Stabat Mommy
Шрифт:
– Снято! – резко выкрикнул режиссер, и Бо вздрогнул.
Он знал за собой это качество: если уж он задумывался, он не слышал ничего вокруг. Вот сейчас, например, он совершенно забыл, что работает камера, а сам он должен что-то «играть»: он просто пялился на актера-Мафиози, и выражение на его лице вряд ли можно было назвать сыновней почтительностью. Впрочем… какая разница, камера все равно скользнула по нему буквально на какие-то секунды.
– Отлично. Давайте еще дубль. Мальчик очень правдоподобно играет, молодец.
Бо даже поперхнулся: это про него? Это он ухитрился, задумавшись, правдоподобно что-то сыграть? Надо же. Вдруг он – талантливый актер, хаха? Даже противный папаша-Мафиози недовольно сморщился –
– Тишина… внимание…
…и так еще два раза. Ради этих нескольких минут Бо пропустил занятия. Сам виноват, надо было идти работать в кафе: там смена всегда заканчивается ровно в два, и никаких задержек.
Когда с Бо сняли костюм и разрешили идти, он подхватил свой рюкзак и бегом помчался к выходу с причала. Вдруг успеет хотя бы на половину занятия…
Хотя, учитывая их местонахождение, он и на последние пять минут опоздал бы. Машины у Бо не было, велосипед он тоже сегодня не брал – от кампуса до причала ему пришлось бы два с половиной часа педалить по солнцепеку, проще уж те же два часа читать книжку в метро и автобусе: они тебя везут, а ты учишь все, что не успел выучить вчера. Красота.
Но сейчас, в условиях цейтнота, эти два часа представлялись катастрофой. Спасти его могла бы только машина, но своей у Бо не было, а съемочная группа еще не собиралась разъезжаться.
Не то, чтоб Бо привык к одолжениям… нет, он совсем этого не любил. Никогда не просил однокурсников или ребят из съемочной группы его подбросить. Но сегодня, наверное, решился бы. Однако съемки еще шли, и выезд с парковки был пуст.
Такси Бо брать не хотел – не для того он зарабатывает деньги, чтобы на такси кататься. Проще смириться с потерей сегодняшнего учебного дня – в конце-то концов, не самый важный и главный предмет. Перетопчется.
Направляясь в сторону автобусной остановки, он заметил впереди дорогой спортивный автомобиль – их звезда, Тедео Ниши, менял машины, как перчатки, и сегодня красовался на чем-то обтекаемом, приземистом, темно-сером и блестящем. Машина была небрежно припаркована на общей стоянке, и Бо про себя удивился: надо же, звезда не затребовал себе отдельное место, а бросил свой сверкающий бриллиант под палящим солнцем. А что, если металл раскалится докрасна, и в салон невозможно будет сесть? А что, если кто-то поцарапает, выезжая с парковки, бампер или разобьет зеркало? Одна фара такой красотки стоит, наверное, как крыло Боинга. Впрочем, с учетом количества у Ниши подобного рода дорогих игрушек, поцарапают – и ладно, одной меньше, одной больше – невелика беда.
Нет, Бо не завидовал богатым людям. Он их даже немножко жалел. Ведь все они – тот же Ниши, например – заложники своих миллионов и славы. Они не могут пойти на бульвар и купить хот-дог – их моментально обступят журналисты, станут тыкать камеры им в лицо и спрашивать, почему же такой известный и состоятельный человек питается всякой дешевой дрянью? И назавтра интернет взорвется фотографиями и сплетнями: звезда обнищала! Звезда опустилась и не следит за рационом!
Нет, Бо совершенно точно не хотел никакой громкой славы. Он мечтал быть обычным танцовщиком или актером – неважно, кем получится. Кем-то среднего пошиба, чтобы иметь стабильный постоянный доход, но при этом не вызывать повышенного интереса. Бо точно знал, что с его характером и темпераментом он не справится ни с интервью, ни с любым мало-мальски значимым официальным мероприятием – слишком уж застенчивым и молчаливым он получился у маменьки. А Ниши, кажется, все это давалось легко и непринужденно, словно журналисты, интервью, вручения премий, презентации и открытия кинофестивалей были его родной стихией. Ниши с такой непринужденностью скользил в изящном смокинге на приемах, что ни одна красная дорожка не упускала возможности заполучить его персону. Броские машины, дорогие элегантные вещи, смотрящиеся
Ну и пусть у него никогда не будет такой машины – гладкой, блестящей, с плавными линиями, как дельфин. Ее даже хочется погладить по боку, как настоящего, живого дельфина.
Бо поборол искушение и в самом деле погладить полированный темный бок, проходя мимо, и вдруг заметил за затемненными стеклами внутри машины человека.
На водительском месте кто-то сидел.
Бо сделал вид, что он просто прохожий, сосредоточенно изучающий асфальт под ногами, но глаза все-таки скосил: вдруг там, внутри, взломщик? Вдруг он собирается угнать этого прохладнобокого дельфина?
Но в блике окна на секунду мелькнуло лицо сидящего: это был сам Ниши. Всегда улыбающийся и сияющий, сейчас он сидел, откинувшись на спинку водительского кресла и закрыв глаза. Бо поспешно зашагал дальше: был бы конфуз, начни он гладить машину по боку или кричать: «Воры, воры!» – прямо на глазах у звездного владельца авто. А так, кажется, Ниши его не заметил.
Интересно, почему он сидит в машине, на стоянке, совсем один? Наверное, опять поцапался со своей Леди Совершенство. И в самом деле, где ему еще отдохнуть в тишине и покое, кроме как не подальше от сумасшедшей съемочной беготни? Машина – отличное место.
Сочувствуя несчастливой судьбе миллионера, Бо добрался на своих двоих до остановки автобуса и присел на выкрашенную зеленой краской лавочку. Сегодня выдался очень жаркий день, и даже металлическое сиденье казалось горячим. Бедный Ниши… сидит в закрытой машине, стоявшей на открытом солнце весь день… Вдруг ему станет там плохо? Вдруг у него тепловой удар, и он уже без сознания, а Бо прошел равнодушно мимо?
Парень терзался минут пять. Наконец, не выдержал и бегом бросился обратно к стоянке – подумаешь, всего-то десять минут быстрым шагом. Задыхаясь, Бо подскочил к дельфину и прижался носом к стеклу, чтобы рассмотреть переднее сиденье.
Но машина была уже пуста.
– Ну и отлично, значит, не придется вызывать скорую помощь, – немножко сконфуженно вслух сказал Бо, поправил рюкзак и поплелся обратно к остановке.
Глава 3. Тедео Ниши
Это было его давней проблемой: звуки.
От звуков у него дико болела голова. Просто раскалывалась на кусочки! Когда Тедео стал жить самостоятельно, он втайне от матери пошел к врачу и пожаловался, что сходит с ума от определенных звуков. Нет, не от всех, от классической музыки, например, ему хорошо и спокойно. А вот от разговаривающих по соседству людей хочется взвыть и разодрать им лица ногтями в клочья. И голова потом болит, даже таблетки не всегда помогают.
Доктор тогда покивал, поспрашивал еще, отправил его на какие-то исследования, где Тедео присоединяли проводочки к голове, и в конце концов вынес диагноз: мизофония, расстройство непереносимости определенных звуков, с последующей средневыраженной мигренью. В случае Тедео реакцию вызывали звуки человеческой речи и речитатив. Тедео, конечно, мог бы подлить масла в огонь и упомянуть, что его раздражает не только человеческая речь, но и звуки жевания, например, или сопения, или смеха… но не стал. И без того диагноз звучал достаточно серьезно…