Стакан воды (сборник)
Шрифт:
Бернарде. Я вам не зря сказал насчет бугорка проницательности!.. Кто же будет на нашем завтраке?
Оскар. Многие из наших товарищей, из наших самых выдающихся друзей не придут.
Бернарде. Где же они?
Оскар. Как всегда, у Итальянцев [32] . Сегодня генеральная репетиция оперы Тимбаллини.
Бернарде. Да, верно!.. Феноменальный талант! Мы непременно должны устроить ему триумф! Он нас отблагодарит за границей!
32
…у Итальянцев… – в театре Итальянской оперы. Организованный еще до революции (1789) и затем после перерыва (1792–1801) возобновивший свою деятельность, этот театр в 1830-е годы (то есть в период, о котором идет речь в пьесе Скриба) переживал самый блестящий момент своей истории. Здесь с огромным успехом шли оперы Россини, Беллини и Доницетти, выступали знаменитые итальянские певцы и певицы – Мария Малибран, Антонио Тамбурини, Джованни-Баттиста Рубини, Джудитта Паста, Джулия Гризи и другие. «Бывать у Итальянцев», «иметь ложу у Итальянцев» – означало принадлежать к зажиточному, светскому кругу.
Оскар. Зато у нас будет Дютилье, наш знаменитый книгоиздатель; Дерузо, наш знаменитый художник; Сент-Эстев, наш знаменитый романист; Монлюкар, наш знаменитый… не знаю, как его назвать…
Бернарде. Экономист, наш знаменитый экономист!
Оскар. Вы все в один голос говорите, что это очень умный писатель!.. Но вот что странно: латынь я понимаю, а его понять не могу!
Бернарде. Да его никто не понимает!.. И в этом залог долговечности его славы. Когда кто-нибудь из нас, набравшись храбрости, скажет в салоне про его книгу: «Это гениально!..» – все думают: «Бедняга! Стало быть, он ее читал!» – и из сострадания верят ему на слово… Кто там станет проверять!.. Ну а еще?..
Оскар. Еще я пригласил моего родственника, пэра Франции, графа де Мирмона с женой, с моей очаровательной кузиной!
Бернарде. Превосходно! Мне как раз надо с нею поговорить… Граф изъявил согласие?..
Оскар. Сказал, что с большим удовольствием…
Бернарде. Отлично!.. Значит, придет.
Оскар. Правда, кажется, это неудобно его жене – она собиралась на торжественный утренник в консерваторию…
Бернарде (качая головой). Ну, значит, не придет.
Оскар. Он же мне обещал! А если Сезарина не хочет, то это дело ее. Стану я церемониться со своей двоюродной сестрой!.. Ведь она же мне доводится двоюродной сестрой: ее отец – родной брат моего отца, дровяника из Вильнёв-на-Йонне… Разница между нами та, что наша семья богатая, а ее – нет… Ей пришлось поступить классной дамой в пансион… Я это очень хорошо помню…
Бернарде (прерывает его). Вот об этом бы лучше не вспоминать.
Оскар. Я как раз на днях ей об этом напомнил.
Бернарде (холодно). Послушайте, дорогой мой: вы человек сообразительный, вы поймете меня с первого слова. Если вы хотите чего-нибудь добиться для себя самого или же для своих друзей от пэра Франции графа де Мирмона, обратитесь сначала к его жене…
Оскар (в изумлении). Позвольте!.. Но ведь это же более длинный путь…
Бернарде (холодно). Напротив: самый короткий! У графа де Мирмона, бесспорно, есть имя, но имя не громкое, он продвигается по службе медленно, хотя никогда не отступает… В тысяча восемьсот четвертом году он стал членом консервативного сената [33] , и с тех пор единственной его заботой было сохранить за собой все свои прежние должности, что ему и удалось: у него их восемь!..
33
В тысяча восемьсот четвертом году он стал членом консервативного сената… – Сенат – один из высших государственных органов наполеоновской Франции, созданный в декабре 1799 г., вскоре после государственного переворота 18 брюмера. Сенаторы назначались Наполеоном из числа его ближайших сторонников. Членами сената могли быть люди не моложе сорока лет. Если граф де Мирмон член сената с 1804 г., а действие пьесы, как указано в тексте, происходит в конце 1836 г., то ему не меньше семидесяти двух лет.
Оскар. Восемь должностей!
Бернарде. Восемь! И этот пэр Франции все так же заседает в Люксембургском дворце, как заседал и при Реставрации. Он враг потрясений, всего, что может повлечь за собой какое бы то ни было перемещение, он сторонник тех, кто не лезет вперед, он убежденный приверженец того, что есть, но такой приверженец, который держится в тени и ничем себе не напортит… Слава для него не блеск, а покров темноты; он не любит, чтобы о нем говорили, он укладывается в постель за два месяца до очередного политического кризиса или же до дебатов в парламенте… Я его знаю лучше, чем кто-либо: ведь я его домашний врач. Так вот, мы с ним выздоравливаем только после окончания дебатов… А во всем остальном это прекрасный человек, воображающий, что натура у него властная, между тем как он вечно у кого-нибудь на поводу… В настоящее время он на поводу у собственной супруги, а вот уж супруга ни за кем на поводу не пойдет… Мое дело вам сказать, а вы делайте свои выводы… Характер человеческий проявляется не только в чем-нибудь важном, но и в мелочах, и вот я вас предупреждаю заранее: если Сезарине наш завтрак не угоден, ее муж не придет.
Оскар. Вы ошибаетесь!.. Он вчера вечером дал мне слово.
Бернарде. Это не важно!
Оскар (смотрит в окно). Погодите, погодите!.. Слышите? Во двор въехала карета… Это их карета… Они первые! Теперь будете мне верить?
Бернарде. По правде сказать, нет!
Оскар (направляется к выходу). Пойду встречу их внизу! (Возвращается.) Ах, боже мой!.. Совсем забыл!.. Я хочу вас познакомить с одним новым другом.
Бернарде. Кто такой?
Оскар. Он адвокат.
Бернарде. Ничего не имею против, он может быть полезен – адвокаты произносят речи, шумят… Что же в нем хорошего?
Оскар. Он широко образован.
Бернарде (с досадой). Что в нем хорошего?
Оскар. Он очень талантлив.
Бернарде. Да я вас не об этом спрашиваю!.. Хороший ли он товарищ? Способен ли он продвигать других, обрисовывать их с хорошей стороны, проталкивать, подсаживать их?
Оскар. О да! Он за друзей в огонь и в воду.
Бернарде. Вот такие-то нам и нужны!.. Мы его продвинем!.. Мы его продвинем!.. Сразу же! А когда мы поближе с ним познакомимся…
Оскар. Он будет с нами завтракать.
Бернарде. Этого достаточно! Я его мигом раскушу!
Оскар (обернувшись). А вот и моя дорогая сестрица!
Явление II
Оскар, Бернарде, граф де Мирмон, Сезарина.
Оскар (спешит навстречу графу де Мирмону, об руку с которым идет Сезарина). Как это мило с вашей стороны, граф, что вы приехали вдвоем на наш холостяцкий завтрак!
Бернарде. Да еще так рано! Впрочем, меня это не удивляет. Точность – это учтивость… всех выдающихся людей… Вот почему вам и следовало приехать первому.