Сталин и евреи
Шрифт:
Потому еврейская молодежь, пошедшая учиться на инженеров и начав в одинаковых стартовых условиях с русской, украинской молодежью или какой другой, за счет этого языкового фактора быстро обгоняла своих сверстников по уровню подготовки, знанию технологий и оборудования, знанию технических новинок и передовых методов. В этом и заключается маленький секрет того, почему в годы войны на должностях технологов, главных инженеров, директоров оборонных заводов оказалось столько евреев. Среди оборонных предприятий евреи занимали должности директоров или главных инженеров (то есть отвечали за производство и модернизацию вооружения и боевой техники):
в авиационной промышленности — 25 %,
в танковой промышленности — 33 %,
в производстве артиллерийского и стрелкового вооружения — 20 %,
в производстве боеприпасов — 12–15 %,
в металлургической промышленности — 26 %,
в машиностроительной промышленности — 22 % [120] .
120
Мининберг Л. Л. Советские евреи в науке и промышленности СССР в период Второй мировой войны (1941–1945 гг.). Очерки. С. 256.
Основная масса этих работников окончила технические высшие учебные заведения либо в конце первой пятилетки, либо в начале второй и сразу же пошла на работу в промышленность, а также в многочисленные научно-исследовательские институты, создававшиеся для решения важнейших научно-технических задач. До войны сложилось три крупных научно-промышленных центра в СССР: Ленинград, Москва и Харьков. В этих городах были сосредоточены и учебные заведения, и научно-исследовательские институты, и важнейшие предприятия. Если посмотреть, где работали представители второй еврейской волны, пришедшей в советскую индустрию в 1930-х годах, то окажется, что значительная их часть работала в этих трех важнейших индустриальных центрах.
Вторая пятилетка по своему характеру сильно отличалась от первой. В первой пятилетке господствовал «пафос строительства», страна была грандиозной стройплощадкой, где возводилось 518 крупнейших предприятий и объектов, и главными героями были как раз строители, каменщики, бетонщики, монтажники. Страна всеми силами гнала темпы.
Однако в 1934 году, при составлении плана второй пятилетки, Сталин сделал резкий поворот хозяйственной политики, снизив годовые темпы с 21–22 % до 13–14 %. Почему? Потому что Великая депрессия нанесла сильнейший удар по капиталистическим странам. Кризис выбил разом всех основных противников: США, Германию, Великобританию. Если в США до кризиса среднегодовая выплавка стали составляла 43 млн тонн, то в 1931 году она опустилась до 26 млн тонн, а в 1932 году — до 13,3 млн тонн [121] .
121
Варга Е. С. Избранные произведения. Т. 2. Экономические кризисы. М.: Наука, 1974, с. 121.
В 1929 году разрыв был огромен. В США в 1929 году выплавлялось 57 млн тонн стали. В главных капиталистических странах (США, Германия, Франция, Великобритания) — 92,5 млн тонн [122] . В СССР — 4,3 млн тонн стали. Только главные страны капиталистического мира превосходили СССР по этому важнейшему виду промышленной продукции в 21,5 раза. Через несколько лет положение поменялось кардинальнейшим образом. В 1932 году в СССР выплавлялось 5,9 млн тонн стали, а в США — 13,3 млн тонн. Разрыв между капстранами и СССР по стали сократился до 4 раз.
122
Там же.
Сталин обосновал политику сокращения темпов роста народного хозяйства во второй пятилетке: «Можно ли сказать, что во второй пятилетке придется проводить такую же точно политику наиболее ускоренных темпов?
Нет, нельзя этого сказать.
Во-первых, в результате успешного проведения пятилетки мы уже выполнили в основном ее главную задачу — подведение базы новой современной техники под промышленность, транспорт, сельское хозяйство. Стоит ли после этого подхлестывать и подгонять страну? Ясно, что нет в этом теперь необходимости.
Во-вторых, в результате успешного выполнения пятилетки нам удалось уже поднять обороноспособность страны на должную высоту.
