Сталин и писатели Книга четвертая
Шрифт:
..дать три формулировки: в первом случае, где употребляется слово «космополитизм» — ура-космополитизм; во втором — оголтелый космополитизм; в третьем — безродный космополитизм.
Но, зная «почерк» Сталина, можно предположить, что это был лишь, так сказать, последний штрих, сделанный рукой мастера, а до того наверняка были у него и другие рекомендации. Вспомнив знаменитую реплику Ленина («Повар сей любит острые блюда»), с достаточной долей уверенности можно даже предположить, что все они были направлены на максимальное обострение и огрубление первоначального текста «Гнилое отношение...», «гнусный поклеп...» - все эти пахучие эпитеты были в обычном сталинском стиле. Не исключено, впрочем, что такие опытные ребята, как Фадеев и Заславский, могли и сами подладиться под этот любимый сталинский стиль.
Так или иначе, генезис стиля этой правдинской статьи сомнений не вызывает. Но откуда взялось ее МЯСО? Вся ее, так сказать, конкретная часть? Кто определил имена главных космополитов? (Пофамильно в статье были названы: Ю. Юзовский, А. Гурвич, И. Альтман, А Борщаговский, Е. Холодов (Меерович), Г. Бояджиев,
Приведем горячие, искренние слова из выступления К.А. Зубова...
«То, что заложено в пьесе Софронова, столь велико, столь радостно, столь дышит верой в нашу жизнь, столь оптимистично, что об этом нельзя умолчать. Этому надо помогать... Мне кажется, что поэтическая комедия, чистая комедия, оптимистическая комедия, которая заражает верой в нашу жизнь, в нашу действительность, в наше будущее, в те идеи, которыми мы живем, которыми мы дышим, — это уже столь важно, что нельзя отказать себе в удовольствии работать над этим... Вы проникаетесь вместе с ним верой в нашу прекрасную действительность...»
Эти слова могут быть отнесены ко всем лучшим пьесам, проникнутым гордостью за нашу великую советскую Родину, сыновней любовью к ней.
Могут быть отнесены ко всем лучшим, но на роль главного положительного примера авторами почему-то назначен именно Софронов. Им самим принадлежал этот выбор? Или он был подсказан (указан) теми (или ТЕМ), кто «поручил» им сочинить эту статью?
В сталинском (ныне - президентском) архиве сохранился документ, который дает нам возможность с достаточной долей убедительности ответить на этот вопрос:
ИЗ ПИСЬМА РАБОТНИКА ГАЗЕТЫ
«ИЗВЕСТИЯ» А. БЕГИЧЕВОЙ И.В.
СТАЛИНУ О ЗАСИЛЬЕ
«ВРАГОВ-КОСМОПОЛИТОВ» В ИСКУССТВЕ
8 декабря 1948 г.
Товарищ Сталин!
В искусстве действуют враги. Жизнью отвечаю за эти слова.
На творческой конференции московских драматургов, критиков и деятелей театра (29 и 30 ноября) были враждебные вылазки против партийных советских пьес и спектаклей. В «умном» докладе А. Борщаговского был дан старт для нового организованного нападения на народное искусство.
Докладчик и некоторые выступавшие замаскированные формалисты, эстеты и западники довольно неприкрыто пытались сделать вывод, что:
1. Советская драматургия, идейно и художественно беспомощная, не принята народом и не нужна ему.
2. Театры переживают очередной кризис.
3. Русские драматурги Ромашов, Леонов, Погодин, Первенцев, Суров, Вирта, Софронов, Нилин, Слепян и др. производят идейно убогие, художественно примитивные пьесы без «нужной интеллигентности в фактуре и ткани пьес и без психофизического комплекса в психологическом раскрытии героя» (Борщаговский). Он же заявил, что Софронов в своих пьесах не готов к обличению действительности (!), амнистирует советских дураков...
Грубой ревизии подверглось награждение Сталинскими премиями пьес: «Великая сила», «Хлеб наш насущный», «В одном городе». Их пытались расценить как идейно-художественный брак, который народ не желает смотреть.
