СССР
Шрифт:
Была середина июля. Жара.
Вокруг тайга с крутыми холмами, поросшими черной тайгой. Хорошо еще что движение моторки создавало ветер, который относил от нас мошку – Белоножку и неисчислимую массу ненастырных Паутов.
За очередным крутым поворотом русла совсем близко, я увидел на берегу медведя. Он стоял возле крупного валуна метрах в двадцати и расстояние быстро сокращалось.
Речка была мелкой, глубиной в том месте немногим больше полуметра.
Мишка увидел нас и поднялся на дыбы, оскалив пасть, сердито взревел.
Я выстрелил дуплетом.
Почему выстрелил?
Наверняка испугался от неожиданности, но попал.
Счастье мое, что в левом стволе был патрон с жаканом. Медведь сделал прыжок в сторону от берега и свалился, забился в конвульсиях.
– Мать твою! – ругнулся сидевший в корме старший геодезист нашей партии Морозов, – Так и заикой стать можно!
Подождав, пока конвульсии перестанут бить тело медведя и перезарядив ружье, мы вылезли из лодки. Осторожно подошли к медведю. Морозов присмотрелся и разочарованно сплюнул.
–
Вот невезение-то!
Действительно. Медведь был небольшим, да к тому же каким-то облезлым. Все его тело украшали свежие раны с запекшейся кровью и гноем. Шерсть свисала с боков колтунами и клочьями.
Видно, крепко попало в драке с другим медведем и раны загноились. Да и пахло от него плохо.
Как ты хочешь, Владимирыч, но я снимать шкуру не буду! – заявил я.
Морозов некоторое время глядел на меня, потом хмыкнул – Заставил бы обдирать, мясо взять! Только он больной какой-то. Шут с ним, не будем рисковать. Поплыли, Анатолий, дальше…
Так закончилась эта встреча с медведем, которая оставила в душе странное чувство неудовлетворения и неловкости. Даже виноватости, словно я совершил плохой поступок.
Действительно, – гордиться нечем…
Наш лагерь стоял полукругом из четырехместных палаток, упираясь концами в берег Татарки, а по центру располагался кухонный брезентовый навес, растянутый на высоких шестах. Под навесом наша повариха разжигала костер, когда шел дождь и стоял длинный стол из дощечек, за которым мы ели.
Однажды ночью, когда от костра остались одни угли, а все люди спали в палатках, под навесом раздался грохот посуды и раздраженный рев.
Что-то огромное и мохнатое ворочалось рядом с вспыхнувшими призрачным пламенем углями, и мы узнали Михайло Потапыча, решившего устроить поварихе ревизию и наступившем на угли.
Что тут было!
В те годы в тайге почти у каждого было экспедиционное оружие, которое выдавали из расчета на одну бригаду из пяти человек. На базе экспедиции выдавалось одноствольное ружье, папковые патроны. Штук двадцать пять. Многие везли и свое оружие.
Так что через несколько секунд лохматому ревизору пришлось солоно. Выстрелы гремели залпами даже тогда, когда медведь перестал шевелиться.
Бедный мишка!
Он не знал, какие мы люди – существа кровожадные. Дорого ему обошлась попытка ночного разбоя! Под вечер прибежал с участка рабочий, который копал шурфы по данным Магнитки.
–Как хош, Анатолий, только я больше без оружия работать не буду!
– Что так? – спросил я.
– Мишка рядом объявился. Рявкает, пугает, гонит. Как бы не заломал, с него станется!
– Он и сейчас там?
– Ага! Муравейник зорит, стервец.
До места, где располагался шурф, от лагеря было около километра.
– Сейчас сходим, Парфеныч! – сказал я, вооружаясь партийным карабином – Поглядим, как и что.
Пошли втроем: Я, Боря Марков – начальник отряда геофизиков и Толик Сыромятников со своей тульской двустволкой.
Шли не быстро, внимательно поглядывая по сторонам. Медведь, такая животина, что с ним нужно держать ухо востро. Враз может укорот сварганить, ежели прозеваешь.
Уже на подходе к шурфу, услышали далеко сзади шум да гам пополам с писком и визгом, и остановились.
Шум быстро приближался.
Оказалось, что отрядные девицы – вычислители, студентки – практикантки и повариха бежали за нами, желая поглядеть, как мы будем расправляться с медведем.
Я только плюнул и выматерился от огорчения.
Чертовы горожанки!
Какой теперь медведь, какая охота? Станет мишка дожидаться пищащую ораву! Они что? Не понимают, что мишка, если не дурак, уйдет подальше? Что будет, если решит встретить визжащих девиц? К счастью, девичья эскапада закончилась благополучно.
Медведь тихо ушел.
Муравейник был действительно разорен. Высокий полутораметровый купол был разрыт, и земля под ним ископана глубокими ямами. В них белели муравьиные куколки, которые утаскивались куда-то под землю взволнованными рыжими муравьями. Масса мурашей таскала комочки земли и сосновые иголки, охраняемая по периметру более крупными особями.
Я был на этом месте через неделю.
Маленькие строители почти восстановили купол муравейника…
Городские парни и девчата, попав в тайгу, не знают и не понимают её.
Взять хотя бы такой случай, когда мне пришлось в один летний день работать на магнитке, слепым профилем с одной из студенток практиканток.
Что такое магнитка?
Это работа с магнитометром М-18 по слепым профилям. Магистрали через километр. Профили через сотню метров. Профили рубщиками не рубятся. По профилям нужно идти, обладая чувством направления.
Прибор М-18 чувствительный.
У оператора с собой ничего железного не должно быть. Даже мелочевки вроде складника. Все молнии из энцефалитки выпарываются, вместо пояса с пряжкой простая веревочка. Иначе начнутся искажения в отсчетах.