Только это не означало, что Сталин отказался от планов развития народного хозяйства и промышленности. На вторую пятилетку планировалось строительство колоссального по масштабам производственного комплекса, который состоял из 1000 объектов тяжелой промышленности, 250 объектов легкой промышленности, 268 объектов пищевой промышленности и 150 объектов лесной промышленности [124] . Машиностроение отправляло примерно половину своей продукции на нужды капитального строительства. Промышленные мощности строились с запасом. Об этом в тексте плана говорилось прямо: «При вводе в эксплуатацию новых основных фондов стоимостью в 7 млрд рублей план намечает создание в машиностроении, особенно в решающих производствах, значительных резервных мощностей» [125] .
123
Материалы объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП (б). Январь 1933 года. Л.: Ленпартиздат, 1933, с. 18.
124
Гальперин Ц. Из опыта составления второго пятилетнего плана.//Плановое хозяйство, 1936, № 3, с. 77.
125
Второй пятилетний план развития народного хозяйства СССР (1933–1937 гг).Т. 1. М.: Госплан СССР, 1934, с. 93.
В СССР создавался колоссальных размеров и мощности комплекс тяжелой промышленности, главным образом машиностроительной. Причем план даже не предусматривал полный ввод его в строй в пределах второй пятилетки, он должен был заработать позднее.
С «пафосом строительства» было покончено, во второй пятилетке переходили к новейшим строительным технологиям. Строительные работы в тяжелой промышленности возглавил Семен Захарович Гинзбург, который в 1932–1937 годах был начальником Главстройпрома НКТП СССР, потом заместителем наркома тяжелой промышленности, затем председателем Комитета по делам строительства при СНКСССР, а в 1939 году он был лично Сталиным назначен на пост наркома по делам строительства СССР, где и работал всю войну, до 1946 года. Еврейский руководитель всего строительства в Советском Союзе выполнил все возложенные на него задачи.
В это время шло интенсивное освоение передовой техники и технологий. Советская промышленность насыщалась всевозможными техническими новинками, как закупленными за рубежом, так и собственной разработки. По мере достройки запланированного индустриального комплекса и ввода его в строй, новой техники требовалось все больше и больше, и это ставило перед учеными и инженерами все новые и новые сложные задачи. Не стоит также забывать и о том, что вторая половина 1930-х годов ознаменовалась весьма интенсивной гонкой вооружений. Советские инженеры и конструкторы также должны были выдавать новые образцы не хуже, а лучше иностранных.
Именно в этом деле создания разнообразной новой техники, передового уровня, еврейские кадры в промышленности, обученные в начале 1930-х годов, отличились больше всего. Наиболее важный вклад они сделали в развитие авиации и самолетостроения, автомобилестроения, качественной металлургии, тяжелого машиностроения, двигателестроения.
Среди тех, кто двинул вперед советское автомобилестроение, можно назвать, к примеру, Бориса Михайловича Фиттермана, выпускника Московского автотракторного института им. Ломоносова, до войны работавшего в Научном автотракторном институте и Научно-исследовательском институте городского движения, а также на Горьковском автозаводе и ЗИС в Москве. Фиттерман не только конструировал грузовики, тягачи и вездеходы, он известен своими разработками городского автотранспорта. Он участвовал в создании первого советского троллейбуса ЛК (сокращенно от «Лазарь Каганович») мощностью 60 квт. Два первых троллейбуса встали на линию по Ленинградскому шоссе, от Белорусского вокзала до района нынешнего метро «Сокол» в Москве. 15 ноября 1933 года было открыто регулярное троллейбусное движение. Конструкция ЛК оказалась весьма удачной, его выпускали в 1933–1936 годах и эксплуатировали до 1949 года. После троллейбуса еще одной знаменитой разработкой Фиттермана стал легковой автомобиль ГАЗ-М1, или знаменитая «эмка». Перед войной он перешел на ЗИС и занимался разработкой полноприводных грузовиков на базе ЗИС-5. Автомобилизация перед войной была одним из наиболее важных технических задач в СССР, причем как народно-хозяйственная, так и военная. В грядущей войне автомобили станут оружием наравне с танками и пушками.