Ссылка
Шрифт:
– Вот так бы, Никита, все зло что есть на Земле, изломало. Искрошило и унесло куда-нибудь, – задумчиво произнесла она.
Никита повернул к ней голову и сердце у него сжалось. Перед ним стоял глубоко несчастный человек, с застывшей печалью в глазах. Никита осторожно тронул Анну за локоть.
– Аня, я понимаю, что ты меня знаешь совсем немного, но я прошу тебя поделиться со мной, что у тебя на душе. Поверь, что тебе станет легче. Я же вижу, что у тебя не все в порядке.
В голосе Никиты было столько участия и искренности, что Анна
– Хорошо, Никита, – глубоко вздохнула она. – Пойдем к костру, я тебе расскажу все.
Они вернулись к костру, и Анна, присев на поваленную сухую ольху, не вдаваясь в лишние подробности, поведала Никите о всех своих злоключениях. Закончив, она спрятала, выбившуюся прядь волос за ухо, подобрала руки под телогрейку и закуталась в ней плотней, пытаясь скрыть выступившие в уголках глаз слезы.
– Куда же ты теперь? – только и спросил Никита.
– Доберусь до Котласа, а там видно будет. Затеряюсь где-нибудь. Я тут подумала и решила. Здесь переждать пока лед пронесет, а потом на лодке до Котласа и доберусь.
Никита не дослушав ее, вскочил на ноги и энергично широкими шагами заходил по полянке.
– Ты с ума сошла, – загорячился он, – лед еще самое малое дня три будет нести, тебе надо идти со мной. К вечеру будем в Сольвычегодске. Поживешь там у моей сестры Клавы, а потом, когда пойдут пароходы, можешь ехать в Котлас. Если, ничего не придумаем, и если сама того пожелаешь, – совсем тихо закончил он, и вопросительно, с надеждой посмотрев на Анну, присел рядом с ней на ольху.
– Я в принципе не против, но, боюсь, что у тебя со мной возникнут лишние хлопоты, а может, даже и неприятности, – слабо сопротивлялась Анна. Ей очень не хотелось оставаться одной, но и осложнять жизнь Никите она не считала себя вправе.
– Какие хлопоты, – возмутился Никита. – какие неприятности. Все будет нормально и давай собираться. Время уже порядочно.
Он взял на себя роль лидера, и Анна с улыбкой подчинилась ему. Было приятно ощущать себя под чьей-то защитой. Молодые люди быстро собрали свои нехитрые пожитки, вытащили по выше лодку и привязали ее. Кому-нибудь пригодится. Затем тронулись в дорогу. В пути Никита, стараясь расшевелить Анну, болтал о всякой-всячине, и через какое-то время она отошла и стала поддерживать разговор. Они сделали несколько привалов и уже солнце коснулось горизонта, когда перед ними показались купола сольвычегодских храмов.
Никита с Анной вошли в город по той же улице, по которой еще недавно Анна выходила из городка. Она поискала глазами дом, банька которого была ей приютом, нашла его и незаметно для Никиты помахала ему рукой, как старому знакомому. Она с интересом рассматривала город, задирала голову к куполам и не заметила как Никита остановился у небольшого домика спрятанного за невысокой оградой.
– Вот и пришли – сказал Никита, открывая калитку – Здесь Клава снимает комнату у бабки Матрены.
Они прошли узкой тропинкой двор, грохнув щеколдой, вошли в полутемный коридор и через несколько шагов уперлись в дверь, обшитую клетчатой клеенкой. На дверном пробое висел замок. Никита пошарил рукой за косяком, достал ключ на длинной цветной тесемке и стал открывать замок.
В это время с правой стороны коридора, со страшным скрипом открылась дверь и в дверном проеме показалась сгорбленная фигура старухи. На плечах у нее как на вешалке висел платок, касающийся своими концами пола. На ногах большие коротко обрезанные валенки. Старуха сладко зевнула, прикрыв ладошкой беззубый рот и сказала:
– Кто тут бродит?
– Это я, Никита – отозвался парень. – А где Клавдия?
– А, Никитушка – обрадовалась старуха, пытаясь выдавить улыбку – Клава-то еще не приходила. Никак в больнице еще.
Она близоруко прищурила глаза, подняла над ними ладонь козырьком и внимательно вгляделась в Анну:
– А это кто с тобой? Не невеста ли?
– Невеста – неожиданно для самого себя уверенно ответил Никита и покраснел под пристальным взглядом Анны.
Он торопливо загремел замком, открыл дверь и пропустил вперед Анну.
– Вот и хорошо. Пора тебе, Клава-то как рада будет – слышался голос старухи уже за дверью.
Комната была небольшая. В правом углу у дверей стояла печь – плита. Впереди два небольших окна, стол. Слева деревянная кровать с подушкой и вышитой накидкой. На стене висело несколько цветных репродукций. У кровати притулилась крашенная тумбочка. На ней зеркало, расческа, несколько простеньких открыток.
Никита, помогая Анне раздеться, виновато оправдался:
– Извини, что я тебя невестой представил. Иначе нельзя было. Здесь хоть и город, по уклад жизни деревенский.
– Да я не против – успокоила его Анна.
– Что не против? Быть невестой или… – улыбнулся Никита.
– Или, или – перебила его Анна, тоже улыбаясь.
Никита захлопотал у печи, загремел посудой. Анна вызвалась ему помочь. Скоро в печке весело затрещали дрова. На плите стоял чайник, кастрюля с картошкой. На столе лежали, выложенные из котомок – шаньги, хлеб, сахар.
– Придет Клава и поужинаем – закончив сервировку стола, сказал Никита.
Ожидать пришлось недолго. В коридоре стукнула дверь и послышались голоса. Видимо, бабка Матрена решила первой обрадовать квартирантку о приезде брата. Дверь в комнате широко распахнулась и влетевшая с порога девушка, бросилась на шею брата.
– Никита, молодец, что появился.
Она еще что-то встревожено щебетала, а затем, не разжимая сплетенных рук на шее Никиты, повернулась к Анне и лукаво улыбнулась: