Ссыльнопоселенец
Шрифт:
Усмехнувшись такому серьезному заявлению, я погладил голову моей спутницы. Ну да, если унюхает или услышит, то поднимет. Но уже это очень много. На самом деле сейчас я только и мог, что полагаться на свои зрение, слух и обоняние, а также на эти органы чувств у голованы. Молодая она слишком, чтобы уметь сканировать местность в ментале, это только у взрослых голованов с опытом приходит. С темнотой я еще раз отнес Герду до кустиков, вновь ее напоил и немного накормил, поглядел, как она вылизывает свои раны, и полез наверх, на ствол дерева. Охота поглядеть на здешние звезды. Ни разу еще их толком не видел. Может, смогу сопоставить с известными картинками звездного неба и хоть немного понять, где именно я нахожусь.
Вскоре я понял, что все, моим чаяниям не суждено сбыться. Абсолютно незнакомая картинка, совершенно. Прокрутив в голове все известные мне проекции Галактики, я понял, что с заблокированной нейросетью и без внешнего компьютера это бесполезно. Ну не математический я гений, что поделать. Заодно понял, что орбитальная группировка над этой планетой весьма неслаба. Четыре прошедших над головой спутника, минимум одна станция на геостационарной орбите, точнее, на постоянной орбите этой планеты, причем я ни малейшего понятия не имею о ее величине и мощности. Я даже названия этой планеты пока не знаю. Ни фига она не походит на планету ссыльных, слишком все серьезно. Из этого вывод прост: для правительства погибшая цивилизация – не секрет. Мне совсем непонятны эти ролевые игры с одеждой и оружием, но ясно одно – ссыльные здесь нечто вроде подопытных кроликов. Более того, видимо, никто из ссыльных пока не находил артефактов прошлого, или, как и я, нашел и молчит. Рассыпавшееся устройство скорее всего машина, слетевшая в кювет с дороги. Скорее всего, или сразу перед Концом, или во время него. Потому что дорога – вон она, метрах в тридцати от меня до сих пор частично сохранилась насыпь, проросшая могучими деревьями. Кстати, нужно будет пройтись вдоль нее, мало ли еще какой агрегат найду. Но это только после того, как голована немного оклемается, чтобы стать транспортабельной. И завтра нужно сделать волокушу помощнее, для того чтобы Герду можно было уложить. Первоначальной задачи выйти в более-менее цивилизованные края никто не отменял.
Утром пришлось потратить немало времени, разделывая, промывая, засаливая и запекая мясо кошки. Сейчас прохладно, запеченное мясо хранится неплохо. Кроме того, становится холоднее, спозаранку пар изо рта вовсю шел, не больше пяти-шести градусов было. Под пледом и одеялом я не замерз, да и Герда спину грела, но теперь ночевки нужно делать отапливаемыми. А то так и замерзнуть до смерти можно, для этого много не надо. Тем более что ветер северный и ясно. Скорее всего, к заморозкам.
Потом делал мощную волокушу, на которой попробовал разместить рюкзаки и головану, но та воспротивилась и начала медленно ходить возле меня. Пришлось ее силком уложить и растолковать, что ей сейчас ходить просто не стоит. Разойдутся швы, разбередятся раны – хуже будет. Потому накормил ее, напоил бульоном и вновь уложил под стволом. Да еще лапника нарубил и сделал нечто вроде берлоги или шалаша, загородив с одной стороны, чтобы сквозняка не было. Все потеплее.
Сейчас я ходил все время с дробовиком через плечо, жалея об отсутствии ремня-трехточки. Нужно будет заказать у скорняка, когда выберемся к людям. А пока носил ружбай или под локтем, или на сгибе руки, пусть неудобно, но под рукой. По древней дороге я тоже прошелся, но недалеко. Метров двести в сторону гор. Что тут скажешь, полотно разрушено непогодой и растительностью, взломано деревьями, но порой виднеются куски спрессованного щебня, залитого асфальтом. И еще одну машину нашел, точнее, проросшую кустарником горку ржавчины. Не искал бы специально – в жизни бы не догадался. Была бы она не на дороге, точно бы не нашел. Пошерудив дрыном в кустах, выволок несколько кусков стекла, один – вполне целое окошко. Потом плюнул на все и начал вырубать топором толстые стволы лещины. Проредив куст, я саперной лопаткой и топором раскурочил корни и, судя по всему, поднял все же то, что было салоном авто, или чего еще там. Но только ничего, кроме такой же фоторамки, я не нашел. На ней был изображен уже дом в окружении больших деревьев. И все, больше ничего, даже намеков на косточки не было. Как корова языком слизнула.
