Сталин
Шрифт:
Это было бы фактическим переформатированием мира, и Рузвельт приглашал Сталина к партнерству (напрямую, без Черчилля). Молотов был приятно удивлен.
В-третьих, президент сказал, что все европейские империи, включая Британскую, должны быть демонтированы; он назвал империализм главной причиной войны. (А ведь и Сталин тоже считал империализм источником неразрешимых противоречий между странами Запада.)
В-четвертых, Рузвельт обещал гарантировать безопасность СССР после войны и предложил провести на Аляске личную встречу со Сталиным, на которой были бы закреплены новые отношения между двумя странами.
Подчеркнем: несмотря на то, что второй фронт не был открыт ни в 1942
Была ли в США альтернатива позиции президента? Была, и весьма четко сформулированная.
Двадцать девятого января бывший американский посол в Москве Буллит вручил Рузвельту свой доклад о политике Сталина. Для того чтобы помешать советскому проникновению в Европу и Азию, он предлагал: пересмотреть военную стратегию и в основном сосредоточить удары по Японии; действовать против Сталина совместно с Англией и ориентировать вторжение войск на Балканы и Черное море; занять Центральную и Восточную Европу раньше Красной армии; добиться немедленного выступления СССР против Японии; запланировать создание демократических правительств после войны; сократить военную помощь СССР и, обещая помочь в послевоенном восстановлении, вынудить Сталина сотрудничать.
Рузвельт своей позиции не изменил. Конечно, он не был безграничным сторонником Сталина, но между СССР и США не было соперничества, и это важно.
В марте 1943 года Рузвельт сообщил Идену о принципиальном изменении своей позиции. Теперь он считал, что «линия Керзона» приемлема и что Прибалтийские государства должны войти в СССР, но «после плебисцита».
Кроме того, Рузвельт подтвердил советскому посланнику А. А. Громыко необходимость встречи со Сталиным, в ходе которой будут обсуждаться и территориальные проблемы.
Его стремлению не помешало даже обнаружение в середине апреля массовых захоронений в Катыни под Смоленском, где были найдены несколько тысяч расстрелянных польских офицеров и полицейских. Обнаружили захоронения отступавшие немцы. Они объявили, что расстрелы производились еще до оккупации этих мест германской армией и возложили вину на СССР. Москва обвинила в содеянном немецкую администрацию. Этот инцидент имел громкие последствия: польское эмиграционное правительство в Лондоне потребовало проведения независимого расследования международным Красным Крестом. В условиях продолжающейся оккупации этой территории данное расследование было невозможно. Дело закончилось тем, что Москва разорвала отношения с польским правительством, действия которого как нелояльные по отношению к союзной стране были осуждены Рузвельтом и Черчиллем.
В мае 1943 года Рузвельт направил в Москву своего доверенного человека, бывшего посла в СССР Дж. Дэвиса. Тот перед вылетом расставил все акценты в Катынском деле и обвинил немцев в убийстве.
Глава шестидесятая
Двадцатого мая Сталин принял Дэвиса, который подтвердил предложение о личной встрече с президентом. Говоря о Черчилле, гость сказал, что «Рузвельт и Черчилль имеют разные представления о колониализме и империализме».
Однако Сталин выразил сомнение в успехе такой встречи, так как, по его словам, «одного взаимопонимания мало, должны присутствовать взаимность и уважение».
То есть он стал давить на Дэвиса, как когда-то давил на Идена, говоря, что СССР должен быть вознагражден.
Чего же он
Оставляя в стороне будущее Германии, вопросы о репарациях и военных базах союзников, добивался он следующего:
независимых правительств Финляндии, Польши и Болгарии и приращения территории этих стран;
«чтобы все европейские народы имели такое правительство, какое сами выберут без давления извне»;
доступа Советского Союза к южным морям, а на его западных границах — дружественных государств.
Другими словами, он хотел контроля над Финляндией, Польшей, Болгарией, проливами, то есть обеспечения безопасности по всей западной границе.
Еще Сталин уверил Дэвиса, что «наша решимость считается неколебимой», и попросил увеличения поставок вооружений.
В конце беседы Дэвис высказал два политических предложения, которые могли показаться совершенно неприемлемыми: образ СССР на Западе мог быть значительно улучшен, если бы был распущен Коминтерн и представлены доказательства религиозной терпимости.
Гость задевал важнейшие принципы коммунистической идеологии, словно спрашивая о готовности Сталина заплатить за получение в будущем выгод.
И как ни удивительно, вскоре Коминтерн был распущен, а через три с небольшим месяца, после встречи Сталина с митрополитами Русской Православной Церкви, был собран Синод и избран патриарх, церковная организация получила невиданную поддержку государства.
Что же происходило со Сталиным?
На самом деле он только закреплял то, что вызрело в государственной жизни Советского Союза: главная ценность — это страна, ее безопасность, лучшие условия для развития.
Что мог дать Коминтерн, если он сам снял лозунг «мировой революции» и заменил его антигитлеровской солидарностью? А что могло дать упорствование в государственном атеизме, когда Церковь работала на победу в самом широком диапазоне, от партизанских отрядов и зафронтовой разведки до постройки на свои средства самолетов и танков и попечения о раненых?
Сталин знал, что существует легенда, будто он во время битвы под Москвой приказал организовать облет вокруг столицы самолета с иконой Владимирской Божьей Матери на борту. Конечно, это только легенда, отразившая изменение отношения к Церкви: еще в сентябре 1941 года был распущен «Союз воинствующих безбожников», в 1942 году митрополиты Алексий и Николай были приглашены в комиссию по расследованию преступлений германских войск, а 9 ноября 1942 года «Правда» опубликовала поздравительную телеграмму митрополита Сергия Сталину: «Я приветствую в Вашем лице богоизбранного вождя… который ведет нас к победе, к процветанию в мире и светлому будущему народов» 487.
Показательно, впрочем, что НКВД, отслеживавший настроение населения, еще в начале 1942 года направил Сталину записку о желательности восстановления патриаршества. Эта рекомендация была связана с двумя обстоятельствами: попыткой германских властей избрать патриарха на оккупированных территориях и патриотической позицией самой Церкви; учитывался и рост религиозного настроения населения. [36] Вернувшись в Вашингтон, Дэвис доложил, что Советскому Союзу надо доверять, что Сталин отказался от идеи мировой революции, восстановил в советской экономике стимулы к получению прибыли и теперь стал не коммунистом, а социалистом.
36
Заметим, что согласно переписи 1937 года 56,7 процента, 55 миллионов человек, ответивших на вопрос о религии, заявили о своей вере в Бога.