Стадия зеркала. Когда женщина знает, чего хочет

Чаландзия Этери

Вот тут жизнь во всей красе показывает свою вульгарную пасть. Понятно, что в начале романа все, что связано с финансами, совершенно неважно! Ну совершенно! Да, она в месяц имеет столько, сколько у него не будет, даже если он продаст половину внутренних органов. За один, правда, может быть, кое-кто дал бы и больше, но не будем так жестоки. Каждый раз, когда приходит время расплачиваться за консоме, божоле и устриц, у нее сжимается сердце, поскольку она понимает, что стремление поддерживать ее привычки скоро доведет его до грабежа и разбоя. Юноша и правда совершает нечеловеческие подвиги, проворачивает мутные финансовые аферы и каждый раз злобно огрызается, когда обнаруживает у себя в кармане и на прикроватной тумбочке неучтенные суммы или золотые часы. Но женщина приходит в восторг от его злости и с еще большим энтузиазмом убеждает, что ей страшно приятно,

поэтому и ему должно быть приятно, и, в конце концов, зачем ей деньги, когда у нее их куры не клюют? Делает она все это настолько убедительно, что в какой-то момент молодой кабанчик задумывается: и правда, а что такого? Продвижение вперед по маршруту искушений происходит быстро и успешно. Очень скоро он начинает понимать, как важно уважить ее желания и перестать устраивать сцены из-за дорогих подарков, которые она, как лосось икру, по поводу и без мечет каждый месяц. Так же с успехом он смиряется с ее потребностью встречаться в хороших гостиницах или чистой съемной квартире, а не в его крысятнике. Даром что, кстати, от съемной квартиры два шага до его института, хотя кто при таких обстоятельствах туда теперь ходит. И ее настоятельные просьбы переодеться из адидасовского рубища хотя бы в Gap или Nike, не говоря уже о проверенных временем и кошельком D&G и Armani, тоже вскоре пониманием отзываются в его сердце. И вот уже, хлоп-хлоп глазками, а на месте невинного, наивного и влюбленного птенца любви, как черт из ступы, появляется расфуфыренный и вальяжный альфонс.

О дальнейшем развитии сюжета снято столько нравоучительных и слезливых мелодрам, что нет смысла рассказывать, кто, кого и почему вскоре бросит. Хотя отчего же? В двух словах – возможны два варианта – или он ее, или она его. Третий вариант – когда это происходит красиво и по обоюдному согласию – в принципе существует, но на деле встречается редко.

Конечно, многое зависит от того, кому что было надо и кто на что потенциально был готов. Одно дело, когда независимо от возраста встречаются люди, прости господи, созданные друг для друга. Встречаются, объединяются и дальше их никакими силами не разлучить. А бывает, что сошлись, вспыхнули, поразились своей смелости и широте взглядов, отбушевали, заскучали, обвинили друг друга в том, что «ты старая дура», а «ты молодой козел», и разошлись. Не судьба. И возраст тут, как правило, ни при чем.

Но те юноши, которые сохраняют уважительное и восхищенное отношение после расставания, входят в историю. Только дураки некрасиво расстаются со своими благодетельницами. Они не понимают, что женщина в возрасте – как высокотоксичная отрава, после нее ровесницы будут казаться поролоновыми манекенами, непригодными ни для секса, ни «поговорить», а в окружении «брошенки» плохие характеристики распространяются мгновенно. Так что есть опасность, что с корабля на бал у вас не получится. Но на каждое правило находится исключение. И возможно, иная прошитая ботоксом акула только рада будет подхватить то, что с чужого борта упало или оказалось оттуда вышвырнутым.

Женщина после всех потрясений с облегчением возвращает себе членство в своем возрастном клубе, с наслаждением приходит обратно в дорогие рестораны с нормальной кухней и вновь приобретает привычку не смотреть на цены в меню. Да, возможно, периодически ее сердце охватывает ностальгия, и она вспоминает тот черствый бублик, который они грызли под мостом, обнимаясь и шепча друг другу нежности и сальности, но со временем и это проходит. Мужчины в хороших костюмах опять начинают ласкать взгляд, а разговоры с ними – уши, жизнь возвращается в свою колею, а роман с младенцем зачисляется в категорию забавных и шальных воспоминаний-недоразумений.

Да, возможны варианты – кто-то, единожды вкусив молодой крови, дальше уже не может остановиться. Эти вампирши меняют своих задохликов, как перчатки, живут страстями, и дай бог им счастья таким, каким они его видят. Некоторые мальчики, развращенные опытом общения со зрелыми дамами, тоже обнаруживают, что не могут слезть с возрастной иглы, и продолжают с энтузиазмом переходить из одних поживших рук в другие, и тоже – флаг им в руки.

