Сталин. Жизнь одного вождя
Шрифт:
Эти сотни тысяч функционеров составляли костяк аппарата и опору режима. Конечно, с подавляющим большинством из них Сталин никогда не встречался. Более того, аппарат партии-государства в определенной мере жил своей жизнью, на которую высшее руководство страны оказывало лишь относительное воздействие. В борьбе за выживание и карьерный рост чиновники искали пути обхода строгих правил централизации и занимались приписками. Нередко они злоупотребляли властью. Важным элементом политической практики сталинского периода были явления, которые на политическом жаргоне назывались «перегибами». Это был выход чиновников за рамки предписаний центра, радикализация ими тех или иных директив Москвы. Сильно преувеличивая значение этих процессов, ряд историков доказывают, что сталинская диктатура была неустойчивой, а многие приписываемые Сталину деяния (прежде всего массовые репрессии) на самом деле были стихийными, провоцировались и проталкивались снизу. Некоторые из этих историков полагают даже, что в отдельные моменты Сталин в силу обстоятельств вообще отстранялся от власти [134] .
134
Эти экзотические теории начали разрабатываться западными историками-«ревизионистами» в 1980-е годы (См., например: Getty J. A. Origins of the Great Purges. The Soviet Communist Party Reconsidered, 1933–1938. Cambridge, 1985).
Все это увлекательно, но несерьезно. Документы совершенно не подтверждают теории «слабого диктатора». Мы не знаем ни одного решения принципиального характера, принятого помимо Сталина. Мы не знаем ни одного, даже короткого периода, когда Сталин терял бы свою власть диктатора. Диктатура выработала вполне действенные методы контроля, социального и аппаратного манипулирования и принуждения, позволявшие добиваться реализации ключевых решений. Постоянные репрессии и кадровые чистки держали в неослабевающем напряжении общество и аппарат. Архивы позволили историкам оценить масштабы этого насилия в достаточно точных количественных показателях [135] . По официальным секретным отчетам, за 1930–1952 гг. было расстреляно около 800 тыс. человек. Однако количество фактически уничтоженных людей было гораздо больше, поскольку в сталинских органах госбезопасности широко применялись приводившие к смерти пытки, а лагеря в отдельные периоды по условиям содержания заключенных фактически превращались в лагеря массового уничтожения, пусть и непреднамеренного. Около 20 млн человек за 1930–1952 гг. были осуждены к лишению свободы в лагерях, колониях и тюрьмах. По оценкам специалистов, не менее 6 млн человек (в основном «кулаки» и представители «репрессированных народов») в 1930–1952 гг. стали жертвами депортаций. Расстрелам, заключению в лагеря и ссылке каждый год сталинского правления подвергался в среднем один миллион человек.
135
Об источниках приводимых далее подсчетов см.: Хлевнюк О. В. Сталин у власти. Приоритеты и результаты политики диктатуры // История сталинизма. Итоги и проблемы изучения. М., 2011. С. 63–65.
Конечно, среди расстрелянных и направленных в лагеря было немало обычных уголовных преступников. Однако важно учитывать, что чрезвычайная жестокость законов и криминализация всех сфер социально-экономической и политической жизни приводили к тому, что в разряд «уголовников» нередко зачислялись обычные граждане страны, допускавшие незначительные проступки или попадавшие под удар различных политических кампаний. Более того, помимо 26 млн расстрелянных, заключенных и ссыльных, десятки миллионов человек были направлены на принудительные работы, арестовывались и содержались длительное время без суда в тюрьмах, изгонялись с работы и выселялись из своих домов как родственники «врагов народа» и т. д. Можно полагать, что различным «жестким» и «мягким» репрессиям за двадцать с небольшим лет сталинской диктатуры подверглись не менее 60 млн человек.
Важным дополнением к этому являются жертвы периодических голодовок и голода, от которого только в 1932–1933 г. погибло от 5 до 7 млн человек. В значительной мере вызванный политическими решениями, голод, как будет показано далее, способствовал подавлению сопротивления крестьян коллективизации.
Подводя итоги этим необходимым для понимания сути сталинской системы расчетам, можно утверждать, что под удар различных репрессий и дискриминационных мер в 1920-е – 1950-е годы попадала значительная часть населения страны [136] . Без особого преувеличения можно утверждать, что речь шла о подавлении большинства привилегированным меньшинством, которое, впрочем, и само нередко попадало под удар террора.
136
Население СССР составляло в начале 1937 г. 162 млн, а в начале 1953 г. – 187 млн человек. Взрослого населения было, конечно, существенно меньше. Например, в 1937 г. около 100 млн.
Для достижения своих целей, в том числе для проведения массовых репрессий и выкачивания хлеба из голодающей деревни, режиму вовсе не был нужен аппарат, действовавший четко и ритмично по принципу часового механизма. Ограниченность централизации в огромной стране вполне компенсировалась широким применением метода кампаний, составлявших основу политической практики сталинизма. Внимательное изучение таких кампаний позволяет выявить их общий, многократно отработанный алгоритм. Все начиналось (и это важно подчеркнуть) с выдвижения центром (чаще всего Сталиным) целей кампании и распределения конкретных заданий. Затем происходила мобилизация аппарата на выполнение поставленных задач чрезвычайными методами, что предполагало широкое распространение «перегибов». В результате кампания доводилась до уровня кризиса, в высшей точке которого определялись пределы отступления – преодоления «перегибов». Отступление было задачей контркампании, своеобразного выхода из террора. На этом этапе репрессиям подвергались некоторые исполнители террора, превращенные в «козлов отпущения», и провозглашались формальные лозунги «восстановления законности». Ситуация стабилизировалась, цели кампании объявлялись достигнутыми. Такие методы приводили к уничтожению огромных материальных ресурсов и многочисленным человеческим жертвам. Однако в контексте сталинской системы кампании были вполне эффективным способом мобилизационной централизации.
Сам Сталин также не нуждался в жестком контроле над всеми звеньями партии-государства. Достаточно было держать в руках основные рычаги. Раньше других советских вождей Сталин понял, какие неограниченные преимущества в политической борьбе и укреплении единовластия дает личный контроль над органами госбезопасности. В значительной мере поэтому Сталин одержал победу и с тех пор никогда не выпускал рычаги управления карательными структурами из своих рук. Как будет показано в этой книге, непосредственному управлению органами ОГПУ-НКВД-МГБ Сталин уделял значительную часть своего времени, а в отдельные периоды, например во время террора 1937–1938 гг., – большую часть. Он лично инициировал все основные репрессивные кампании, разрабатывал их планы и тщательно контролировал выполнение. Он непосредственно направлял фабрикацию многочисленных политических судебных процессов и «дел», а в ряде случаев был автором их сценария. Он вдумчиво и внимательно, как свидетельствуют
Помимо многочисленных «обычных» функций, чекисты выполняли для Сталина особую, «деликатную» работу.
5 мая 1940 г. специальная группа госбезопасности похитила при выходе из дома жену заместителя наркома обороны СССР маршала Г. И. Кулика [137] Кулик-Симонич. Ее тайно перевезли в тюрьму, долго допрашивали, а затем тайно расстреляли. Жена Кулика происходила из семьи высокопоставленного царского чиновника. Многие ее родственники были расстреляны, некоторым удалось скрыться за границей. С одним из предыдущих мужей, обвиненным в валютных операциях, Симонич провела некоторое время в ссылке. Чекисты, сообщавшие все эти компрометирующие материалы Сталину, приписывали Симонич многие другие грехи, в том числе связи с иностранцами. Сталин посоветовал Кулику развестись с женой. Однако маршал уперся. Тогда Сталин отдал приказ ликвидировать Симонич без лишней огласки. Обнаружив пропажу жены, Кулик позвонил наркому внутренних дел Берии. Тот отрицал причастность своего ведомства к исчезновению Симонич, однако Кулик не поверил Берии и начал добиваться правды. Тогда его вызвали в ЦК партии и в ходе трехчасового допроса строго предупредили, чтобы он не «клеветал» на органы госбезопасности. Более того, Кулику было заявлено, что его жена, возможно, шпионка, сбежавшая под угрозой разоблачения [138] Кулик сдался.
