США - Империя Зла
Шрифт:
20 сентября 1950 года был принят закон Маккарена — Вуда «Об охране внутренней безопасности». Закон вводил обязательную регистрацию членов коммунистической партии США и других левых организаций. Многие из них лишались работы. Их переписка теперь находилась под полицейским контролем. Правительство получило право на массовые аресты членов этих организаций.
На заседания комиссий конгресса США по антиамериканской деятельности и внутренней безопасности вызывали государственных служащих, представителей научной и творческой интеллигенции для допросов. В случае если они отказывались давать ответы на провокационные вопросы сенаторов и конгрессменов, ссылаясь на пятую поправку к конституции США, их объявляли членами «пятой колонны», «врагами Америки», ее свобод и демократических институтов.
«Охота на ведьм» благоприятствовала курсу правительства США на обострение международной напряженности.
Говоря о начале разработки водородной бомбы, государственный секретарь США Дин Ачесон заявил 8 февраля, что «результаты войны могут быть даже еще более чудовищными в будущем, чем они были в прошлом». Ачесон заявил: «Наша основная политика —… создание ситуации силы вместо слабости, которая существует во многих странах мира, которая существует во многих районах мира… Задачей программы экономического восстановления Европы является создание силы вместо слабости. Это — цель программы вооружений. Это же — задача четвертого пункта».
Тем временем, как рассказал А. Браун, автор книги «Дропшот. Американский план войны против СССР в 1957 году», американские военные подготовили очередной план нападения на СССР под названием «Тройан». Предусматривалось сбросить на различные промышленные объекты в 100 советских городах 300 атомных бомб и 20 тысяч тонн обычных бомб. Для этого предполагалось осуществить 6 тысяч самолетовылетов. Группе генерал-лейтенанта Д. Хэлла предложили проверить в ходе штабных игр шансы выведения из строя девяти стратегических районов (Москвы, Ленинграда, Урала и т. д.). Ссылаясь на книгу Брауна, H.H. Яковлев писал: «Вот как выглядели подсчеты для действий против объектов в районе Черного моря 233 бомбардировщиков Б-29 и Б-50 (32 из них несли атомные бомбы, а остальные подавляли советскую ПВО и создавали помехи для работы локаторов). Предполагалось, что на объекты будут сброшены 24 атомные бомбы (три атомные бомбы будут потеряны в сбитых самолетах, две не сбросят, а еще три сбросят не по целям). Потери 35 самолетов от действий истребителей, 2 — от огня зенитной артиллерии, 5 — по другим разным причинам, не установленное число машин получит повреждения, не поддающиеся ремонту».
Получалось, что вероятность достижения целей составит 70 %, а потери личного состава бомбардировщиков составят 55 %. По словам H.H. Яковлева, перед американскими военными встал вопрос: «Сумеют ли экипажи продолжать выполнение заданий при таких потерях? Во время Второй мировой войны самые тяжкие потери понесла группа из 97 бомбардировщиков, бомбившая в ночь с 30 по 31 марта 1944 года Нюрнберг. Не вернулось 20 %, или 20,6 %, самолетов, участвовавших в налете. После этого среди летного состава на базах в Англии возникло брожение, граничившее с мятежом. А здесь потери в 55 %!»
H.H. Яковлев обращал внимание и на ряд других соображений, которые приходили в голову американским военным: «По ряду технических обстоятельств воздушное нападение на СССР не могло быть проведено молниеносно, атомные бомбардировки Москвы и Ленинграда планировались только на девятый день открытия боевых действий. А самые оптимистические подсчеты указывали: базы на Британских островах, например, будут полностью выведены из строя действиями ВВС СССР теперь уже с применением атомного оружия максимум через два месяца. Это наверняка, а быть может, скорее, но когда? Вскрылось, что стратегическая авиация США, нанеся ужасающий урон городам СССР, выбывала из игры — она, оказываясь без достаточного количества самолетов, баз, систем обеспечения и обслуживания, приходила в крайнее расстройство. А советские армии к этому времени уже вышли на берега Атлантического и Индийского океанов. Аксиомой американского планирования войны против СССР была утрата в первые месяцы Европы, Ближнего и Дальнего Востока». А. Браун приходил к выводу, что превентивная война против СССР не могла быть развязана: «Соединенные Штаты не могли выиграть такую войну в 1949–1950 годах. Стратегическая авиация не могла в то время нанести России один непоправимый удар».
