Стаф II. ПрОклятое городище
Шрифт:
Хоть что-то хорошее в этой жизни.
Постепенно успокоился, да и скакун никаких возражений не выказывал, наоборот, тоже пытался скорее покинуть места, которые давили на психику, словно гидравлический пресс. Я по сторонам глядел внимательно.
Где-то через километр стала просматриваться высокая насыпь Южного Тракта, а Черный лес редеть. Слева чуть дальше перекрестка увидел высокую каменную стену и развалины, похоже, какого-то замка. Странно, что не заметил их по пути в локу. Хотя… Я же от экспериментов Джоре еще в тот момент не отошел, и здесь по сторонам особо не смотрел.
Да…
И это все за один день, который еще не закончился.
Три фургона и столько же всадников остановились сразу возле поворота. Сбежавшие коллеги по опасному ремеслу. Суки! И зачем здесь замерли? Их я опознал сразу, как и дымящего длинной трубкой Никодима, стоящего возле последнего транспортного средства. Да и одногруппники сбились в несколько куч на обочине, что-то явно обсуждали горячо, размахивая руками, громко ругаясь. Долетело с резкими порывами ветра:
— …. ты ничего не понимаешь!
— … сам он урод! Полез…
— …давайте поговорим, как разумные люди…
— … пошел ты! Не о чем нам договариваться!
Что они там не поделили?
Надо ли говорить, как мое появление, да еще и верхом, вызвало всеобщий ажиотаж. Ко мне сразу же направился Никодим, а еще подъехали верховые. Охранники, мать их перемать! Трусы позорные, вОлки!
— Что с ней? — первым делом спросил куратор, кивнув на Саманту.
— Попала под сильный ментальный удар, рассчитанный на Чистых, Джоре ей вколол «Анабиоз», — медленно ответил я, борясь с приступом злобы. Так и хотелось их всех под нож.
Сбежали…
— Ясно, — кивнул тот, — А он сам?
— Сказал, Акела будет петь последнюю песню, и выпил какой-то «Камикадзе» или вколол, — будто роняя слова, ответил.
— Все там будем, — проговорил тихо куратор, а затем добавил странную молитву, сжимая кристалл на шее в руке, с каждым словом он вспыхивал ярче и ярче, — Великий Холод, прими своего верного сына. И пусть пламя битвы в его сердце никогда не погаснет. А когда придет время Рагнарека, вдохни в него жизнь!
У них, что тут какая-то секта? Помесь различных религий? Насколько, я помнил, в речи сплелся древнескандинавский Апокалипсис и стихия, противоположная огню. Странно это, но сами визуальные эффекты внушали, тут ничего не скажешь. Но вера не пойми во что… с другой стороны, вокруг ведь крио.
Пусть чем хотят, тем и занимаются, главное, меня чтобы не агитировали.
— Так, Рыжий, Довгань, — Саманту во второй фургон! Соорудите ей какую-нибудь лежанку. Отвечаете головой! Не отходить. Охранять, — приказал Никодим тем самым ублюдкам, что едва не скормили меня живому мертвецу.
Гады незамедлительно бросились к жеребцу, осторожно сняли девушку и унесли, а меня отвлекло замерцавшее сообщение: «Внимание! Вы успешно выполнили задание, прописанное в договоре заключенном со стороной „Джоре Мнемоник“. Саманта Белль была успешно доставлена до истечения указанного срока (12 часов) к представителям клана „Север“.
Награда:
— + 10 000 баллов к биржевому рейтингу;
— индивидуальное
Отлично!
Пять часов сорок минут и можно будет не опасаться ментальных атак…
— Все слезай, накатался, — перебивая мои мысли, заявил хмурый усач с коротким копьем, нижний конец которого он опер о седло, отрывая меня от системного текста и раздумий, — Этот конь наш!
— И не подумаю! — уверенность, что он меня пытается, как говорилось в народе, развести, была абсолютной. Как и проверить «на слабину».
Не отдам. Лягу здесь, но кого-нибудь тоже заставлю кровью умыться. Я башкой из-за него рисковал! И один деятель, как раз, если резко вытащить ятаган, находился «в зоне доступа».
Абонент, мля!
Стала закипать злость, превращающаяся в ярость, с каждым ударом сердца.
И пульс в ушах задолбил барабанной дробью.
Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу.
Всегда думал, что я человек добрый, мягкий, пушистости только не хватало. Но сейчас готов был рвать на куски всякого. Сжал рукоять ятагана. Если сразу не сдохну, то кого-нибудь с собой утащу.
Будто чувствуя развлечение, к нам стали подтягиваться остальные зрители, которые до этого чуть-чуть не подрались. Или занимались мордобоем до моего появления.
— Да, ты… — начал тоже заводиться агрессор с полоборота.
— Это ты нарушаешь одно из базовых правил клана «Север» — трофеи священны, — перебил его, повторяя истину, которую нам не раз и не два сегодня сообщил Джоре. Чеканил слова, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, сдерживая яростную дрожь в нем, — Вы же бежали с поля боя, как стая трусливых крыс. Из-за вас погибли ваши же товарищи, возница и Джоре, вы не убили ни одного врага!.. Я убил! А затем вытащил жеребца из Черного леса, за мной гналась Тьма. Я. и только я, привез и спас Саманту. А ты здесь трясся от ужаса, гадя в кустах, а теперь жеребец твой? Ты ничего не перепутал?
— Косолапый, а Стаф ведь прав, даром, что первый день. Трофеи — дело святое, к тому же трое суток не прошло, в Круг нельзя таких вызывать, если они даже матом по твоей матушке пройдутся, — заявил мужик справа, который покупал у меня рыбу и которого я хотел разить первым, — А сейчас еще боевая группа «Снежных» подъедет и… На твоем месте…
Никодим подошел, когда отморозок с ревом:
— Да мне похер под кем он, я его сейчас убью нахер!
Я в этот момент вытащил клинок, больше ничего не успевая, потому отморозок уже замахнулся копьем…
Затем его обездвижила незримая сила, видимо, наставник использовал какое-то заклинание, потом прилетел удар в ухо, появилась нехватка кислорода. И данные неблагоприятные факторы в пару минут превратили отчаянного башибузука — дерзкого и гордого сына хрен знает чего в шакала Табаки. Только не стелился перед Никодимом, но на меня поглядывал с затаенной злостью.
А замешкайся куратор, и сбросили бы мое тело с Южного Тракта вниз за насыпь, оставив на поживу дикому зверью. Никому здесь до трупов, тем более «грязных», еще и новичков, дела не было.