СССР 2061
Шрифт:
— Миша — встрепенулся Степан — А ведь это очень неправильно! Прошлый Союз и рухнул во многом из-за того, что общество не озаботилось социальным заказом к власти, а ученые вместо настоящей работы просто изображали деятельность, а многие еще и, держа фигу в кармане, вообразив, что они и есть интеллектуальная оппозиция. В итоге они выплеснули вместе с водой и ребенка, перепутав закоснелый номенклатурный государственный аппарат с настоящим справедливым строем будущего. Так уж сложилось, что в ту эпоху люди, жаждущие обновления и существующие как внизу, так и на самом верху советского общества, не смогли объединиться вместе. Официоз, циничность, двойная мораль разложила лучших и энергичных людей Союза и выбила у них почву из-под ног.
— Я понял тебя, Степа. Но не все так плохо, как ты думаешь. Недавно создан профильный институт, он как раз занимается разработкой
— Да было уже — к костру подошел щуплый паренек, в его чашке явно был не чай — Вспомните хотя бы семейные комунны на Урале и Поволжье. Сколько скандалов и деяний, близких к преступлениям в них произошло!
— Это не то, Юра! Эти комунны были на самом деле больше похожи на секты. Нашлись сильные, харизматичные личности, которые вдруг возомнили себя невесть кем и натворили делов. Общественные отношения слишком сложны, чтобы вот так, чохом их решать. В итоге их общины стали напоминать самые настоящие тоталитарные ячейки, где вместо объяснения и воспитания использовалось принуждение. Но и их опыт нам сильно пригодился. Неудачный эксперимент все равно остается экспериментом.
— Я вообще думаю — снова вмешался в разговор Степан — что одной наукой тут не обойдешься. Необходима широкая общественная дискуссия. Ведь понятно, что обобществленное воспитание это наше преимущество в будущем. Дети сызмальства будут учиться работе в коллективе, развивать свою личную индивидуальность, не входя в конфликт с обществом в целом, оставаясь в гармонии с ним. Только так мы сможем выбить почву из-под ног у сторонников старого строя. Их разрозненные ячейки и небольшие группы не смогут противостоять широким массам по-новому воспитанных коммунаров. Ведь те не будут простыми винтиками системы, как описывают нас идеологические враги. Наоборот, все коммунары станут физически и духовно развитыми личностями, на голову выше в развитии, чем обычные люди. И эти яркие личности всегда будут готовы прийти на помощь другому человеку. Такой показательный пример вживую намного заразительней, чем обычные пропагандистские штампы. Предъявив миру новое, качественно обновленное общество, мы выполним свою задачу и долг перед человечеством.
— Думаешь это возможно?
— Вполне. Правда, выстраивать такую систему придется достаточно долго. Не думайте, что мы увидим ее при нашей жизни, ребята — Удальцов испытывающе оглядел притихших коммунаров.
Они все были очень молоды и спешили жить, и как-то совершенно не задумывались, что великий социальный переворот, который они готовили, был слишком велик, чтобы его успех они смогли разглядеть сами. Кто-то вспомнил слова известного теоретика Нового Коммунизма о том, что перестройка земного социума займет как минимум двести-триста лет. А ведь еще требуется время на глобальное изменение экономики, экологическую очистку планеты, переселение людей в удобные для жизни места, а затем предстоит вмешательство в сам геном человека, его оздоровление и совершенствование. Программа перемен была впечатляющая и вполне научно обоснованная. Противная в плане идеологии сторона за все эти десятилетия после крушения того Союза ничего стоящего предложить так и не смогла. Старые байки о 'свободе и демократии', ложь и полуправда о гуманизме, тоталитарный контроль со стороны небольших, но агрессивных меньшинств закосневшего в лживой толерантности общества.
Молодые люди задумчиво смотрели на языки пламени, сумерки сгустились, подул свежий ветерок, освежая разгоряченные лица, в такие минуты хорошо думается. Алена с интересом вгляделась в лицо Степана, в его ясных глазах сейчас затаилась мысль. Ей нравилось в такие моменты наблюдать за своим суженым, нравилась его рассудительность, крепкая основательность в суждениях. Ей казалось, что он во многом олицетворяет собой этого 'человека будущего'. Статный, крепкий, умный, всегда готовый прийти на помощь. Сколько в далеком прошлом подобных ему людей кануло в лету, так и не успев осуществить все свои чаяния? Сколько творцов потратили свои немалые силы только на борьбу за существование, сопротивляясь античеловечной системе принуждения?
