Стаф
Шрифт:
— от криополя +12;
— от химического +26;
— от воздействия окружающей среды (холод, жара и т. д.) +8;
Дополнительные свойства:
— незаметность +2;
— непромокаемый;
— безразмерность (для подгонки требуются любой малый энергетический кристалл);
— имеется возможность открыть два дополнительных параметра».
И
«Вы не можете привязать модернизируемый плащ «Хантер» (класс: редкий).
Для этого требуется выполнить следующие условия:
— магические способности 1, прогресс по шкале Стоунхенджа не менее 61 %
— сила 1, прогресс по шкале Стоунхенджа не менее 52 %;
— ловкость 1, прогресс по шкале Стоунхенджа не менее 52 %.
Справка: Помните, если Ваше оружие не привязано, то становится недоступным ряд большинства функций, как и использовать его может абсолютно любой человек (разумный). Существует опасность захвата и перехвата контроля сторонними лицами. Также без привязки невозможно модернизировать, улучшать и устанавливать дополнительные модули».
Мда… Вот так ходила на обед журавль к лисице, а затем те поменялись ролями. Не поменялось одно — близок локоток, да не укусишь.
Встал легко, опять сработал целебный препарат на двести процентов, казалось, сверну весь мир. Энергии море, не знал с чем сравнить, наркотики не употреблял, а раньше подобное испытывал только в детстве… И опять нереально яркие флешбеки. Настолько натуральные, что, казалось, сейчас мать ужинать позовет. Или скажет строго: «Ты уроки сделал?».
Избавляться нужно от синдрома Арни.
Мда.
Затем подобрал отнюдь не копье, а настоящую глефу с наконечником, как будто на него пошло лезвие от фалькаты, напоминая отчего-то бессмертного «Властелина Кольца» и долбанных эльфов. Ожидая подвоха, ничуть не удивился, когда сначала всплыли свойства: «Стандартная глефа «Кровопийца» (класс предмета: обычный) — хороший аргумент в умелых и не очень руках на начальных этапах развития. При привязке наносит дополнительный урон некротическим существам.
Атака — +42».
И привычное уже, «Вы не можете привязать» данное оружие. Требовалось двойка в характеристиках силы и ловкости, а с выносливостью — единичка. Ладно, когда-нибудь пригодится. Пока же, уверен, хватит и обычного набора собирателя, плюс трофеи с петовода крысана. А, если совсем будет плохо, то и без подобных процедур можно использовать данное оружие. Плюс сорок два — это офигенный аргумент.
— Ну, грязный, удовлетворен? — задала вопрос девушка состроив невинную гримаску, а в голосе сквозила озорная насмешка.
Я, будто занятый тем, что снимал с себя ветровку и джемпер, отправляя их в ближайшую урну, растянул молчание насколько мог. Еще и части своего сломанного привязанного копья подобрал. Специально злили Ирию. Скорее всего, думала, что я начну сейчас качать права, мол, снаряжение не по Сеньке и, не добившись никакого результата, буду посрамлен окончательно. Или, как вариант, было бы предложено, раз не удовлетворен — возвращай все.
Ну-ну!
— Вполне. И запомни, я — не грязный, я — черный! — выдохнул, будто выплюнул. Эта сука надо мной достаточно надсмехалась.
— Запомни накрепко! — взвилась та, — Заруби себе на носу! Нарисуй на руке крестик! Или на лбу! Пока ты, всего лишь мясо, мертвечина, какую по недоразумению пустили в нормальное общество! И ты практически не отличаешься от раба, ты даже не свободен в своих решениях! Тоже мне «черный»… Сказала бы какой ты в реальности… Делаешь, что прикажут. Боишься, как и всякий из вас боли от Плети, дрожишь, испытываешь постоянный не проходящий страх. И это правильно — бойся. Может, проживешь немного дольше. Я и «грязным» тебя назвала авансом. А ты… «черный»…, — передразнила вновь меня.
— Отличная дрожь, вон твоя ящерица до сих пор морщится. Как я вздрогнул? Нормально? — вклинился в паузу.
Действительно на морде пета броневые пластины находились в постоянном движении, сам он кашлял, будто поперхнулся. Как бы не сдохла скотина земноводная потом вдруг придется ущерб возмещать.
— Повезло, он бы давно тебя сожрал, это я держу его на поводке… Хочешь отпущу?
— Вот уж спасибо, — ернически ответил ей.
— Так вот, повторюсь. Запомни, чтобы называться хотя бы «черным», это надо заслужить, выгрызть, как и любое свое право, и на имя тоже! — неугомонная какая, выбешивала эта девушка меня своим менторским тоном.
Учительница, мля!
Той же до моих эмоций было, ровно столько же дела, сколько до мух на Марсе, то есть абсолютно никакого. Она продолжала лекцию, видимо, взгромоздившись на своего любимого конька.
— Заставить всех считаться с собой, применяя для этого данные тебе Богам, если веришь, или богами этого мира таланты, не ждать, что кто-то добрый все даст только по праву рождения на свет гомо сапиенсом. Не дождешься! Привыкли, посиживать на диванчике и ждать манны с небес «потомучта я етого достоинь» и вся аргументация, — сплюнула в сторону, — Поэтому брать нужно все самому! — а в голосе сталь, едва сдерживаемая ярость. И воздух с ненавистью сжала, стиснула руками, показывая, как «брать». Но затем вдруг тон Ирии смягчился, — Хотя, учитывая твой, скажем мягко… «геройский» задор, умудрится ткнуть копьем боевого панголина в ворск… И живым остаться. Скажешь, скажешь, еще мне спасибо! И уж если ты такой весь дерзкий, докажи! И клянусь, через Систему, если ты войдешь по клановому рейту в первые сто тысяч за год и за тот же год расплатишься с «Севером», то я лично, возьму обеих своих жен, и мы устроим тебе такую ночь…
— Мечтать не вредно, — перебил на автомате, потирая скулу. Надо же, не болела абсолютно.
Девушка заливисто рассмеялась, теперь становилось понятным изречение, «будто колокольчики зазвенели». Да так весело и непринужденно у нее все вышло, без всякой натуги и фальши, что ярость куда-то испарилась, и захотелось улыбнуться.
Но кто-то злой и циничный внутри, скривив губы в презрительной усмешке, помянул магию и ее мать. Но в первую очередь эта ухмылка предназначалась тому наносному «мне». Сопливому, с влажным носом, маленькому и пушистому щенку, весело виляющему хвостиком и радостно ластящемуся к любому, кто его погладил, сказал доброе слово. Забыв о том, что еще каких-то пять минут назад летел от пинка того же человека. И тогда было больно.