Стагнация
Шрифт:
– Да.
Элон Остовский прекратил все движения по сенсорному столу. Чуть приспустив очки, он исподлобья посмотрел на Марка. Затем вовсе снял их и откинулся на спинку стула, аккуратно положив окуляры на стол.
– А Вы уверены, Марк, что хотите туда? Вы можете начать строить жизнь здесь в столице. Зачем обратно?
– Там мой дом.
– Вы же понимаете, как сильно изменился мегаполис за сто пятьдесят лет? Скорее всего, Вы не увидите там ничего знакомого.
– Что-нибудь увижу. И сам, своими глазами, – он был непреклонен, – пока это мое единственное желание. Разве есть проблемы?
– Нет. Проблем нет. Один нюанс, – Элон повернулся к Пиру, – ничего
– Да, я понимаю, – Пир поджал нижнюю губу и слегка кивнул, – надо, так надо.
– Э-э постойте, – Марк покрутил головой, смотря на обоих с непониманием, – Так не надо, зачем? Зачем лететь ему?
– Затем что пункт восьмой социального кодекса РФ обязывает кураторов находиться в тесном контакте с подопечным в течение месяца. Не важно где бы те не находились, – директор реабилитационного центра сомкнул ладони, – а Вы как думали? Что на третий день после анабиоза отправитесь в свободное плавание через полстраны без поддержки?
– Я об этом вообще не думал.
– Хотя Вы можете пройти месячный курс здесь в Москве, а уже потом вернуться туда? – в голосе Остовского, будто бы послышалась надежда.
– Я хочу вернуться туда, понимаете?
– Понимаю. И Пир Эмиш тоже понимает, верно?
Тот кивнул.
– В общем, Марк Анатольевич, ознакомьтесь еще раз с условиями гособеспечения и подпишите документ. После обговорим детали.
С минуту Марк изучал текст на коммуникаторе, после чего глубоко вздохнул и поставил электронную подпись отпечатком, сделал свип, и копия документа перешла уже на стол Элона Остовского.
– Хорошо, – чуть повеселел тот и вновь надел очки, – теперь нужно обговорить сроки и транспорт.
– Когда можно будет отправляться?
– Если хотите, то уже этим вечером.
– Хочу, – сказал Марк, на миг замешкав.
– Что ж, решено. А кокой транспорт предпочитаете? Наземный, надземный или воздушный?
– А в чем различия-то? Между надземным и воздушным?
– Воздушный – самолет, а вот надземный – это междугородние системы ветро. Они быстрее, чем поезд или автомобиль, но намного медленнее, чем лайнер. Тут вопрос в том боитесь ли вы перемещаться на каком-то, из этих видов?
– Тогда… не знаю… самолет?
– Пусть будет самолет, – директор кивнул, – Пир? Вы готовы к срочной командировке на ближайший месяц?
– Почему нет? – заулыбался тот и повернулся к Марку, – парень! Будет улетная прогулка сегодня. Так что готовься!
– Тогда решено, – Остовский хотел было подняться с кресла, но остановился, – вот еще что, чуть не забыл. Журналисты. Они уже узнали о Вас и теперь жаждут пообщаться. Вчера даже трикоптер запускали, чтобы найти Вас и записать.
– Меня? Зачем я им?
– Видите ли, Марк, в наше время очень популярна историческая хроника и интерес к ней только растет. Пик дедрим-процедур, история прошлого… Общество всегда держит во внимании фригус-освобожденных. Особенно, чей срок превышает продолжительность жизни. А вы так и вовсе находка. Так что будьте готовы к повышенному интересу к себе со стороны третьих лиц.
– Этого я не ожидал.
– Да. Так или иначе, Вам придется с ними разговаривать. Мой Вам совет: не упоминайте где живете, куда едите, чем собираетесь заниматься. Я имею в виду конкретику. Иначе они нигде не дадут покоя.
– Хорошо, спасибо, я учту.
– Не сомневаюсь, – Элон Остовский наконец-таки встал и вышел из-за стола. Пир и Марк сразу последовали его примеру, – рад, что мы так быстро утрясли этот вопрос. Позвольте пожать вашу руку.
Он резким движением вытянул худую ладонь и украдкой улыбнулся. Марк пожал ее, не сказав больше ни слова. Когда они с Пиром уже направлялись к двери, Элон окликнул куратора, попросив Марка подождать в коридоре. Когда тот вышел, и дверь за ним закрылась, Остовский приблизился к Пиру и, нагнувшись, проговорил чуть тише:
– Учитывая какое там положение, присматривай за ним в оба, понял?
– Само собой. Вы же меня знаете.
– Потому и предупреждаю, – Остовский ткнул в него указательным пальцем, – посерьезней. И без твоих шуточек. Это Новосибирск – центр внесистемных и антиглобалистов. Как только он пообщается с журналистами и станет медией, с ним попытаются связаться. Твоя задача не допустить контакта. Смотри, чтобы он не пошел по наклонной.
– Хотите, чтобы я что-то конкретное сделал? По статистике…
– Мне не нужна твоя статистика Эмиш. Министерство социальной защиты не зря доверило мне пост директора этого центра. Как председателю заседаний по социальным категориям, мне нужно, чтобы человек за дверью не стал жертвой фанатиков. Ты же понимаешь, почему именно тебя выбрали для его курирования?
– Из-за отца? – теперь улыбка Пира выглядела настоящей презренной ухмылкой.
– Тебе как никому знакома такая ситуация, верно?
– Знакома, Вы правы.
– Вот. Поэтому для начала дейдрим.
– Что?
– Ты спрашивал, нужно ли сделать что-то конкретное? Убедись, что он воспользуется дейдрим. Работа, социальная значимость и воспоминания – это все, что должно его заботить.
– В прочем как их всех.
– Как и их всех, – Остовский кивнул.
– Не сомневайтесь, – Пир отступил к двери, улыбаясь во весь рот, – уж это я могу устроить, будьте уверены.
IV
На оставшуюся часть дня Марку выпало изучение учебных материалов, которые куратор прислал ему на ППК. Эта были документы о краткой современной истории со ссылками на видео и аудио файлы. Он узнал, что на настоящий момент около девяноста процентов денежного эквивалента рынков России, Европы и Азии сосредоточено в руках юридических лиц. Теперь в современном мире валютой пользовались лишь фирмы и предприятия, рассчитываясь между собой. С людьми же расплачивались социальными благами. Физическим лицам обеспечивали оказание услуг, содержание и досуг. И все это было включено в социальные рабочие пакеты или кейсы – сокращенно СРК. СР-кейсы, про которые так упорно говорил Пир, бывали абсолютно разные. Все зависело от статуса работы, а статус – от уровня социальной значимости человека. Статус присваивался многому: жилье, работа, одежда человека – у всего имелась своя категория по десятибалльной системе, выраженная в буквенном значении. Самыми высокими были категории «А» и «S», самыми низкими «I» и «K». Цифрами указывалась лишь социальная значимость. Людей, имеющих наивысший десятый уровень, называли десятниками. Официально нельзя было сказать, сколько таких людей было в стране, и из какой они сферы. Когда только данная система начинала действовать, было модным хвастаться высоким уровнем. Это были люди с высокими чинами в сфере политики, бизнесмены и владельцы крупных компаний, некоторые шоумены, люди культуры и искусства. Но это быстро породило негатив в обществе. Начались преследования человека, угрозы и даже расправы за столь вульгарное поведение и выражение неуважения. Статус стали скрывать и вести себя, менее вызывающе.