Сталин: арктический щит

В один из августовских дней 1894 года в Петергоф для доклада императору приехал министр финансов С.Ю. Витте. Он только что вернулся из продолжавшейся чуть ли не все лето поездки на Север. В Архангельск, оттуда на Кольский полуостров, далее — вдоль норвежского побережья, в Кристианию [1] , Стокгольм, Гельсингфорс [2] . И теперь горел желанием непременно доказать Александру III экономическую обоснованность строительства и уже одобренных железных дорог — от Вологды на Архангельск, от Казани или Перми на Котлас, и еще одной: от Петербурга к мурманскому побережью.

В докладе С.Ю. Витте писал: «Для выяснения мероприятий, наиболее способных послужить экономическому развитию мурманского берега, мною были приняты во внимание как естественные условия этого края, так и характер тамошнего населения и хозяйственное его состояние.

Я прошел на пароходе весь мурманский берег, начиная от Святого Носа и до Пазреки, заходя в главнейшие заливы и бухты (Териберский, Екатерининская гавань, Порт-Владимир, Ура-Губа, Мотовский залив, Вайда-Губа, Печенга и устье Пазреки)…

По свидетельству поморов, море у берегов Мурмана на всем протяжении, начиная от Иоканьгских островов до Норвегии, не замерзает. Только те глубоко вдающиеся в землю бухточки, где имеется обильный приток пресной воды, покрываются льдом в своих вершинах. В остальных бухтах если и образуется тонкий слой льда, то он, благодаря постоянным приливам и отливам, быстро уносится в море. Теплое же течение Гольфстрима вовсе не допускает полярные льды приближаться к берегу… Незамерзаемость Екатерининской гавани в этой губе засвидетельствована местною администрацией и командами судов, которые почти ежегодно в ней остаются на зимовку.

Некоторые из осмотренных мною бухт (Екатерининская гавань и Порт-Владимир) даже без всяких искусственных сооружений представляют собою отличные природные порты… Все это приводит меня к убеждению, что Мурман пригоден для основания на нем более или менее крупных центров жизни.

Не могу умолчать перед вашим величеством о местном населении — поморах… Это население живое, смелое, энергичное и предприимчивое, чисто славянской крови. Известно, что западный берег Белого моря, где поморское население главным образом сосредоточено, входил уже в XI веке в состав Новгородских земель. Население это любит море и сроднилось с ним, ибо оно живет морскими промыслами, которые и обеспечивают его существование… Из поколения в поколение поморское население растет посреди суровой океанской природы, где для поддержания существования нужен упорный труд. Эти условия жизни закалили помора и дали ему ту стойкость и энергию, которые составляют его отличительные черты…

При наличии таких исторически сложившихся духовных Сил населения едва ли не надлежит дать им, в интересах государственных, возможно широкое развитие и применение. Правительственные к сему мероприятия представляются в настоящее время тем более желательными, что Мурман в экономическом отношении значительно отстал от соседнего норвежского Финмаркета [3] . В то время, когда рыбные промыслы в Финмаркене процветают и Норвегия имеет обширные рынки для сбыта рыбы, промышляемой у ее берегов, рыбные промыслы у берегов Мурмана находятся сравнительно в упадке, и наши поморы иногда предпочитают, вместо того, чтобы самим ловить рыбу, выменивать ее у норвежцев.

Эти неблагоприятные экономические условия сложились под влиянием особых причин в течение последнего столетия. В предшествовавшее же сему время, когда Финмаркен представлял собою бедную и малонаселенную провинцию, наши поморы господствовали на Северном океане. На западе их промысловая деятельность распространялась по всему Мурману, переходила Нордкап(крайнюю северную точку Норвегии. — Прим. авт.), и еще в XV и XVI веках они зимовали и устраивали склады та норвежской земле. В XVIII веке они фактически владели рыбными промыслами в Финмаркене и доставляли туда жизненные припасы, чем и было положено начало меновой торговле русского Севера с Норвегией.

Оценив те выгоды, которые может дать эксплуатация богатств Северного океана, норвежское правительство обратило усиленное внимание на морские промыслы и деятельно принялось за их развитие. Вместе с тем оно дало русским поморам льготы для облегчения и развития меновых отношений, но зато установило ограничения в правах их промыслов у берегов Норвегии. Соблазнившись выгодами меновой торговли, главными предметами которой со стороны русских были хлеб и лесные материалы, а со стороны норвежцев — разные сорта рыбы, поморы, вместо того чтобы развивать свои промыслы, стали ввозить как добытую ими самими, так и выменянную в Норвегии рыбу. Открывшийся таким образом сбыт в Россию дал толчок к сильному развитию финмаркенских промыслов, и Финмаркен стал быстро заселяться. Дальнейшим успехам способствовали предпринятое норвежским правительством проведение телеграфа и дорог, учреждение субсидируемых срочных пароходных рейсов, устройство портов и проч. Частная предприимчивость широко воспользовалась содействием норвежского правительства, и в одну сотню лет Финмаркен стал цветущей провинцией…

Предоставленные собственным силам русские поморы при всей энергии не могли выдержать борьбы с конкурентом, на стороне которого стоят, кроме энергии, наука, техника и капитал, и мало-помалу очутились в экономической зависимости от норвежцев. Рыбные промыслы на Мурмане не развиваются, и деятельность русских за прибрежьями Белого моря выражается, как выше упомянуто, преимущественно в меновой торговле с Норвегией. Но и этот род их деятельности постепенно сужается. В прежние времена Финмаркен мог продовольствоваться только архангельским хлебом, и потому поддержание торговли с русским Поморьем было для него настолько важно, что норвежское правительство особою статьею трактата 1838 года выговорило себе право ежегодно получать из России 50 тысяч четвертей (10 тысяч тонн. — Прим. авт.) ржи, а в крымскую кампанию даже вступило в соглашение с воюющими сторонами относительно неприкосновенности этой торговли. Теперь, с развитием пароходных сообщений, север Норвегии легко может получать во всякое время хлеб из других стран. То же самое с лесом: прежде все постройки в Финмаркене делались из русского леса; ныне строительные материалы и даже целые дома в готовом виде доставляются из Южной Норвегии. При таких условиях меновая торговля нашего Поморья с Норвегией доставляет нам все меньше и меньше выгод.

По моему мнению, мероприятия правительства в будущем должны быть направлены никак не к поддержанию меновой торговли, а к развитию русских самостоятельных промыслов на Мурмане. Для достижения сей цели необходимо принять целый ряд мероприятий, как-то: учащение рейсов срочного пароходства, устройство телеграфных линий, улучшение колесных путей, перемещение административного центра из Колы в одну из мурманских гавань, устройство в одной из них дока и мастерских для ремонта судов, усиление администрации в некоторых ее отраслях и пр….