Ярким свидетельством неспособности американцев нанести безнаказанно ядерный удар по нашей стране явился инцидент на западной границе СССР 8 апреля 1950 г. Тогда знаменитый американский бомбардировщик Б-29, называвшийся «Летающей крепостью», вторгся в воздушное пространство СССР над Латвией. Он был немедленно атакован, и, как туманно сообщалось в советской ноте протеста, затем «самолет удалился в сторону моря». Это сообщение свидетельствовало, что прежние расчеты американских военных на слабость советской противовоздушной обороны оказались ошибочными. После 8 апреля 1950 года советские сатирики пели куплеты на мотив песни «Летят перелетные птицы» про то, как «отбили у птички привычку летать над советской землей».
Знаменательно, что через три дня после уничтожения в небе советскими летчиками хваленой «Летающей крепости», 11 апреля 1950 г., начальник оперативного управления штаба ВВС С. Андерсон доложил министру авиации США С. Саймингтону, что ВВС США не смогут выполнить все воздушное наступление по плану «Тройан» и обеспечить противовоздушную оборону территории США и Аляски.
Однако на основе этого вывода было принятр решение: еще активнее готовиться к войне, еще сильнее взвинчивать гонку вооружений, еще жестче проводить антисоветскую политику. 22 апреля 1950 года Ачесон заявил о необходимости «тотальной мобилизации» всех сил и ресурсов США и их союзников во имя гонки вооружений. Он объяснял, что «тотальная дипломатия» исходит из того, что «не существует больше никакой разницы между внешнеполитическими и внутренними вопросами». Говоря о возможности мирного урегулирования спорных вопросов с СССР, Ачесон заявлял решительно: «Не может быть никакого соглашения, даже никакого приближения к согласию», пока Советский Союз не пойдет на фактический отказ от итогов Второй мировой войны.
Эта же идея содержалась в директиве СНБ-68, принятой весной 1950 года. В ней переговоры с СССР объявлялись бесполезными, пока он «не уйдет из Восточной Европы» и не прекратит критику капитализма с марксистских позиций. В директиве утверждалось, что прежние расходы на вооружение были недостаточными: США «могли бы спокойно позволять себе выделять 20 % национального продукта по сравнению с 5 %, которые расходовались в тот период». Директива требовала увеличения военных расходов и союзниками США, так как ее авторы считали, что к 1954 году СССР будет обладать значительным арсеналом атомного оружия, достаточным, чтобы «нейтрализовать американскую ядерную силу. «Директива делала вывод: «США должны не только продолжать создавать свою ядерную силу, но и значительно увеличить свою способность вести неядерные войны».
Одновременно принимались меры для усиления боеготовности союзников США. 1 июня 1950 года Трумэн направил в конгресс послание, в котором предлагалось неограниченно расширить рамки американской «программы обеспечения взаимной безопасности». Однако, как справедливо писал Юрий Мельников, «перспектива предоставления правительству «незаполненного чека» на осуществление непредвиденных международных акций, чреватых самыми опасными последствиями, а также необходимость огромных затрат во имя осуществления «тотальной политики силы» вызывали тревогу американских законодателей… В этой обстановке лишь «чрезвычайные, кризисные события» могли убедить конгресс и общественность в неизбежности и необходимости подобных жертв. Теоретические установки политики с позиции силы, милитаризации и «тотальной дипломатии», а также стремление навязать их своему народу и союзникам, добиться их претворения в жизнь толкали Вашингтон к организации очередного крупного международного кризиса, который должен был носить достаточно острый характер, для того чтобы снова убедить капиталистический мир в наличии «коммунистической агрессии».
Журнал «Бизнес уик» писал 8 апреля 1950 года, что, возможно, в скором времени произойдет «раздутый военный кризис», который даст правительству США возможность «добиться своих целей в конгрессе». Ю. Мельников писал: «Это соображение наряду с целым рядом других и привело к выбору Кореи в качестве арены новой схватки империализма с силами национального освобождения и социального прогресса».
К этому времени источником наибольшей напряженности на Дальнем Востоке являлся Корейский полуостров, разделенный в 1945 г. по 38-й параллели на две оккупационные зоны — советскую и американскую. После создания в мае 1948 г. на юге страны Республики Корея со столицей в Сеуле, а в августе того же года на ее севере — Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) со столицей в Пхеньяне и вывода из двух частей Кореи советских и американских войск два государства находились в непримиримой конфронтации. Председатель правительства КНДР Ким Ир Сен и другие руководители страны настаивали на восстановления «законной власти» Пхеньяна над всей Кореей, ссылаясь на то, что выборы в высший орган власти КНДР были проведены и на южнокорейской территории. Президент же Республики Корея Ли Сын Ман постоянно выступал с призывами «освободить» Северную Корею и водрузить южнокорейский флаг на вершине Пяктусана — высочайшей вершине Кореи, расположенной на севере страны.