Сталинградцы(Рассказы жителей о героической обороне)
Шрифт:
Первые дни сентября батальон занимался главным образом сооружением в рабочем посёлке противотанковых препятствий: перегородил металлическими ежами перекрёсток дорог у заводского клуба имени Ленина и подступы к нашему заводу со стороны завода «Баррикады», за которым шёл бой. Вокруг территории наших цехов были оборудованы пулемётные точки, установлены посты. На окраине рабочего посёлка, на бугре у конного двора, где был домик одного из бойцов батальона, Феди Залипаева, мы организовали наблюдательный пункт. Он часто использовался и воинскими частями. Отсюда хорошо просматривалось поле за Вишневой балкой и Федоровский сад, уже занятый немцами.
Каждый
В наиболее спокойные дни бойцы нашего батальона вывозили к переправе заводские материалы, а по ночам собирали оставшихся еще кое-где в щелях и подвалах жителей посёлка, помогали им добираться к переправе через Волгу.
Как-то в полуразрушенном подвале ремесленного училища мы обнаружили 14 тяжело раненных женщин и подростков. Оказалось, что их собрали здесь один старичок-врач заводской поликлиники и медсёстры Клава и Нина. Когда поликлиника сгорела, они перебрались в этот подвал и открыли в нём пункт первой медицинской помощи.
Раненых мы переправили с врачом за Волгу, а Клава и Нина остались у нас, организовали в подвале под столовой мартеновского цеха медпункт батальона.
Вскоре у нас появились еще две девушки. Сначала они работали в заводской пекарне; выпекали по ночам хлеб из остатков муки, кормили рабочих, занятых эвакуацией ценностей, каш батальон и комендатуру завода. Когда мука кончилась, они пришли в хозяйственное отделение батальона, в дымоход 14-й мартеновской печи и расположились здесь. Это были эвакуированные в Сталинград украинки. Я предложил им переехать за Волгу, но одна из них мне заявила:
— Никуда мы отсюда не уйдём. Вы здесь, и мы будем здесь, а дело для нас найдётся.
Так они и остались в батальоне. Готовили для бойцов пищу, а потом нашлась для них и другая работа.
Однажды ночью медсестра Нина пошла в посёлок проведать свою мать и оказалась в расположении немцев. Всё же на следующий день она благополучно вернулась. После этого Нина и другие девушки часто ходили ночью «искать маму» и приносили ценные разведывательные данные командованию гвардейских частей, которые в середине сентября расположились на нашем заводе.
К этому времени немцы уже заняли часть посёлка Северный городок и подошли вплотную к заводскому посёлку. Теперь территория завода обстреливалась уже не только из артиллерии и миномётов, но также и из автоматов.
Трудно пришлось нашим медсёстрам Клаве и Нине. На медпункт стали часто приносить раненых бойцов рабочего батальона. Иногда приносили сюда и красноармейцев, раненых где-нибудь поблизости. Девушки спокойно обрабатывали очень тяжелые раны, зачастую выполняли работу хирурга, — извлекали из тела осколки.
Это были самые тяжёлые дни. Хотя рядом находились воинские части, но мы действовали самостоятельно. Кончились имевшиеся на заводе запасы продуктов. Иногда наш заводской катерок «Сталь» доставлял нам из-за Волги печёный хлеб и мясо, но большей частью приходилось довольствоваться одними лепёшками, которые бойцы пекли из толчёной ржи под станками разрушенных цехов и в других укрытиях на железных листах.
В подвале под одним из наших цехов разместился политотдел гвардейской дивизии генерал-майора Гурьева. Однажды начальник политотдела пригласил меня к себе и попросил оказать помощь в минировании посёлка, так как красноармейцам по ночам трудно ориентироваться в разбитых и выгоревших кварталах.
С этого дня наши бойцы, отлично знавшие все балки,
В особенно тревожные ночи наш батальон ставился заслоном на один из участков обороны. Рабочие бойцы в серых и чёрных фуфайках, в касках, с винтовками и гранатами выходили, вернее, вылезали из тоннелей, из-под мартеновских печей и занимали оборону во дворе завода со стороны ремесленного училища и заводского клуба.
Передовая на мартенах
Е. Т. Сисеров
С сентября наш рабочий батальон завода «Красный Октябрь» располагался под мартеновскими печами, в насадках и дымоходах. Печи еще не успели остыть, от кирпича шёл жар, люди потом обливались. Даже когда морозы начались, здесь можно было ещё в одной рубашке сидеть.
При бомбёжке цеха печь тряслась, как на пружинах, из стен кирпичи вылетали, пыль подымалась страшная, в палец толщиной ложилась на одежду. Соберёмся кучкой, присядем на корточки, лицом друг к другу, головы пригнём, накроем их пиджаками и сидим на кирпичной решётке, как в шалаше. Наверху всё рушится, грохочет; а тут спокойно — только кусочки кирпича по спинам барабанят.
Раз мы увидели рядом с собой овчарку и кошку, прижавшихся друг к другу. Чуть ли не в обнимку лежали. Собаки у нас раньше злые были — сторожевые, заводской военизированной охраны, на цепи сидели вдоль забора. Во время боёв забор сгорел, собаки разбежались, совсем одичали. Но при бомбёжке или сильном артиллерийском обстреле от страха они сразу ручными становились, ласковыми. Подойдёт к тебе овчарка, дрожит и руки лижет — чувствует, что с человеком рядом ей безопаснее.
Сначала мы одни занимали мартеновский цех. Воинские части держали оборону впереди — у железной дороги, в рабочем посёлке. В октябре они начали с тяжёлыми боями отходить к трамвайной линии, за которой уже территория самого завода начинается. Когда красноармейцы пришли на мартены, мы сразу освободили по их просьбе одну насадку. Но только они забрались под печь, как печь затряслась — налетели немецкие бомбардировщики. С непривычки красноармейцы выскочили наружу — думали, что печь сейчас завалится. Печь осталась цела, а они почти все погибли от разорвавшейся рядом бомбы. Потом и военные обжились на мартенах, натащили под печи кровати, столы. В насадках у них и штабы помещались и медпункты; боеприпасы там складывались.
До начала октября наш рабочий батальон нёс службу охраны — патрулировал завод, устанавливал заграждения, а когда воинские части рядом расположились, мы были переданы в состав гвардейской дивизии генерал-майора Гурьева.
Бойцы рабочего батальона несут службу охраны.
Официально передача произошла 6 октября. В этот день генерал вызывал нас к себе на берег Волги. Он помещался со своим штабом в блиндаже под горой за Банным оврагом. Мы пошли к нему вдвоём — Почевалов, командир наш, и я, замещавший тогда комиссара; понесли список личного состава и оружия.