По кругу пошел очередной чайник и корзинка со сладостями, спиртное в их среде было не в почете. Одна из совсем еще юных девушек, видимо студентка, тихонько произнесла: — И все же страшно. Они такие маленькие, а их забирают от мамы и отдают чужим людям.
— Лера, ты о чем?
— Все о том же. Это же дети, им бывает просто страшно и горько, когда рядом нет родного человека.
— Да, поначалу им
— Браво! — захлопал удивленно Драгунов — Лучше и не скажешь. Я понимаю, что пока мы можем только мечтать о подобном обществе. Наши люди еще мелочны и эгоистичны, они во многом погрязли в пороках недавнего, мелкобуржуазного прошлого. И именно поэтому мы должны обратить самое пристальное внимание на наше будущее поколение! Им будет намного приятнее жить в усовершенствованном социуме, и мы должны показать его преимущество наглядно, создавая вот такие анклавы 'Будущего', как Арктикграде. Значит и новую методологию общего воспитания следует обкатывать именно здесь.
— Да ты что, Миша! Здесь же Заполярье, маленьким детям делать тут нечего.
— Вообще то, Женя, здесь всегда жили люди. Да и город у нас будет новый, теплый и светлый в любое время года. Зря что ли Удальцов с ребятами систему климата разрабатывали, или команда Свердлова придумала ультрафиолетовые зонтики? Так что будут в Арктикграде и дети, много детей — Драгунов, улыбаясь, взглянул на Русакову, та зарделась, косясь на Степана. А тот по привычке тряхнул кудрями и задумчиво произнес: — Про анклавы ты правильно заметил, секретарь. Ведь у нас наработан достаточно большой опыт по социально-сетевому программированию.
— Ты про ячейки Рабочей партии? — поддержал Удальцова коренастый мужчина. Он выглядел старше остальных и обычно больше отмалчивался.
— Да, Василий. Ты ведь больше меня об этом знаешь?
— А можно и для всех нас ваш опыт обобщить?
— Ну что ж — мужчина хлебнул из старой закопченной кружки, которую таскал, похоже, не первый год и продолжил — Наши старшие товарищи в первые годы создания партии использовали опыт, созданный различными социальными группами в компьютерной сети, и в первую очередь начали выстраивать горизонтальные связи. Если помните, то главная проблема первых десятилетий нашего века была в том, что люди тогда совершенно разучились участвовать в обществе коллективно, напрочь забыли такое понятие, как солидарность. Чем наши новые буржуазные власти успешно и пользовались, растаскивая людей по собственным квартирам и частным интересам. Яростная атака на привычную русским людям артельность и "соборность" началась гораздо раньше, еще во времена падения прошлого Союза. Именно тогда произошло опорочивание принципа коллективности, и в итоге наше общество буквально атомизировалось на самые малые ячейки. Которые, в свою очередь, подвергались активному давлению чуждой нам идеологии, с трудом проходя сквозь бури переходного времени. Это привело к умалению семьи, как общественной ценности, пропаганде аморальности и падению рождаемости.
Ну а хитроумные головы любителей спекуляции придумали использовать в своих корыстных целях интернетные новшества, успешно зарабатывая на неистребимой тяге людей к сплочению в группы. Первыми начали американцы с Фейсбуком, потом появились наш ВКонтакте, Одноклассники. Таким же образом поступили и зачинатели нового рабочего движения, объединяя людей на платформе неприятия буржуазных ценностей. Ведь Интернет-аудитория к тому времени намного превышала число людей, смотревших государственные СМИ. Партийцы создавали ячейки, сначала виртуально, а потом фиксировали их по закону официально. Власти не успевали противодействовать им, так как формальные первичные организации партии на самом деле не были новыми, они уже имели достаточно укоренившуюся и разветвленную структуру, множество адептов и весомую поддержку в обществе. Отделы правоохранительных органов, работающих с Сетью, не могли их исключить из социальных сообществ по причине экстремизма, не было формальных поводов, а, действуя нахрапом спецслужбы, тут же получали в сети массовый отпор от обычных людей. Их тайных информаторов выводили на чистую воду, ботов уничтожали. Не было у прислужников власти столько рабочих рук, чтобы противостоять массовости доморощенных хакеров.