Сталин и ГРУ
Шрифт:
Уже в этом письме были заложены основы той конфликтной ситуации, которая в будущем не позволила развернуть плодотворное сотрудничество между контрразведкой, а другой структуры, способной к проведению подобных мероприятий, в ГПУ тогда не было, и дипломатами. Политическая дезинформация вследствие разногласий по ряду вопросов между Наркоминделом и ГПУ широкого применения не получила. Единственной дееспособной организацией, которая могла что-то сделать, причем только в военной области, была военная разведка.
После принятия постановления Политбюро о дезинформации прошло два года. В военной разведке это новое направление деятельности курировал начальник Разведупра Ян Берзин. И новый председатель Реввоенсовета СССР
В своем докладе Берзин отмечал, что вопрос о создании специального органа по разработке ложных документов для дезинформации противника разрабатывался в Разведупре еще в 1921 году, но практическая работа по этой проблеме началась только после постановления Политбюро. Для практической работы по военной линии на первом же заседании дезбюро было решено создать при Разведупре небольшой аппарат из трех человек, который фактически впоследствии стал рабочим аппаратом этого бюро. Очевидно, деятельность бюро была настолько засекречена даже в центральном аппарате военной разведки, что решили свести до минимума количество посвященных. Дезинформационные материалы по политической линии должны были разрабатываться аппаратом КРО ОГПУ совместно с Наркоминделом.
На практике жизнеспособным оказался лишь аппарат Разведупра. Политическая дезинформация из-за разногласий по ряду вопросов между Наркоминделом и ОГПУ не получила широкого применения. Отделение по дезинформации при Разведупре в составе трех человек под руководством Оскара Стигги приступило к работе 22 декабря 1922 года, то есть в тот же день, когда Уншлихт отправил свою докладную записку Сталину и Троцкому. Берзин отмечал в своем докладе, что основными задачами этого отделения являлись: ведение постоянного учета и изучение сведений об осведомленности противника о Красной Армии и разработка для КРО ОГПУ по его заданиям или по своей инициативе ряда ложных документов и сообщений для передачи разведкам противника. Общее направление работы должно было определяться Реввоенсоветом СССР и контролироваться по военной линии помощником начальника штаба РККА. Вся работа отделения строилась на изучении имевшихся в Разведупре сведений об осведомленности противника и на общей директиве Реввоенсовета СССР.
Общую директиву дал тогдашний председатель Реввоенсовета Троцкий. По его указанию Разведупру предписывалось в дезматериалах рисовать численность, состояние и боеспособность Красной Армии процентов на 50–60 лучше действительного положения. Весной 1924 года эта директива была подтверждена и ее положения оставлены в силе. К этому времени определились и основные противники в дезинформационной игре. Степень их осведомленности определялась по разведсводкам французского, польского, американского, итальянского и японского штабов.
В докладе Берзина отмечалось, что разведку в СССР в том или ином объеме ведут не только непосредственно граничащие с СССР государства, но и ряд других великих и мелких держав. При этом такая разведка производится как непосредственно этими странами, так и через вторых и третьих лиц. При этом как общее правило надо отметить обмен разведывательными материалами в первую очередьмежду государствами, состоящими в союзных отношениях: Польшей, Румынией и Францией, а затем уже идет передача и обмен разведывательными материалами между государствами, не состоящими официально в союзных отношениях. Разведупр считал, что самую деятельную разведку в России ведут Польша и Франция (через Польшу). Из окраинных государств своей активностью выделяется Эстония, которая является в разведывательной деятельности посредником для таких государств, как Финляндия, Англия, Япония и отчасти Германия. Исходя из этих предпосылок, Разведупр должен был в первую очередь уделить внимание Польше и ее покровительнице Франции, но при этом попутно передавать дезинформационные материалы и Эстонии в расчете на то, что они попадут и в другие государства. Эти три государства и являлись основными «клиентами» при получении дезы. Такими были общие основы деятельности Разведупра в начальный период дезинформационных мероприятий.
В числе переданных за два года и подготовленных к передаче дезматериалов были агентурные донесения, выполненные по заданиям противника и по собственной инициативе, подлинные приказы или копии с них, которые уже имелись у противника, «подлинные», но переработанные в Разведупре приказы и документы. И, конечно, совершенно ложные приказы и документы, которые целиком были сфабрикованы в дезбюро. Передавали также противнику и устаревшие секретные издания. Результатом всех этих мероприятий было внедрение в разведорганы противника ложной информации о значительном усилении в Красной Армии пехоты, конницы, артиллерии, особенно тяжелой, броневых средств. И тем паче воздушного флота.
По пехоте за кордон был передан ложный приказ Реввоенсовета со штатами стрелковой дивизии военного времени. В этих штатах общая численность и техническое оснащение дивизии были завышены. Этот штат проверялся противником в течение целого года и был принят как французами, так и поляками. Благодаря ряду дислокационных данных общее количество пехоты являлось в представлении разведок Эстонии, Польши и Франции в 19 армейских корпусов, 41 кадровой и 20 территориальных дивизий, хотя фактически в Красной Армии было 15 армейских корпусов, 36 кадровых и 26 территориальных дивизий. По кавалерии были представлены данные о 13 кавалерийских дивизиях и 6 отдельных кавалерийских бригадах, хотя фактически было 10 дивизий и 9 бригад.
Особенно в Разведупре постарались при предоставлении противнику ложных данных о тяжелой артиллерии. Была дана информация о 10 полках трехдивизионного состава, хотя фактически имелось только 4 полка двухдивизионного состава, то есть численность была завышена почти в 4 раза. То же было и в отношении бронесредств. Бронепоездов было показано 117 против 46 в наличии, а танков — 191, хотя имелась всего одна танковая эскадра. По воздушному флоту противнику была передана ложная дислокация в апреле 1924 года. Численность эскадрилий и отрядов разведчиков, истребителей и бомбардировщиков также была сильно завышена. Данные о военной промышленности представлялись в виде ведомостей месячной продукции основных средств вооружения. Процент увеличения примерно следующий: винтовки — 40 %, пулеметы — 90 %, орудия — 150 %. Все переданные ведомости были вполне положительно приняты иностранными разведками. В отношении вопросов, связанных с мобилизацией армии, был изготовлен ложный график провозоспособности всей железнодорожной сети СССР в военное время. В ложном графике средний процент увеличения по сравнению с фактическими расчетами составлял 35 %.
Такими были результаты работы по военной дезинформации. Берзин в своем докладе делает вывод, «что те государства, которые систематически снабжались в течение двух лет ложными материалами, восприняли таковые как не подлежащие сомнению и на этом основывали свои расчеты». К этим государствам в первую очередь можно было отнести Польшу, Румынию, Францию, Эстонию. На второе место можно было поставить Италию и Японию. Докладчик приходит к одному общему заключению, что «все данные, из которых некоторые были переданы больше года тому назад и проверялись в течение последнего года — логически приводят противников к неверному представлению о Красной Армии и ее боевой мощи в целом, и, следовательно, их предположения о плане войны на этот год также неверны».