Сталин и враги народа

Выходец из старинного польского шляхетского рода, Андрей Вышинский избрал для себя путь русского революционера. В 1903 году он вступил в меньшевистскую организацию РСДРП, которая занимала прочные позиции в Закавказье (семья Вышинских жила тогда в Баку). Следует заметить, что расхождения между большевиками и меньшевиками в то время еще носили характер теоретических споров, а в революционной борьбе большевики и меньшевики часто выступали вместе.

В 1901 году Вышинский поступил на юридический факультет Киевского университета, но окончил его только в 1913 году (так как исключался за участие в студенческих

беспорядках), был оставлен на кафедре для подготовки к профессорскому званию, но отстранен администрацией как политически неблагонадежный.

В 1904 году Андрей Вышинский познакомился со Сталиным: в этом году состоялся знаменитый Батумский процесс по делу проведения рабочей демонстрации. Иосиф Сталин был одним из организаторов демонстрации и предстал перед судом в качестве обвиняемого, а молодой адвокат Андрей Вышинский защищал его.

В 1905–1907 годах Вышинский участвовал в революционных выступлениях в Баку. Вначале 1908 года он был осужден Тифлисской судебной палатой за «произнесение публично противоправительственной речи». Отбыл год лишения свободы в Баиловской тюрьме, где тогда же отбывал срок заключения Сталин.

После Октябрьской революции 1917 года А. Вышинский вышел из меньшевистской партии и вступил в РКП(б). В 1920–1921 годах он преподавал в Московском университете и занимал должность декана экономического факультета Института народного хозяйства имени Плеханова. В 1923–1925 годах Вышинский был прокурором уголовно-следственной коллегии Верховного суда СССР. Выступал в качестве государственного обвинителя на многих процессах: Дело «Гукон» (1923); Дело ленинградских судебных работников (1924); Дело Консервтреста (1924).

В 1925–1928 годах А.Я. Вышинский — ректор Московского государственного университета. В 1928–1930 годах он возглавлял Главное управление профессионального образования (Главпрофобр). В 1928–1931 годах был назначен членом коллегии Наркомата просвещения РСФСР.

Одновременно он продолжал выступать государственным обвинителем на политических процессах и в 1931 году стал прокурором РСФСР, затем заместителем наркома юстиции РСФСР, с 1933 года — заместителем Генерального прокурора СССР, а в 1935 году— Генеральным прокурором СССР.

Вышинский выступал как прокурор на всех трех Московских процессах 1936–1938 годов. Его судебные речи отличаются строгой логикой в изложении фактов, последовательной системой доказательств и принципиальной непримиримой позицией в отношении тех, кто являлся врагами советского строя.

Вместе с тем, А.Я. Вышинский требовал от советских органов юстиции безусловного исполнения закона, — так, например, он настоял на пересмотре принятого после убийства Кирова решения о высылке из Ленинграда бывших дворян, генералов, интеллигенции (большинство из них вернулись в Ленинград, их восстановили в правах). Добился пересмотра дел инженеров и техников угольной промышленности, проходивших по «делу Промпартии» и их реабилитации.

4 февраля 1936 года Вышинский направил личное письмо председателю Совнаркома В. М. Молотову, в котором обращал внимание на неправомерность и нецелесообразность

действий Особого совещания; год спустя, выступая на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б), он резко критиковал действия органов НКВД, возглавлявшегося Г. Ягодой, по расследованию политических дел. Вышинский отмечал незаконные методы принуждения к признанию обвиняемых и невозможность вынесения материалов такого следствия в суды. Основным недостатком в работе следственных органов НКВД и органов прокуратуры Вышинский считал «тенденции построить следствие на собственном признании обвиняемого. Наши следователи очень мало заботятся об объективных доказательствах, о вещественных доказательствах,

не говоря уже об экспертизе. Между тем центр тяжести расследования должен лежать именно в этих объективных доказательствах. Ведь только при этом условии можно рассчитывать на успешность судебного процесса, на то, что следствие установило истину».

Таким образом, распространенная легенда, согласно которой Вышинский утверждал, что признание обвиняемого является «царицей доказательств», — не соответствует действительности. В своей работе «Теория судебных доказательств в советском праве» он декларировал обратный принцип:

«Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum).

Мы считаем, что обвиняемый в уголовном процессе не должен рассматриваться как единственный и самый достоверный источник этой истины. Нельзя поэтому признать правильными такую организацию и такое направление следствия, которые основную задачу видят в том, чтобы получить обязательно «признательные» объяснения обвиняемого. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — еще хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар все ело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них.

Несомненно, следствие может только выиграть, если ему дастся свести объяснения обвиняемого на уровень обычного, рядового доказательства, устранение которого из дела неспособно оказать сколько-нибудь решающего влияния на положение и устойчивость основных установленных следствием фактов и обстоятельств. Это положение, как нам кажется, является одним из важнейших методологических правил, строгое применение которого чрезвычайно облегчает задачи следствия, ускоряет развитие следственных действий и гарантирует следствию значительно больший успех, чем это может быть при отказе от руководства этим правилом».

И.В. Сталин высоко ценил деятельность и теоретические разработки А.Я. Вышинского. После окончания московских процессов Вышинский возглавил, по предложению Сталина, Институт права АН СССР, являлся ответственным редактором журнала «Советское государство и право».

Накануне войны глубокие юридические знания А.Я. Вышинского понадобились советскому государству в решении сложнейших международных вопросов. Он был назначен заместителем наркома иностранных дел СССР — В.М. Молотова. В начальный, наиболее тяжелый период войны А.Я. Вышинский приложил огромные усилия к созданию антигитлеровской коалиции и 12 июля 1941 года присутствовал при подписании соглашения СССР с Великобританией о совместных действиях в войне против Германии. Позже он принимал участие в конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, проходившей в октябре 1943 г. в Москве. По предложению советского правительства конференция рассмотрела вопросы сокращения сроков войны против гитлеровской Германии и её союзников в Европе, открытия второго фронта, обращения с Германией и другими вражескими странами в Европе, создания международной организации для обеспечения всеобщей безопасности и др.