Сталь и камень

Санчес Сильвана Дж.

– Мы снова встретились, подруга, – Геката сжала мою ладонь своими тонкими пальцами. – Хотелось бы мне, чтобы это произошло не при таких ужасных обстоятельствах, – печально добавила она.

Гипнос и Хронос напряглись, как только Геката коснулась виноградной лозы, нанесенной чернилами на мою руку. Когда она провела пальцем по стеблю в верхней части моего плеча, меня пронзила внезапная вспышка боли, и я отдернула руку.

Я потерла плечо, и выражение лица Гекаты смягчилось, в нем ясно читалось сочувствие.

– Здесь я мало что могу для

тебя сделать, – с сожалением пробормотала она. – Клеймо теперь отмечает тебя как собственность Танатоса. Бессмертный бог присвоил тебя себе, и ничто не может изменить это решение.

– Присвоил? – переспросила я, нахмурившись. – Что ты имеешь в виду?

Тяжело вздохнув, Геката подвела меня к постели. Села рядом и взяла мою руку. Мягкий взгляд богини встретился с моим, и тепло и нежность мгновенно разлились по телу.

– Однажды прикоснувшись, Смерть уже никогда не оставит тебя, – объяснила она, погладив меня кончиками пальцев по щеке. – Моя дорогая, с этого момента ты никогда не будешь прежней. – Геката замолчала. – Но это облегчит твои страдания…

Пока она говорила, тепло распространилось от ее ладони по плетям колючей лозы на моей руке. Они извивались и медленно растворялись, пока на их месте не осталась лишь изящная роза. Ее стебель, казалось, прирос к моей коже, скрывая шрам, оставленный кинжалом Танатоса глубоко в моих венах.

– Спасибо, Геката, – выдавила я, не совсем осознавая смысл ее подарка.

Рука богини нежно коснулась моей щеки.

– Мне бы очень хотелось сделать больше… Красавица. – Слово было произнесено едва слышным шепотом, и ее губы изогнулись в озорной улыбке.

Мое сердце сжалось, когда Геката произнесла имя, придуманное Дэгалом. Откуда она его знала? Я собиралась спросить, но прежде чем смогла произнести хоть слово, богиня грациозно поднялась.

– А теперь меня ждут другие дела. – Богиня остановилась в дверях, но тут медленно повернулась, пристально посмотрев на меня своими аметистовыми глазами.

– Запомни одно, моя дорогая, – сказала она. – Метка Смерти не определяет, кто ты есть. Твоя судьба зависит только от тебя.

Кивнув на прощание, Геката развернулась и вышла из комнаты.

Гипнос и Хронос встревоженно переглянулись, и я поняла, что они оба задумались о словах Гекаты.

Хронос нерешительно нарушил молчание:

– Что теперь?

В этот момент меня захлестнула вновь обретенная энергия – убежденность, которую я никогда не испытывала прежде. С непоколебимой уверенностью я поднялась и встала в центре комнаты. Посмотрела богам в глаза и непреклонно заявила:

– Мы возвращаемся во дворец. Геката права. Я не позволю Танатосу управлять моей судьбой.

Страх мелькнул на лице Гипноса.

– Значит ли это, что ты больше не покинешь нас? – тихо, но отчаянно спросил.

Я ободряюще сжала его руку. Слабая улыбка появилась на моих губах, и я пробормотала:

– Больше никаких побегов. Я готова встретиться лицом к лицу с Аидом, даже если он не готов.

Несмотря

на мои попытки успокоить Гипноса, в его взгляде все еще читался страх.

– Значит, мы возвращаемся во дворец. – Хронос кивнул в знак согласия и направился к двери. Мы с Гипносом последовали за ним в гнетущей тишине, которая окутывала, словно удушающий туман.

37. Филлип

Сердце колотилось в груди от острого предчувствия, пока я бежал, спотыкаясь, по заросшей тропинке к роднику нимфы. Чем ближе я подходил к горе, тем больше узнавал пейзаж. Вот он. Тот же каменный помост, утопающий в море полевых цветов, окутанный слабым светом и поросший тонкими нитями плюща.

Элоиз не шевелилась и не говорила с тех пор, как мы сбежали из пещеры Харона, но кровотечение давно прекратилось, и это вселяло надежду.

Я остановился у помоста. Нерешительно заправил несколько выбившихся прядей светлых волос за ухо девушки и прошептал:

– Мы справились. С тобой все будет в порядке, моя дорогая. Я сейчас вернусь. – Я говорил тихо, хотя знал, что Элоиз не слышала ни слова. Но мне хотелось, чтобы она знала – чувствовала, – что мы добрались и она наконец была в безопасности.

Опустив ее на подстилку из маргариток, я заметил маленький символ, выгравированный на камне. Я узнал его по старым сказкам, хотя никогда раньше не видел. Неуверенно протянул к нему руку, чтобы коснуться, и был вознагражден громким грохотом из недр земли. Быстро, как молния, камни сдвинулись, открыв потайную комнату под землей.

Сделав вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, я спустился в темноту.

– Минта! – крикнул я, войдя в святилище. Мой голос отразился от голых стен.

Казалось, время остановилось, пока я ждал хоть намека на ее присутствие, и наконец Минта ответила.

– Ах, мой прекрасный воин, – радостно промурлыкала нимфа, возникнув из воздуха. Ее чувственная фигура была задрапирована в тончайшую, словно паутина, ткань и украшена бриллиантами, которые сверкали, как утренняя роса на листьях. Нефритовые пряди мерцали в ее черных волосах, она изящно откинула их небрежным движением руки. Минта стояла передо мной, и сладкий запах леса после летнего дождя наполнил воздух, рассеяв все мои тревоги и горести.

– Итак, скажи мне, – лукаво спросила она, – твои поиски увенчались успехом?

Кивнув, я достал ключ из кармана и вложил в ее протянутые руки. Нимфа ахнула от восторга и закружилась вокруг меня, а затем заключила в крепкие объятия. Слезы потекли по ее щекам от радости при виде реликвии, которая освободит ее из райской тюрьмы.

Почти пританцовывая, Минта вернулась к трону и осторожно вставила ключ в скважину у его основания. Знакомый металлический звон наполнил святилище, сопровождаемый скрежетом механизмов, которыми давно не пользовались. Затем раздался скрип, такой громкий, что мы оба подпрыгнули. Лязгнул металл, и лозы-браслеты с громким шипением упали с запястий Минты.