Сталинские соколы. Возмездие с небес
Шрифт:
В восемь часов утра, сразу после построения, взлетаем всей эскадрильей. От Грабцево до Внуково «рукой подать», но в нашу задачу входит сбросить боеприпасы окруженным частям в районе Гомеля, а затем вернуться и сесть во Внуково. С учетом возможного маневрирования это почти тысяча километров, такой перелет может занять до семи часов, и лететь надо днем, чтобы точно выйти на точку сброса.
И истребители на таком расстоянии нас не поддержат.
До Гомеля долетели спокойно. На точку сброса выходим по одному с круга на высоте двести метров, чтобы добиться максимальной точности. На обратном пути нас на встречных курсах атаковали две пары фрицев. Командир эскадрильи попросил помощи у авиации фронта, но до зоны действия наших истребителей надо еще долететь. Эскадрилья сомкнула строй на высоте пятьсот метров, ощетинившись турелями «Дашек». Справа сбоку наш ТБ пытается атаковать немец, но встреченный дружным огнем сразу трех спаренных установок, он ныряет под нас и быстро врезается в землю. Все произошло за несколько секунд. Мы сбили фашистский истребитель! Над фронтом нас встретили свои, вызвав
В ночь на 10 июля погода резко испортилась, пришел фронт, началась ночная гроза. Рулежки и грунт быстро раскисли. Подъем в пять утра. В 6.30 вылетаем тремя самолетами на Витебск, цель. немецкие танковые группы, наступающие в сторону Духовщины. Другие самолеты эскадрильи без дела тоже не остались.
Над Внуково плотная облачность, но по прогнозу западнее будет с прояснениями. В любом случае высота полета и выход на цель будет не выше полутора километров. У нас возникли проблемы с запуском двигателей, и мы отстали от своей группы. На взлете сильный порыв бокового ветра чуть не сносит тяжелый самолет с полосы, парусность то у нас огромная. Мы так и не догнали группу на маршруте, решили выходить на цели самостоятельно. Истребители сопровождения должны были встретить звено над Смоленском, но из-за раскисших аэродромов взлететь не смогли. При подходе к Смоленску облачность стала значительно реже, погода улучшилась. Внезапно мы были атакованы одиночным немецким истребителем, смогли отбить первую атаку, немец почему-то не стал дожимать и ушел в свою сторону. В одиночестве мы вышли на Витебск, на окраине города штурман и передний стрелок одновременно заметили соединение вермахта, двигающееся в направлении на Смоленск. Для захода с правильным для бомбометания курсом нам необходимо было сделать разворот над окраинами города. Проходя над Витебском, попали под огонь стационарной зенитной батареи, позиция была подходящая, и мы, оставив колонну, нанесли бомбовый удар по позициям зенитной артиллерии, как минимум, уничтожив одно орудие с личным составом.
Часть обшивки получила легкие повреждения, третий мотор не выдавал полной мощности, опасаясь атаки истребителей, мы нырнули в спасительную облачность и взяли курс на Внуково. Сегодня все самолеты вернулись на базу.
11 июля погода постепенно наладилась, напоминанием о прошедшем дожде была только мокрая земля. С фронта опять тревожные вести. немцы, танками окончательно сломав нашу оборону в районе Витебска, начали наступление на Смоленск. Полк получил новые цели. В 12.00 тремя самолетами, загрузив более четырех тонн бомб, вылетаем бомбить танковые дивизии, идущие от Витебска. Это почти там же, где были вчера. Сегодня нас сопровождает звено новеньких МиГов 6-го ИАК. Их дальность позволяет довести нас до целей и прикрывать до выхода в свой тыл.
Воздух после грозы чистый, прозрачный, удивляюсь, что в такую погоду нас не приветствуют немецкие истребители. Они появились в районе Витебска, кажется, группа двухмоторников Ме-110 с мощным вооружением. Истребители, прибавив обороты, пошли на перехват. Наша группа, обнаружив танки, быстро производит сброс и уходит из района воздушного боя. Летя над территорией, уже занятой немцами, звено попало под огонь крупнокалиберной артиллерии. Один самолет, разваливаясь в воздухе от прямого попадания нескольких снарядов, начал неуправляемое падение, экипаж пытается спастись на парашютах, по количеству раскрывшихся куполов понимаем, что живы далеко не все.
Быстро меняем курс, пытаясь выйти из зоны обстрела. Осколком разорвавшегося снаряда легко ранен правый летчик, повреждено некоторое оборудование кабины. Снижаемся, между Яновичами и Демидовом замечаем орудийную перестрелку между наступающими немцами и нашими частями. Проходим на низкой высоте и уходим домой, у командира технические проблемы сообщает, что будет садиться на промежуточный аэродром, мы идем на Внуково. Кроме потерянного ТБ, ни один из Мигов домой не вернулся.
После тяжелых боев июля наш полк была временно переведена в Среднюю Азию на отдых на место дислокации 34-БАП, вооруженного двадцатью самолетами СБ. Однако уже к началу октября мой экипаж одним из первых вернулся из сравнительно тихого Среднеазиатского военного округа в Москву, в пекло ВВС Западного фронта. Перебазирование всего полка с матчастью планировалось к десятому октября. А пока мы влились в эскадрилью бомбардировщиков дальней авиации, базирующуюся во Внуково.
Обстановка была хуже некуда. После захвата Киева и Смоленска фашисты, прорвав оборону в районе Юхнова, готовились ударом с Юга захватить Москву. В летных частях панических настроений не было, но все понимали, что для Родины настал критический момент. или «мы», или «нас», причем решиться это в ближайшие недели. Я очень хотел побывать в столице, в которой не был с детства, но нагрузка с первых дней прибытия в новую часть не позволила проведению подобной экскурсии. Ко всему перечисленному, где-то потерялся мой наградной лист за июльские вылеты.
