Ссылка
Шрифт:
Анна проснулась от ощущения, что кто-то пристально на нее смотрит и открыла глаза. Прямо перед ней стоял молодой парень с котомкой за плечами и чемоданом в руке. Она резко подняла голову и потянулась рукой к котомке, где у нее лежало ружье.
– Не бойтесь. – остановил ее голос парня. – Я здесь случайно. Иду в Сольвычегодск. И вот наткнулся на вас.
– Кто вы? – отвела руку Анна.
– Я местный учитель. В школе работаю, – заторопился Никита. – За новым назначением направляюсь. Пароход когда еще пойдет. А мне приказано прибыть срочно.
Анна
Анна почему-то почувствовала, что угрозы от этого человека ей не следует ожидать. И спросила:
– Как зовут вас?
– Никитой, Никита Павлов.
Анна не дала возможности задать парню встречный вопрос, резко поднялась и быстро сказала:
– Я пойду умоюсь, а вы тут костер разведите. Чаем вас угощу.
Ей было необходимо продумать свое поведение. Как-то объяснить почему она оказалась здесь и куда направляется. Где-то в подсознании она ощущала каком-то шестым чувством, что лицо этого парня она когда-то могла видеть, но не стала напрягаться, считая эту мысль совершенно абсурдной.
Никита же был почти уверен, что это та девушка из вагона. Его только смущало одно – почему она здесь. Возможно была у кого-то родных или знакомых по ссылке. Их вон сколько по Двине и Вычегде расселено. Но тогда почему не дождалась парохода, да и кто ее отпустил бы одну на легкой лодочке? Ответа Никита не находил. У него уже разгорелся костер, а девушка все еще приводила себя в порядок у ручья. «Конечно, она меня не узнала», – сделал вывод Никита. Было тогда еще не совсем светло, и к тому же я морщился от боли. «Может проверить?».
– пронеслось в голове. Он заволновался и слегка хриплым голосом позвал:
– Аня.
Анна от неожиданности замерла, потом медленно-медленно повернула голову в сторону костра.
– Вы это мне? – деревянным голосом произнесла она.
– Да, да. – торопливо заговорил Никита и быстро направился к ручью.
– Вы меня, наверное, не помните. Вы мне с отцом прошлый год в Котласе на станции ногу вправляли.
Теперь Анна вспомнила все и напряглась. Перед ней стоял один из тех, кто принимал участие в ее ссылке. Никита уловив это, растерянно развел руками.
– Понимаете, так получилось. Нас человек двенадцать через райком мобилизовали. Отказаться никак нельзя было. Возникли бы большие неприятности и работу, скорее всего, пришлось бы потерять.
Никита старался говорить убедительно, но боялся, что эта девушка его не поймет. И поэтому сбивался на скороговорку, запинаясь, в конце концов махнул рукой и закончил:
– Вообщем, хотите верьте, хотите нет, но я вам друг – тут он запнулся и тихо добавил, – я вас все время вспоминал, и за ногу хотел поблагодарить.
В искренность этого парня Анна не могла не поверить. Она посмотрела ему прямо в глаза, чуть улыбнулась и сказала:
– Пойдем, – перешла она на ты. – Чай вскипятим и поедим. Я есть хочу, умираю.
Никита, обрадованный этим «ты», с готовностью принялся за порученное дело. Вскоре вода в котелке забурлила. И молодые люди принялись за еду. Анна чувствовала себя с Никитой как-то уютней. Уже не ощущала чувства одиночества. Ей нравилось как Никита ест. Степенно, с аппетитом, как будто совершая какой-то обряд. «А ведь действительно обряд, – подумала Анна. – так едят люди, которые знают сколько труда, пота, порой, и слез, вложено в эту еду. Так могут есть только добрые и отзывчивые люди». Анна отставила свою кружку, подперла кулачком подбородок и попросила своего нового товарища:
– Никита, расскажи, пожалуйста, о себе.
Никита собрал белую тряпицу, на которой была еда. стряхнул крошки хлеба в ладонь и отправил их в рот. Этой же тряпицей вытер губы и спросил Анну:
– Тебе это интересно?
– Да, очень.
– Собственно, и рассказывать нечего. Многие так живут. Начал Никита. – И поведал ей все, о чем еще так недавно вспоминал дорогой. – Теперь вот доберусь до Сольвычегодска, а там еще сам не знаю куда направят. – Закончил Никита и расшевелил головни костра.
Анна внимательно выслушав Никиту, задумчиво глядела в сторону журчащего на перекате ручья.
– Прости, Никита, что задела за больное.
– Ничего, – ответил тот. – Отца мне только жалко. Нас детей очень любил. Я. наверное, в него, тоже детей люблю.
При этих словах лицо его оживилось, губы тронула мягкая улыбка. Анна, стараясь перевести беседу в другое русло, лукаво спросила:
– А своих-то нету?
– Нет, – засмущался Никита, – холостой я.
Он не стал расспрашивать Анну ни о чем. Надо будет, сама расскажет. Что-то у нее неладно. Пытается выглядеть спокойной, а в глазах грусть, и в поведении какая-то неуверенность. Но какая красивая! Никите хотелось погладить ее волосы, обнять за плечи и прошептать что-нибудь нежное и успокоить. Но он незаметно встряхнул головой, прогоняя крамольные на его взгляд мысли и поднялся от погасшего костра.
– Аня, нам, наверное, пора идти. До вечера мы должны быть в Сольвычегодске.
– Да, конечно. – согласилась Анна, – но сначала дойдем до реки. Посмотрим, может и на лодке можно будет.
– Навряд ли, – засомневался Никита, – но посмотреть – посмотрим. Вон от сюда слышно как лед шумит.
Они кустами прошли до берега и остановились очарованные увиденным. Река снимала с себя ледяной панцирь, ломая и кроша его. Льдины наползали друг на друга, выпирали на берег, образуя непроходимые торосы. Во всей реке чувствовалась величавая мощь и спокойная уверенность в своей силе, против которой ничего нельзя было сделать.
Никита вырос на Вычегде и всегда каждый год он приходил на берег и наблюдал ледоход. Это было неподражаемое зрелище, которое представляла природа. Анна в это время не отрывая глаз от реки, вспоминала Волгу. Но тоже всегда поражало это действие. Но сейчас у нее возникли другие ассоциации.