Сидя возле небольшого костерка, я пил горький чай, крутил в руках жетончик и смотрел на два артефакта ушедшей цивилизации и пытался понять, что мне с ними делать. То, что светить их категорически не стоит, ясно. Как и то, что кто-нибудь наверняка находил что-то подобное. Ну не верю я, что достаточно развитая технически цивилизация не оставила на этой планете следов, кроме этих двух машин. Впрочем, все сейчас упирается в программу-минимум. Нужно выбраться в более-менее нормальный мир. А потом и дальше думать можно, и слухи собирать. Конечно, я оперативной работе не учен, но ведь голова пока на месте. Наверняка есть следящие от правительства, так что нужно будет и это попробовать выяснить. Но опять очень и очень тихо и неторопливо. Мне сейчас торопиться особо некогда, на этом шарике я точно надолго. Но, по крайней мере, ушла неуверенность и депрессняк. Есть задача, ее нужно делать. Так что вперед, капрал, тебя ждут великие дела.
Через неделю я и Герда стояли у подножия гор. Не самых высоких, но тем не менее.
– Что, подруга, осталось перевалить через них, спуститься и дойти до городишки какого-либо. Еще километров восемьдесят примерно.
Я улыбнулся головане, слезшей с волокуши с час назад, и вприхромку топающей рядом. Надоело ей сидеть сиднем, видишь ли. В ответ она передала восхищение горами и небом над ними. Я уже заметил, что моя голована имеет неплохой художественный вкус и предпочитает равнину и предгорья чаще. Хотя вполне может быть, что она просто лес любит не очень. И потому погладил ее по голове, подхватил волокушу и потопал дальше. И кстати, нужно хоть небольшую, но охапку хвороста набрать, в горах дров скорее всего не будет, не на чем даже чай сготовить.
Через пару километров усевшаяся на волокушу Герда насторожилась сама и передала мне сигнал тревоги. Явной, но не мгновенной. И потому я положил волокушу, поудобнее передвинул кобуру с револьвером, заранее откинул ремешок, положил на ближний рюкзак карабин и взвел курки двудулки.
Из-за крупных валунов слева с дробным цокотом вылетели штук двадцать горных баранов, или коз, я в них не разбираюсь, и, обогнув нас по дуге, рванули дальше. Следом выскочили два волка, притормозили и осторожно двинулись к нам. Настроений миндальничать у меня не было, и потому двумя выстрелами я уложил обоих.
Герда осторожно подошла к тушам, понюхала и грустно сообщила, что это были красивые молодые самцы.
– Я думал, что тебе более интеллигентные парни нравятся, подруга. – Усмехнувшись, я перезарядил ружье, уложив стреляные гильзы в карман рюкзака. Поглядел на головану и сказал: – Тогда мы их есть не будем, не возражаешь?
Привел оружие в состояние по-походному, подхватил волокушу и пошел дальше. Горы – они вроде вот, рядышком, но до них еще топать и топать. Что интересно, вроде как солнечно и на небе ни тучки, но ближняя гряда в туман укутана или облако на нее село? Примастился на ближний валун, потом встал. Хоть и солнечно, но прохладно, медицина здесь далеко не самая лучшая, а потому не стоит вспоминать о таких древних болезнях, как геморрой и простатит. Из-за этого снял одну из скаток с пледом, бросил ее на эту глыбину и уже спокойно уселся поверх. Вообще, стоит сделать древнюю подстилку, которую раньше, в холодных краях, русские спецназовцы делали – теплоизолирующую под седалище. Носится на спине, под рюкзаком. А в случае необходимости перемещается под пятую точку – и геморрой с простатитом нервно курят анашу в сторонке.
Усмехнувшись своим умным мыслям и погладив фыркнувшую головану по голове, я разложил доставшуюся в наследство подзорную трубу и стал внимательно изучать предстоящий маршрут. С той заварухой с медвежьим семейством я здорово отклонился на восток и сейчас шел, по моим прикидкам, километрах в сорока от основных торговых маршрутов. С одной стороны – неплохо, а с другой – хрен его знает. Но пока мне никто из людей не встретился, а по моему старому убеждению – человек самый страшный зверюга. По крайней мере, в известной Галактике других разумных пока не обнаружено. Живых не обнаружено, поправился я, вспомнив о паре артефактов в рюкзаке. Интересный материал, в космосе из подобного иллюминаторы делают, в туристических секторах для богатеев. Ни поцарапать, ни сколоть. Пробовал ножом, пусть стальным – только затупил клинок, потом полчаса на гальке выправлял. Обалдеть вещица, понятно, почему она тысячелетия перенесла.
Впрочем, прошлому свое время, а пока я разглядывал невысокие горы, поросшие какой-то не самой высокой зеленью. Не знаю, на вулкан точно непохоже, нигде ни дыма, ни пожелтевших или сгоревших деревьев. Все мирное, зелененькое, пастораль прямо какая-то.
– Ну что, Герда, пойдем вперед? Обратно ну очень длинный крюк выходит. – Я повернулся к подруге, которая активно чесала ногой ухо. От голованы пришла спокойная уверенность – мол, нечего беспокоиться. Герда вообще особо не заморачивалась о том, что было на расстоянии дневного перехода. Мол, туда сначала дойти надо.