В открытых кабинах были видны обнаженные спины летной команды, усердно работавшей педалями, от которых вращались огромные тянущие винты, похожие на крылья ветряных мельниц.