Сталин и ГРУ
Шрифт:
Выступление Артузова и его оценка советско-польских отношений не понравились Сталину. Он бросил упрек руководителю политической разведки, что его агентурные источники занимаются дезинформацией. И даже в конце 1933 года, когда обстановка в Центральной Европе достаточно прояснилась, генсек продолжал думать так же. Обстановка прояснилась в январе 1934 года, когда с подписанием германо-польского протокола о ненападении началось сближение двух стран, и антисоветская политика Польши стала достаточно откровенной. Предположения Артузова, высказанные им на совещании, полностью подтвердились.
Эти события определили отношение генсека к начальнику ИНО. Накануне принятия решения Политбюро о работе Разведупра, то есть 25 мая 1934 года, Артузов
Наиболее крупными фигурами из 13 сотрудников были Ф.Я. Карин и О.О. Штейнбрюк. И не только потому, что они были назначены начальниками двух важнейших отделов Разведупра. В ноябре 1935 года в РККА были введены персональные воинские звания. Звание комкора, что соответствует генерал-лейтенанту, получил новый начальник Управления С.П. Урицкий. Звание корпусного комиссара, что соответствует званию комкора, получили бывший начальник Разведупра Берзин и Артузов. И это же воинское звание было присвоено Карину и Штейнбрюку. Эти начальники отделов по своим знаниям разведывательной службы и опыту работы в разведке были приравнены к руководству военной разведки. Уже по этим присвоениям воинских званий можно судить о том, что и Карин, и Штейнбрюк были специалистами высокого класса.
Переход в другое ведомство начальника и 13 лучших (а Артузов забрал с собой, конечно, самых талантливых и квалифицированных работников политической разведки) сотрудников значительно ослабил ИНО. Новый начальник отдела Абрам Слуцкий был и по опыту, и по знаниям, не говоря уже об интеллекте, значительно ниже Артузова. Ослаблен был и общий состав отдела. Почему же Сталин согласился на такое перемещение? ОГПУ — вооруженный отряд партии. Разведка ОГПУ — глаза и уши партии, разбросанные по всему миру. Чем объяснить их резкое ослабление? Дать четкий и верный ответ, не зная о том, что говорилось в кабинете у Сталина, невозможно. Можно только строить предположения с достаточной долей вероятности. Одно из таких предположений можно сделать, исходя из сложившейся к маю 1934 года военно-политической обстановки в Европе.
После января 1934 года отношения между двумя странами нормализовались и началось сближение Германии и Польши во многих областях, в том числе и в военной. Начала вырисовываться возможность военного союза между этими странами и их совместного выступления против СССР. Япония, проводившая после захвата Маньчжурии и создания военного плацдарма у дальневосточных границ Советского Союза активную антисоветскую политику, также стремилась привлечь на свою сторону Польшу, обещая ей всяческие блага после разгрома СССР. Такая ситуация, когда эти три страны могли выступить совместно, начинала учитываться в Москве. В этих условиях деятельность Разведупра, занимавшегося именно военной разведкой, выдвигалась на первый план. Значение военной разведки резко возрастало, а состояние ее резидентур и агентурной сети после многочисленных провалов в Европе было тяжелым. В этих условиях деятельность ИНО, которое в большинстве случаев получало политическую информацию, отступало на задний план и его временным ослаблением можно было пренебречь.
Для доказательства возможности такого предположения можно сослаться на план стратегического развертывания на Западе и Востоке, составленный Генштабом в марте 1938 года. Через четыре года после описываемых событий начальник Генштаба Б.М. Шапошников считал, что Советскому Союзу надо быть готовым к войне на два фронта: на западе — против Германии, Италии и Польши, а на востоке — против Японии. Главным считался западный театр военных действия, на котором против Красной Армии выступали совместно вооруженные силы Германии и Польши. Если начальник Генштаба высказал в таком документе уверенность в выступлении Польши против СССР, то у него наверняка было для этого достаточно разведывательной информации.
Новый заместитель приступил к работе. Времени на раскачку не было. Нужно было проанализировать работу Управления, выявить все недостатки в работе, разработать и предложить свои рекомендации по реорганизации центрального аппарата военной разведки. На все про все отводился месяц. И уже 23 июня 1934 года подробный доклад был готов. Основные соображения доклада в предварительном порядке были доложены наркому обороны Ворошилову. Возражений с его стороны не последовало. Нарком был опытным политиком и с посланцем Сталина в Разведупре спорить не стал.
Объемный, на 16 страниц, доклад о состоянии агентурной работы Управления и мерах по ее улучшению был адресован «Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину». Второй экземпляр доклада предназначался наркому обороны Ворошилову. Сейчас невозможно определить, был ли в это время в Москве начальник Управления Берзин. Но если он был в Москве, то сам факт обращения с докладом через его голову, да и через голову наркома обороны непосредственно к Сталину является беспрецедентным. Такое обращение подкрепляет фразу Артузова в разговоре с Б.И. Гудзем в 1936 году: «Сталин, направляя меня в Разведупр, сказал, что я должен быть там его глазами и ушами». Только таким указанием и можно объяснить поведение тщательно соблюдавшего чинопочитание Артузова, пославшего свой первый доклад в новой должности на самый «верх».
Артузов был в военной разведке человеком новым, никакой ответственности за провалы не нес, и ему не нужно было ничего скрывать или приукрашивать, анализируя работу Управления. В докладе отмечалось, что после провалов нелегальная агентурная разведка Управления фактически перестала существовать в Румынии, Латвии, Франции, Финляндии, Эстонии, Италии. Сохранилась нелегальная агентурная сеть в Германии, Польше, Китае, Маньчжурии. В некоторых странах (Турция, Персия, Афганистан, Корея) агентурная разведка ведется полулегальным путем, когда резидент и его помощники являются сотрудниками посольств, консульств и торговых представительств.
Говоря о разведывательной работе в Германии, Артузов отмечал, что там имеется несколько ценных агентов, дающих нам документы об организации, вооружении и боевой подготовке рейхсвера, а также данные германских военных атташе об иностранных армиях, в частности и о Красной Армии. Одним из серьезных недостатков работы в этой стране он считал то, что несколько подпольных работников нелегальной резидентуры были получены в свое время от ЦК Германской компартии. Иностранные коммунисты часто не исполняли приказы о прекращении всяких связей с партией в случае перехода на разведывательную работу. При провалах, а бывшему начальнику ИНО об этом было хорошо известно, полиция без труда доказывала связь с компартией и советской разведкой. Артузов опасался, что в случае провала в Германии гестапо легко может доказать связь между компартией и советской военной разведкой.