137
Кулик Григорий Иванович (1890–1950) – воевал со Сталиным в годы гражданской войны. При покровительстве Сталина делал успешную военную карьеру. В 1940 г. стал маршалом. Во время Великой Отечественной войны Кулик, как и многие другие командиры времен гражданской войны, проявил себя не с лучшей стороны. В 1942 г. он был отдан под суд и понижен в звании. Занимал второстепенные командные должности. Доверия Сталина скомпрометированный Кулик не вернул. В 1947 г. он был арестован вместе с некоторыми другими генералами, критиковавшими Сталина в откровенных разговорах друг с другом. В 1950 г. расстрелян.
138
РГАСПИ. Ф. 73. Оп. 2. Д. 17. Л. 128–148. Письма председателя Комиссии партийного контроля А. А. Андреева. Сталину о деле Кулика. Май 1940 г.; Столяров К. А. Палачи и жертвы. М., 1998. С. 272–276.
В настоящее время известно несколько тайных убийств, организованных в тех случаях, когда Сталин не считал возможным прибегать к открытым арестам. За год до убийства Кулик-Симонич, в июле 1939 г., были ликвидированы советский посол в Китае и его жена. Специально подобранные чекисты разбили им головы молотками, а потом инсценировали автомобильную катастрофу [139] . Аналогичным образом был уничтожен в начале 1948 г. один из лидеров еврейской общины С. Михоэлс [140] , человек известный и популярный на Западе и в СССР. Сотрудники МГБ задавили Михоэлса грузовиком и представили это как несчастный случай. Существуют достоверные доказательства того, что убийство Михоэлса было санкционировано Сталиным [141] . Этим не исчерпывается ряд подобных актов индивидуального террора [142] . Спецубийства совершались не только внутри страны, но и за рубежом. Самое известное из них – ликвидация Троцкого в Мексике в 1940 г.
139
Столяров К. А. Палачи и жертвы. С. 267–271.
140
Михоэлс Соломон Михайлович (1890–1948) – режиссер и актер, общественный деятель. В годы Великой Отечественной войны возглавлял советский Еврейский антифашистский комитет, усилиями которого была мобилизована широкая поддержка СССР в западных странах. Свидетельством признания заслуг Михоэлса было присуждение ему сразу после завершения войны Сталинской премии, высшей награды для творческих работников. Однако вскоре Михоэлс стал одной из первых жертв изменения внешнеполитических ориентиров Сталина и развертывания антисемитской кампании в СССР.
141
Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. М., 2001. С. 388–392.
142
Петров Н. В. Палачи. М., 2011. С. 66–68.
В архивах сохранилось множество документов, отражающих роль Сталина в репрессиях. Они создают устойчивое впечатление, что он участвовал в организации террора не просто в силу «служебной необходимости». Эта наиболее темная и кровавая сторона власти явно притягивала его, вызывала огромный интерес, соответствовала душевному состоянию. Погружение в мир террора, провокаций и убийств питало и усиливало патологическую подозрительность Сталина. Движимый страхами и уверенностью в вездесущности врагов, он с легкостью применял насилие в самых значительных масштабах. Несомненно, эти сталинские качества были важнейшим фактором карательной политики государства в 1920-е –1950-е годы [143] .
143
В литературе неоднократно ставился вопрос о патологической склонности Сталина к насилию как важном факторе политики террора. Из последних работ см.: Баберовски Й. Выжженная земля. Сталинское царство насилия. М., 2014.
Опираясь на карательные органы, Сталин, однако, не превращался в их заложника. Поручая госбезопасности самые грязные дела, Сталин не питал иллюзий относительно этого обоюдоострого «меча революции». Основным методом удержания чекистов в узде были периодические кадровые чистки и репрессии. У Сталина на этот счет была своя теория, однажды в порыве откровенности высказанная им министру госбезопасности Игнатьеву: «У чекиста есть только два пути – на выдвижение или в тюрьму [144] . Этот принцип последовательно и постоянно использовался на практике. В 1930-е – 1950-е годы чекистское ведомство неоднократно подвергалось кровавым чисткам. Новые палачи уничтожали старых, чтобы затем самим попасть в пыточные камеры.
144
Петров Н. В. Палачи. С. 307. Игнатьев рассказал об этом в своих показаниях, данных 27 марта 1953 г., после смерти Сталина.