Полк, в котором предстояло действовать нашему экипажу, вступил в войну с июля. Перед входом в столовую я обратил внимание на установленную под навесом черную доску наподобие школьной,
Наступило 4 октября 1941 года, я в составе дежурного звена, в ночь спать не ложимся, возможен боевой вылет.
Цели уточнили только под утро. передовые танковые части, замеченные в направлении Тулы по дороге из захваченного Орла. Взлет на 5.00. Ночь была ясная, но холодная, октябрь в Подмосковье – это не Ташкент. Кожаное пальто не спасает от озноба, по дороге к самолету быстрей надеваю шлем. Почему-то вспоминается вкус азиатских дынь и тепло Узбекистана.
Атаковали немцев с малых высот, над целью сами были атакованы большой группой истребителей. Фрицы сразу же связали наше прикрытие, сбив один самолет. Мы тянули на восток, но уйти в ясную погоду при свете уже наступившего утра от скоростных машин возможности не было. Первым был сбит самолет командира группы, что с экипажем, неизвестно. Немец заходит на соседний ТБ, стрелки ведут заградительный огонь. В этот момент еще один «Мессершмитт» заходит на соседа, пытаемся закрыть самолет товарища собой, огонь пушек принимает наш центральный отсек, где находится кабина борттехника и задние стрелковые установки. Фашист делает еще один заход, теперь уже выбрал нас, третий двигатель загорается. Старший техник должен принять меры для тушения, но ничего не происходит. Открываю дверь в общую кабину, техник безжизненно склонился над пультами управления двигателями, по лицу течет кровь, поднимаю его за плечи, прикасаясь к телу, понимаю – убит. Возвращаюсь на место, двигатель продолжает гореть, у оставшихся моторов падают обороты, огонь в любую минуту может перекинуться на баки, медлить нельзя. Мы над своей территорией, но даже если нет, в такие секунды некогда оценивать последствия поступков, действовать приходится по инстинкту, мы уже не боевая единица и самосохранение требует покинуть горящую машину. Даю команду на покидание и, убедившись, что живые оставили самолет, прыгаю. Приземлились вчетвером недалеко друг от друга, самолет скрылся за лесистым холмом, ни взрыва, ни пожара мы не увидели, странно, неужели двигатель потух при ударе? Думаем, что делать. Местность пустынная, лесок, холмы, по карте определили, что мы где-то севернее Мценска, на границе Орловской и Тульской областей, ни противника, ни наших здесь нет. Несколько минут спорили. искать ли упавший самолет, согласились – не стоит. Решение далось с тяжелым сердцем, но тратить часы на поиски и похороны членов экипажа – а то, что остальные были убиты еще до падения самолета, мы не сомневались – никто из выживших не хотел. Откровенно говоря, мы боялись прихода немцев, которые с начала войны демонстрировали удивительные способности к продвижению, хотя расстояние между нами и передовыми частями вермахта не могло быть менее пятидесяти километров. Стали продвигаться в сторону Тулы. Через несколько часов вышли к деревне Полтево. Сообщили местным жителям об упавшем самолете, попросили похоронить товарищей. Из Полтево на подводе крестьянин довез нас до большого поселения Чернь, там почти под дулом пистолета мы заставили местного председателя выделить нам полуторку до Тулы, куда попали уже в темноте. Из Тулы через комендатуру связались с Внуково, откуда подтвердили наше существование, дальше на машине в Москву, куда за нами прибыл транспорт из полка. В часть мы прибыли поздней ночью и сразу спать. Утром будут доклады и объяснительные. Только с утра мы по-настоящему оценили вчерашние события. Как командир я потерял сразу и самолет и четверых членов экипажа, с которыми прослужил и пролетал больше года. Вчерашний вылет не ограничил свою кровавую жатву только моим экипажем, самолет командира группы пропал без вести, третий ТБ вернулся весь изрешеченный, в экипаже есть раненые, но стрелки утверждают, что бортовым оружием сбили один «Мессершмитт», хорошо, если ту самую сволочь, которая нас вчера так уделала.
5 октября новое тревожное сообщение. немцы заняли Юхнов.
Эскадрилье приказали совершить налет на наступающую с Мосальска немецкую мотомехколонну. Принимаем новый самолет, экипаж укомплектован. На долгое знакомство времени нет, в лицо друг дружку знаем – и ладно. Взлетели в 13.30, страха после вчерашнего не было, скорее сосредоточенность, первый раз в жизни я пожалел, что не летчик-истребитель, хочется немцев рвать руками. Впрочем, где-то я слышал, что ненависть затмевает разум, нужно успокоиться и делать свою работу. Видимость хорошая, осень еще не успела задождить. Колонну нашли, но бомбометание произвели с большой высоты, оценить результаты сложно. Маневрируя, легли на обратный курс. Сегодня вернулись без потерь.
6 октября в 8.45 вылетаем эскадрильей атаковать немецкие танки севернее Вязьмы. Нас сопровождает звено истребителей. Когда мы проделали только половину маршрута, самолеты других эскадрилий уже возвращались с ночных заданий. При подходе к цели нас попытались атаковать истребители. На боевом курсе не до маневрирования. Быстро сбрасываем бомбы, второй заход невозможен, и поворачиваем вглубь своей территории, меняя курсы, пытаясь обмануть истребители. Когда подходили к Можайской линии, нас атаковал одиночный фриц, вывалившийся из-за облаков. Сделав одну безрезультатную атаку, но получив дружный отпор из всех пулеметов, немец, потеряв интерес к повторным нападениям, отправился восвояси.