Малюгин открыто взял под защиту пустые развлекательные пьесы, в которых до предела оглуплены наши советские люди, особенно партийные руководители. «Таймыр», «О друзьях-товарищах», «Не от мира сего»...
Враждебно настроенные к советскому новому искусству люди утверждали, что МХАТ и Малый театр в тупике и что их «катастрофа» происходит от того, что они работают над низкопробным материалом вроде пьес Софронова, Сурова, Вирта и т.д. Но о театрах Красной Армии, Камерном, Вахтангова, где идут ненужные народу пьесы, пошлые и процветают низкопоклонничающие перед западными образцами методы игры, — не говорилось...
Многие из выступавших (Каверин, Попов, Малюгин, Борщаговский, Берсенев) скорбели о падении театров, об утере ими перспективы, об отсутствии жанров, стилей и новых форм. С горечью вспоминали добрые старые времена свобод в искусстве, когда кипели творческие силы и создавались шедевры (это, очевидно, имелись в виду времена расцвета деятельности Мейерхольда и тайного исповедания жрецами искусств откровений Троцкого в искусстве и литературе)...
Виновники дезориентации театров, растерянности и молчания крупных драматургов, молчания прессы — группа «ведущих» критиков, замаскированных космополитов, формалистов, занимающих основные позиции в критике, направляющих мнение недалеких руководителей даже таких газет, как «Советское искусство» и «Известия». Их главари: Юзовский, Мацкин, Гурвич, Альтман, Бояджиев, Варшавский, Борщаговский, Гозенпуд, Малюгин. Эти критики поднимают низкопробные пьесы, пристраивают в театры таких пасквилянтов на нашу действительность, таких ловкачей и дельцов, как Масс, Червинский, бр[атья] Тур, Прут, Фин, Ласкин и проч.
Космополиты пробрались в искусстве всюду. Они заведуют литературными частями театров, преподают в ВУЗах, возглавляют критические объединения: ВТО, Союз писателей, проникли в «Правду» — Борщаговский, в «Культуру и жизнь» — Юзовский, в «Известия» — Бояджиев, Борщаговский и т.д.
Эта группа крепко сплочена. Скептицизмом, неверием, презрительным отношением к новому они растлевают театральную молодежь и людей недалеких, прививая им эстетские вкусы (чему, кстати, очень помогают пошлые заграничные фильмы, заливающие экраны, низкопоклонничество перед Западом, отрицательное отношение
Украина хорошо помнит Борщаговского — повивальную бабку искусства, удушившую при рождении не один народный талант (Корнейчук знает это хорошо), его они пытались ликвидировать как бездарность.
Обращаюсь к Вам, товарищ Сталин, потому что мои многочисленные сигналы на летучках расценивают как результат плохого, неуживчивого характера, личной заинтересованности, некультурности. С моими предложениями о своевременных оценках новых и интересных явлений искусства не считаются, хотя формально мне отведен участок театра. Дважды уже пытались уволить из газеты за отсутствие квалификации и «политиканство». Для рецензии на пьесу Сурова «Обида» потребовали найти квалифицированного автора, хотя мою рецензию признали правильной...
Товарищ Сталин!
Личных интересов я уже не имею. Мне 50 лет. Жизнь прожита. Даже мое богатырское здоровье больше не выдерживает той борьбы, которую честно веду с врагами в искусстве всю свою сознательную жизнь. Лично я ничего не достигла, потому что меня хоть и считали везде талантливой, но отовсюду изгоняли за нетерпимый характер.
Пьесу Ромашова «Великая сила», Сурова — «Обида», Софронова — «Московский характер», Леонова — «Ленушка» считаю достижением в драматургии, созданием новых путей в советском народном искусстве. За них боролась открыто, зная, что за мною стоит человек, в чистое ленинское учение которого я верую и исповедую всем сердцем и умом. Это и давало мне убеждение в моей правоте и силу в борьбе. Как я радуюсь, что не ошиблась.
Я — та женщина, которая по Вашему распоряжению записывала на пленку украинские народные песни на Украине.
8 декабря 1948 г.
