Стакан воды (сборник)
Шрифт:
Бернарде (в сторону, пожав плечами). В высшей степени порядочный молодой человек!
Эдмон. Так, значит, вы слышали мою последнюю речь?
Бернарде. Я сидел далеко, зал был набит битком, и, конечно, многого я не уловил. Тем не менее я тогда же сказал себе: «Вот с кем бы я хотел подружиться», ведь я друг всех талантливых людей. И вот сейчас благодаря нашему приятелю Оскару желание мое сбылось.
Эдмон. Я просто ушам своим не верю!
Оскар. Ага!.. Что я тебе говорил?.. Ты уже наш. А какой славный малый этот Бернарде! Общительный! Душа нараспашку!
Эдмон. Да, правда!
Оскар. То-то!.. Имей в виду, мой друг: все наши таковы.
Явление VI
Бернарде, Оскар, Эдмон, Сент-Эстев, Дерузо, Дютилье.
Оскар. Входите, входите, дорогие гости!.. Вы запаздываете. Боюсь, как бы завтрак от этого не пострадал.
Дютилье. Уверен, что не пострадает.
Оскар. Я сейчас скажу, чтоб подавали. Здесь нам будет удобнее, уютнее, а для пиршества мудрецов необходим укромный уголок.
Дютилье. А, доктор, здравствуйте!.. (Оскару, тихо.) Что это за молодой человек с ним беседует?
Оскар. Наш новый друг. Бернарде его хорошо знает – он вас познакомит. А я пока велю открыть устрицы… Доктор, будьте за хозяина!.. Господа, прошу вас чувствовать себя как дома! Я сейчас! (Убегает в дверь налево.)
Бернарде (идет за ним. Про себя). Ну, вот! Удрал, болван!
Дютилье (Эдмону). Друг доктора – наш общий друг.
Дерузо. Мы – одна семья.
Сент-Эстев. Мы все заодно.
Эдмон. Господа! Вы устраиваете мне чересчур торжественную встречу – я ведь в небольших чинах.
Бернарде (возвращаясь на середину сцены). Полноте, мой друг!.. Долой скромность! Мы изгнали ее из своей среды. Вот наше первое правило: каждый отдает себе должное, каждый сам знает, чего он стоит! И вы, мой юный Цицерон [38] , это отлично знаете. (Обращаясь к остальным.) Да, господа, перед вами выдающийся адвокат. «Он славою богат, нуждаемся в ней мы» [39] .
38
Цицерон, Марк Туллий (106—43 до н. э.) – знаменитый римский оратор и политический деятель периода аристократической республики. Речи Цицерона считались образцом политического красноречия.
39
«Он славою богат, нуждаемся в ней мы». – В оригинале: Rien ne manque `a sa gloire, il manquait `a la n^otre («Ничто недостает для его славы, его недоставало для нашей славы») – стихотворная подпись под бюстом Мольера, сооруженным в 1778 г. в зале заседаний Французской Академии после того, как она посмертно избрала Мольера своим сочленом. Стих этот принадлежит драматургу Бернару-Жозефу Сорену (1706–1781).
Дерузо. Так вы адвокат?
Дютилье. С тех пор как Оскар сделался поэтом, у нас не стало адвоката.
Бернарде. Я не зря вам его представил. (В сторону.) Куда это Оскар запропастился? (Подходит к Эдмону, берет его под руку и подводит к Дютилье.) Господин Дютилье, книгоиздатель – он всех наших друзей приводит в храм бессмертия, а впереди всех идет туда сам.
Дютилье. Послушайте, доктор…
Бернарде. Это вполне естественно: кто правит колесницей, тот приезжает первый… Он придумал издавать книги на вощеной бумаге с полями в восемь дюймов шириной, выпускать афиши размером в пятнадцать квадратных футов, а теперь занят выпуском афиши уже в тридцать квадратных футов. (Подходит к Дерузо.) Дерузо, великий художник, открывший романтический пейзаж. Этот гениальный новатор не унизился до простого подражания природе – он открыл такую природу, которой не существует в природе, которой вы нигде не найдете. (В сторону.) Что же это Оскар не идет мне на выручку? (Подходит к Сент-Эстеву.) Наш великий поэт!.. Наш великий романист, водрузивший в литературе некий подавляющий своим величием обелиск с иероглифами!.. (Оборачивается и видит, что слуги под наблюдением Оскара вносят стол.) Оскар, Оскар, пожалуйте сюда! Помогите мне произвести смотр знаменитостей, я один не управлюсь.
Оскар. А когда же завтракать? (Хохочет.)
Бернарде. Ох уж этот Оскар! Не может не сострить.
Оскар. Ведь я с утра ничего не ел. (Подходит к двери и отдает распоряжение слугам.) Стол сюда… Принесите замороженное шампанское и устрицы, если их уже открыли. (Выходит на авансцену и обращается к Дерузо, который в это время здоровается с Эдмоном.) Ну, ну?.. Что у вас тут? Как дела?.. Я вижу, знакомство уже состоялось.
Бернарде. Состоялось. Они уже знают его не хуже меня.
Оскар отходит с Эдмоном в глубину сцены.
Дютилье (к Дерузо, тихо). Ты не знаешь, как его зовут?
Дерузо. Нет. А ты знаешь?
Дютилье. Знаю столько же, сколько и ты. Но, по-видимому, это человек с именем, человек известный – его все знают.
Дерузо. В таком случае он может быть нам полезен.
Дютилье. Он будет бесплатно вести мои дела – у меня что ни день, то тяжба с автором.
Дерузо (Эдмону, который снова подходит к ним). Надеюсь, вы позволите нам изготовить с вас литографию? Ее все давно ждут с нетерпением.
Эдмон. Да что вы?
Оскар (подходит). Не отвертишься, брат! Нас всех литографировали… Только непременно в рубашке и без галстука… Небрежный костюм человека, витающего в облаках… Стоит недорого, а получается хорошо. Так тебя все будут знать.
Сент-Эстев. Я полагаю, наш новый друг позволит мне сказать о нем несколько слов в моем новом романе?.. У меня давно уже заготовлена пламенная тирада о том, что такое адвокат, – по-моему, она прямо относится к вам, и все вас узнают.
Эдмон. Мне, право, неловко…
Сент-Эстев. А вы зато упомянете меня в следующей же вашей речи.
Дютилье. А я отпечатаю ее в количестве двух тысяч экземпляров… Только дайте мне ваши импровизации накануне… Оттиски получите сразу же после суда… (Переходит слева направо.)