Сталин и дураки
Шрифт:
Берия совсем обиделся, надулся, пенсне сверкнул грозно.
— Нужен мне больно ежовский член! Ты вообще думай, с кем разговариваешь!
Сунул руки в брюки, ушел к себе.
— Ишь ты! — Власик ему вслед. — Ну-ну…
— Быстро оклемался, — Поскребышев замечает. — Далеко пойдет.
Тут на окне штора отдергивается, вылезает Каганович.
С лопатой.
У Власика челюсть — бац! У Поскребышева — бац! Власик за кобуру схватился, а там даже бутерброда нет.
Каганович им:
— Если щас кто засмеется — лопатой наверну, ясно?
И пошел к товарищу Сталину в кабинет.
Поскребышев челюсть подобрал, кружкой из-под стола зачерпнул, отпил половину,
— Ничего, — говорит, — я уже привык. Метрополитен — дело новое, до конца не исследованное, могут быть всякие побочные действия. Ты лучше на нем не езди, на метрополитене этом. А то вишь, как Лазаря Моисеча ушибло.
— Я и не езжу. А Берия, вон, вообще про метро не слыхал!
— Куда ему, занятой товарищ. Спорим, он сейчас анонимки пишет, что ты Хозяину в щи сморкаешься, а я в чай плюю?
— Не угадал. Он сейчас дома, порнографию в печке жжет!
Оба не угадали. Берия кое-как до рабочего места добрался и давай по шкафам да сейфам шуровать, а там ни грамма. Вспомнил, залез в ящик из-под сапог, раскопал среди анонимок на академика Капицу бутылку ахметы, хлобысь ее из горла до донышка. Посидел немного, очухался, глянул на себя в зеркало — не видать ли седины опосля пережитого. Да какая седина, лысый, как коленка. Вызвал машину, домой поехал.
Дома кочергой вооружился и давай, как верно Власик сказал, порнографию в печке жечь. Потом в подвал спустился, кочергой все бутылки расколотил. Револьверы с саблями погрузил в машину, свез на металлолом, сто рублей заработал, тут же в рюмочной их пропил — пропадай, моя телега, все четыре колеса. Назад приехал, сигареты охапками в сарай перетаскал и вместе с антиквариатом запалил. Дождался, пока разгорится, пожарную команду вызвал, а то мало ли, вдруг к соседям огонь перекинется, а соседи-то Ворошилов с Буденным, старые большевики, чуть что — шашку наголо и давай пластать. Ежов, покойник, Буденному через забор пустую бутылку кинул, ну как бы в шутку. Буденный шутки не понял, выскочил с шашкой и Ежову столб электрический снес одним махом. Ежов так и сидел без электричества, да без телефона, пока за ним черный ворон не приехал. Все еще удивлялись, чего дурак ждет, другой бы удрал давно, а этот просто не знал, что его из наркомов выгнали и под суд отдали, квасил себе потихоньку, морально-политически разлагался…
Возвращается Берия домой, садится за обеденный стол на сорок восемь персон. Вроде бы все теперь, чист нарком перед партией. Глянь, а на комоде под самым большим из шести слоников лежит сберкнижка на стотыщ рублей. Забыл совсем про нее. Куда спрятать-то? В четвертую бы ножку стола, наверняка тоже полая, да уж больно крепко прикручена. Берия стол на бок опрокинул, ножку хвать, дергает ее так и сяк — не поддается. Он со зла тресь ее сапогом! Хрясь кочергой! Хрясь! Ножка возьми да надломись. И торчит из нее нечто странное. Берия дергает, а это ЧЛЕН!!! Член резиновый, да такого большевистского размера, что ни в сказке сказать.
Ну и чего теперь делать? То ли в обомрок упасть, то ли расхохотаться. В обморок нарком сегодня падал. И значит, стоит Берия у перевернутого стола — в руке огромный резиновый член, — и хохочет, даже ржет, прямо как товарищ Сталин, узнавший из газеты «Правда», что зовут его товарищ Сралин.
Тут дверь настежь — бац! Вваливается пожарная команда с баграми, топорами, брандспойтами, и давай вокруг поливать со страшной силой да все рубить-крушить, пока не сгорело. Берию с ног до головы ледяной водичкой окатили, под микитки его хвать — и вынесли.
Очухался Берия посреди улицы, мокрый весь, аж из сапог течет, трезвый до отвращения, в кармане
Дом горит, дым столбом, мат до небес, грохот на пол-Москвы. Ладно, Берия думает, семь бед — один ответ, и пока все на пожар таращатся, исподтишка швыряет член к Буденному через забор. Мало ли, откуда у Буденного член нечеловеческих кондиций, может, у коня отвалился… И пошел Берия обратно на работу. Заперся в кабинете, написал анонимку, что генерал Власик сморкается товарищу Сталину в щи, а Поскребышев плюет в чай. Перечитал, отложил до лучших времен. Сидит, прикидывает, кому бы еще нагадить, а то на душе такая мерзость, будто в нее тоже Власик сморкался. Тут стук в дверь.
— Нету меня! На пожар уехал!
— Слышь, ты, пожарник! — Сталин из-за двери. — Поехали ужинать.
Приезжают на дачу в Кунцево, а там уж накрыто и народ подтягивается. Выпили за товарища Сталина, закусили, пожар обсудили, все пожалели Берию, обещали на новый дом скинуться. Выпили за пожар. Потом Буденный рассказал небывалый случай: у коня член отвалился, а он думал, кухарка колбасу потеряла, и хотел ту колбасу шашкой порубать да схарчить. Выпили за Буденного. Вдруг заметили, что нет дедушки Калинина. Выпили за дедушку. На всякий случай выпили еще и за бабушку, а то мало ли. Потом Сталин поднимается и произносит тост:
— Как верно сказал царь Александр Третий, у Росси два союзника: дураки и дороги. Так выпьем же за Лаврентия Берию и Лазаря Кагановича! Ура, товарищи!
Тут как-то сразу все догадались, что на сегодня хватит — и потихоньку расползлись. Берия к Ворошилову ночевать просился, тот сказал ты чего, совсем рехнулся, соображать же надо, у меня дети, а ты нарком внутренних дел! Они тебя увидят — заиками станут. В кабинете приляжешь, вон дедушка Калинин дрыхнет на рабочем месте, и нормально. Берия к Буденному, а тот ему: на конюшне спать согласен? Берия обиделся, ушел на них анонимки писать.
Остался Сталин один-одинешенек, грызет холодную куриную ногу, читает отредактированную газету «Правда». Там написано, что жить стало лучше, жить стало веселей. Сталин в стенку тук-тук. Приходит генерал Власик, жует, дышит в сторону, руки о штаны вытирает. Сталин ему газету показывает.
— Ответь честно: врут? Или правда жить стало веселей?
Власик смотрит, а в газете стишок пропечатан:
Сегодня праздник у ребят,Ликует пионерия.Сегодня в гости к нам пришелЛаврентий Палыч Берия!И тут Власика такой ржач пробирает, что в доме стекла дребезжат.
— Ты чего? — Сталин спрашивает и сам улыбается.
— Да как сказать, Иосиф Виссарионыч… За всю страну не поручусь, но у меня, например, работа — обхохочешься!
4. Про войну
Давным-давно, еще при Сталине, когда в стране порядок был, на нас вдруг Германия напала. А Сталин как раз спать лег. И тут война. А у нас великий вождь неизвестно где, руководства считай нету, куда воевать, черт знает.