Примеров счастливых и взаиморазвивающих неравных союзов и правда немного. Хорст Кеттнер, с юных лет влюбленный в неукротимую Лени Рифеншталь, втерся к ней в доверие, когда ему было тридцать, а ей… семьдесят. Еще три десятка лет до смерти Лени они прожили вместе, погружаясь с аквалангами в океан и занимаясь подводной киносъемкой. До последнего дня Хорст оставался со своей возлюбленной, а после ее смерти говорил: «Я словно провалился

в пропасть и ощущаю безумную пустоту». Эдит Пиаф в сорок с лишним лет не без потрясения приняла предложение руки и сердца двадцатилетнего Тео Сарапо и потом говорила, что всю жизнь его ждала. Кеттнеру не так давно исполнилось шестьдесят, Сарапо погиб в автокатастрофе через несколько лет после смерти певицы. Кто знает, что происходило в этих и других таких же «странных» союзах? Скорее всего, все то же самое, что и в обычных, только женщины были просто великими, а мужчины, похоже, великими влюбленными. А одна моя знакомая на вопрос о том, каково это – быть замужем за юношей в два раза моложе тебя, только пожала плечами: «А что такого? Ну, моложе, и что? Ты так спрашиваешь, как будто я живу не с мужчиной, а с лемуром!»

Но я-то все равно считаю, что женщина, связавшая свою жизнь с мальчишкой, незаурядна и обладает несвойственной среднестатистическому большинству смелостью и широтой взглядов, а мальчишка, способный любить и игнорировать многозначительные ухмылки в свой адрес, и вовсе герой. И несмотря на то, что я уже довольно давно не верю в сказки, каждый раз, сталкиваясь с подобной парой, я складываю ручки на груди и умильно вздыхаю. Может, потому, что вопреки жестокой логике жизни я все еще верю в сказки. По крайней мере в ту, в которой любви все возрасты покорны.

Актеры

Практически все мы иногда играем. Изображаем радость, разворачивая дурацкий подарок, с наигранным вниманием слушаем занудливого собеседника, рыдаем взахлеб, добиваясь извинений и подарков. Говорят, женщины – прирожденные актрисы. Возможно. Эволюция загнала нас в довольно узкие рамки. Мы так редко умеем впечатляюще рычать, пугать и орать хриплым басом, что нам приходится изворачиваться по-своему. Строить глазки, надувать губки, искусно падать в обморок, красиво плакать и влюбленными глазами смотреть мужчине в рот. У каждого свои методы и приемы.

Однако, как бы мы ни старались, мы все жалкие любители. Нам за наши выкрутасы не аплодируют, денег не платят и не рвут на куски и автографы. Потому что мы homo vulgaris – обычные люди. Другое дело актеры… Герои, кумиры и небожители.

Надо сказать, относятся к ним в разных кругах по-разному. Понятное дело, что обычный человек цепенеет, когда видит живого Дмитрия Харатьяна в мясной лавке. Даже если оцепеневший не точно идентифицирует звезду и не уверен, кто перед ним – известный певец, актер, дирижер или композитор, он безошибочно чувствует знаменитость и уже не может просто закрыть рот и отойти в сторону без автографа. Я видела людей, которые норовили упасть в обморок, теряли дар речи, застывали с глупейшей улыбкой на лице, начинали странно похохатывать, а одна женщина от шока при виде любимого артиста и вовсе разделась. Не сводя глаз с кумира, принялась стягивать с себя верхнюю одежду. Распоясавшуюся поклонницу оттеснила охрана, потрясенного актера увели коллеги.

Так или иначе, но в толпе и на публике актеры берут свое и пожинают плоды, принимая восхищение, поклонение и почитание своих обожателей и случайных прохожих.

В профессиональной сфере все гораздо прозаичнее и циничнее. Там никто в обморок не падает, и только у молоденькой и впечатлительной гримерши первые два дня будут дрожать кисточки в руках. Но на третий день и она расслабится и, расчесывая накладные усы какого-нибудь всенародного любимца, будет думать о своем. Продюсеры – народ бывалый и хитрый. Они предаются бытовому лицедейству, изображают, как они восхищаются и преклоняются, чтобы подписать наконец пару бумажек, заполучить звезду в проект и заговорить уже совсем другим голосом. Режиссеры делятся на тех, кто души в актерах не чает, любит их, как детей родных, и носится с ними, как курочка с яйцом, и на тех, кто прагматично выжимает все таланты в свои постановки.

Взаимоотношения между самими актерами – отдельная статья, написанная дрожащими руками многих поколений. Случаи, когда на съемочной площадке или сцене встречаются партнеры, независимо от пола, статуса и возраста воспламеняющие друг друга своими талантами, к счастью, не редки. Результаты таких встреч остаются в умах, сердцах и истории мирового искусства. Однако повсеместно процветают и неистребимая актерская ревность, профессиональное пакостничество, лицемерие, двуличие, перетягивание одеяла на себя и многое другое, что распространено среди всех соперников в мире. Просто одни состязаются за женщину, финишную ленточку или партию обогащенного урана, другие – за место под софитами. А оно, как известно, во-первых, пусто не бывает, а во-вторых, не так-то его там и много.