Сталин
Шрифт:
Выступая на пленуме, Сталин не называл ни Японии, ни Германии, ни Польши. У него была другая задача: убедить партийный актив в правильности своего курса.
«Осуществляя пятилетку и организуя победу в области промышленного строительства, партия проводила политику наиболее ускоренных темпов развития промышленности. Партия как бы подхлестывала страну, ускоряя ее бег вперед» 245.
Ему пришлось употребить это не слишком пафосное слово: «подхлестывала».
Но Сталин не призвал к внутреннему миру. Наоборот, он сказал, что «остатки» классовых врагов «расползлись по нашим заводам и фабрикам, колхозам и совхозам». Они ненавидят советскую власть, «новые формы
Сталин не мог признаться, что считает внутреннее положение тревожным. Его доклад был пронизан победным пафосом.
Но за его осторожной фразой о «пролезших» в партию врагах-одиночках соратники должны были услышать предостережение. Действительно, на протяжении 1928–1932 годов число партийцев выросло с 1,5 до 3,7 миллиона, среди которых, как показали комиссии Кагановича и Молотова, работавшие на Северном Кавказе и Украине, было много «приспособленцев» и «оппортунистов».
В конце доклада Сталин чуть приоткрыл истинную картину: «…Надо иметь в виду, что рост мощи Советского государства будет усиливать сопротивление последних остатков умирающих классов… Это, конечно, не страшно. Но все это надо иметь в виду, если мы хотим покончить с этими элементами быстро и без особых жертв.
Вот почему революционная бдительность является тем самым качеством, которое особенно необходимо теперь большевикам» 246.
Он не обещал передышки.
Девятнадцатого февраля Сталин выступал с большой речью на первом съезде колхозников-ударников, в которой проскальзывали отдельные штрихи реальных проблем, но в целом она была пропагандистской. Он поставил задачу сделать колхозников зажиточными и сказал, что партия исправила «недоразумение»: колхозникам вернули коров.
Съезд должен был содействовать укреплению колхозов и проведению весеннего сева.
Можно, конечно, спросить: зачем надо собирать в столице крестьян, чтобы они лучше провели свою главную работу?
Дело в том, что голод продолжался, и надо было выкарабкиваться из его последствий. Как раз после этого съезда Шолохов написал Сталину письмо, что Вёшенский район «идет к катастрофе».
А чуть раньше, 22 января, была издана директива ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О предотвращении массового выезда голодающих крестьян». Массовое оставление родных углов голодающими людьми рассматривалось как «контрреволюционная затея врагов советской власти», направленная против колхозов. Директиву подписали Молотов и Сталин. К началу марта органы ОГПУ задержали 219460 человек.
Почему-то Сталин ничего не сказал о решении ЦК (январь 1933 года) об организации политических отделов при МТС и посылке для работы в них 17 тысяч коммунистов (среди них было много чекистов). Политотделы должны были создать управленческую опору партии в селе. Однако, кроме силового давления, надо было хоть как-то помочь страдающему населению.
И Политбюро вынуждено было пойти на чрезвычайные меры, противоречившие политике «подхлестывания» индустриализации. 25 февраля 1933 года Совнарком распорядился выделить Украине 320 тысяч тонн зерна, Северному Кавказу 240 тысяч тонн. Также была выделена помощь Нижневолжскому краю и другим областям. К апрелю 1933 года реальная помощь Украине превысила 560 тысяч тонн, в том числе 80 тысяч тонн продовольствием.
Если сравнивать объемы проданного за границу зерна и выделенного для внутреннего потребления, то только помощь Украине на 60 процентов превысила объем экспортированного зерна. Всего же в первое полугодие 1933 года голодающие области получили в 2,5 раза больше зерна, чем было в это время поставлено за границу для оплаты кредитов.
Несмотря на серьезные международные
В условиях мирового экономического кризиса, когда цены на другие товары обвалились, а задолженность СССР стала угрожающе расти, Сталин оказался перед ужасным выбором. Собственно, вся история этого человека — непрерывная череда ужасных выборов. Как видим, он пытался балансировать: придержать вывоз продовольствия. Это помогло только отчасти. Большего этот человек не мог сделать в тех рамках, которые он определил для страны.
К общемировому кризису прибавились низкий урожай 1932 года, ошибки статистического учета, рост внешнеэкономической задолженности, угроза западных кредиторов применить штрафные санкции, новые военные угрозы, возникшие внутри партийного руководства оппозиции курсу на ускоренную модернизацию…
Здесь необходимо уточнить, что главным источником оплаты зарубежных кредитов был вовсе не экспорт зерна, а экспорт нефти, лесоматериалов, пушнины.
Так, в 1932–1933 годах нефти вывезли на сумму около 700 миллионов рублей, леса — столько же, зерна — на 389 миллионов рублей. В 1933 году за вывезенную пушнину было получено больше, чем за зерно.
В 1932 году экспорт зерна резко сократился и составил 1,8 миллиона тонн (в 1930 году — 4,8 миллиона тонн, в 1931 году — 5,2 миллиона тонн).
Причина голода заключалась не в чрезмерном экспорте зерна, а в создании стратегических резервов. Впервые был введен порядок: хранить колхозное зерно на государственных элеваторах. Когда власть осознала размеры бедствия, она не сумела оперативно помочь населению. Как считает С. Г. Кара-Мурза: «Технократическая социальная инженерия дала колоссальный сбой. Для массы людей он стал катастрофой».
Когда говорят, что в 1932–1933 годах проводилась политика геноцида, это либо заблуждение, либо сознательная дискредитация Сталина. Но его деятельность настолько трагична, что подобные фальсификации только опошляют историю и затемняют ее смысл.
На январском пленуме было объявлено об очередной чистке партии. Численность ВКП(б) небывало выросла, почти до четырех миллионов человек, и пестрота ее нового состава стала внушать опасения. 28 апреля ЦК определил, кто попадет под прицел парткомиссий: классово чуждые и враждебные элементы; двурушники, пытающиеся сорвать политику партии; нарушители партийной и государственной дисциплины, подвергающие сомнению решения партии; перерожденцы, шкурники, моральные разложенцы; политически малограмотные, не знающие программы, устава и основных партийных решений.
Чистка должна была завершиться через пять месяцев, но на самом деле шла полтора года. Было исключено 18 процентов, 15 процентов покинули партию по собственной воле. Партия должна была вернуть боевое состояние, отбросив сомневающихся и слабовольных.
В самой партии Сталин столкнулся с той же проблемой, что и в промышленности: не хватало толковых и ответственных кадров. В результате наверх поднимались демагоги, мелкие воры, растратчики. Часто образовывались коррупционные связи.
Сложился довольно устойчивый миф, что «аппаратчик» Сталин к началу 1930-х годов создал в секретариате ЦК всеобъемлющее досье на всех партийных функционеров, которое позволяло управлять практически всеми партийными организациями в стране. На самом деле это фантазия. Единого учета тогда не было даже в ОГПУ, что позволяло многим людям, имевшим основания опасаться властей, укрываться от их опеки, меняя место жительства. Местными кадрами занимались местные партийные комитеты, а Организационно-распределительный отдел ЦК осуществлял лишь поверхностный контроль 247.