Бегичева Анна
В томе «Сталин и космополитизм», из которого я извлек текст этого письма, в подстрочных примечаниях к каждой его странице отмечены строки и абзацы, отчеркнутые синим карандашом. Иные из них подчеркнуты, другие отчеркнуты сбоку на полях вертикальной чертой.
Зная, КОМУ адресовано это письмо, а также, что Сталин имел обыкновение пользоваться в таких случаях именно СИНИМ КАРАНДАШОМ, легко можно было догадаться, КОМУ принадлежат эти подчеркивания и пометки. Но авторам статьи «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» вряд ли надо было строить на этот счет какие-то предположения и догадки. Скорее всего тот, кому было приказано вручить им это письмо, от них этого и не скрывал. А в том, что это письмо было им показано, не возникает сомнений. Особенно, когда сопоставляешь абзацы, отчеркнутые синим карандашом, с основными положениями и тезисами сочиненной ими статьи.
Вертикальной чертой на полях текста отчеркнут, например, такой его абзац:
Заключительное слово докладчик посвятил разносу выступления художественного руководителя Малого театра — Зубова, взявшего под горячую защиту советскую драматургию, которая дышит солнечной верой и любовью в нашу жизнь.
Вряд ли можно счесть случайностью то, что авторы статьи «Об одной антипартийной группе...» не преминули процитировать именно эти, дышащие «солнечной верой и любовью в нашу жизнь» слова художественного руководителя Малого театра:
Приведем горячие, искренние слова из выступления К.А. Зубова...
И т. д.
Особого внимания СИНЕГО КАРАНДАША удостоился такой абзац:
Виновники... — группа «ведущих» критиков, замаскированных космополитов, формалистов... Их главари: Юзовский, Мацкин, Гурвич, Альтман, Бояджиев, Варшавский, Борщаговский, Гозенпуд, Малюгин.
Подстрочное примечание к этому фрагменту текста А. Бегичевой гласит:
Часть абзаца, включающая перечисленные фамилии, на полях отчеркнута синим карандашом ТРЕМЯ (выделено мною.
– Б.С.) вертикальными чертами.
Вот, стало быть, откуда взялся список главарей «антипатриотической группы», выделенных в статье «Правды». (Упоминавшиеся в письме Бегичевой, но почему-то не попавшие в этот список Альтман и Гозенпуд потом тоже не были забыты.)
Примерно так же обстоит дело и с ЖЕРТВАМИ вредительской деятельности критиков-антипатриотов. Вот имена тех, кто, как доносит Сталину А. Бегичева, подвергался особенно злобным их нападкам:
Русские драматурги Ромашов, Леонов, Погодин, Первенцев, Суров, Вирта, Софронов...
А вот как разработана и аранжирована эта тема в статье «Об одной антипатриотической группе...»:
...театральный критик А. Борщаговский, умалчивая о произведениях, извращающих советскую действительность и образы советских людей, весь пыл своей антипатриотической критики направил на пьесу А. Софронова «Московский характер» и на Малый театр, поставивший эту пьесу... Тот же А. Борщаговский... вознамерился... ошельмовать такие произведения, как «Хлеб наш насущный» Н. Вирты, «Большая судьба» А. Сурова и др.
...критик А. Малюгин ополчился против таких глубоко патриотических произведений, заслуживших широкое признание народа, как «Великая сила» Б. Ромашова, «Хлеб наш насущный» Н. Вирты, «В одном городе» А. Софронова.
На совещании в ВТО критик Е. Холодов вел атаки против пьес «В одном городе» и «Хлеб наш насущный».
Тут невольно возникает — не может не возникнуть! — такой вопрос. Сочинила ли А. Бегичева свое письмо Сталину по собственному порыву души или оно было кем-то инспирировано?
Если верно последнее предположение (а оно напрашивается), то, скорее всего, инспирировали его именно они, постоянно обижаемые и шельмуемые этими снобами, эстетами и формалистами писатели-патриоты. А если даже и не инспирировали, то уж наверняка сделали все от них зависящее, чтобы это письмо легло на стол Сталину.