Сталинский маршрут
Шрифт:
…Мы проезжаем фашистскую Германию. На вокзале в Берлине нас встречает советская колония. Мы проезжаем панскую Польшу. Скоро мы увидим пограничные столбы Советского Союза.
Скоро… Еще несколько часов. Наш поезд прибывает в Негорелое в половине второго ночи.
Яркая луна освещает нам путь. Показалась пограничная арка. Поезд тихо, но торжественно подходит к советской земле. Мы у открытого окна. В коридор вагона вбегает пограничник.
Мы крепко целуемся. Он переходит из объятий в объятия. Но коридор уже переполнен, и поцелуям нет конца.
Заграница осталась позади.
А за окнами слышна музыка, восторженные крики «ура». Поезд остановился, – Негорелое. Здесь митинг. С нами в вагоне едет полпред СССР в США т. Трояновский. Вместе с ним идем к трибуне. Сколько цветов!
В столицу Белоруссии поезд пришел около 4 часов ночи. Но вокзал сверкал иллюминацией. Тысячи людей ждали прихода поезда.
Мы прощаемся с пограничниками.
– Побольше ясных ночей желаю. Чтобы туманов не было, – говорю я одному из них на прощанье.
– О, товарищ Чкалов, – отвечает он. – Вы-то знаете, что такое туманы…
– И вы знаете, и мы знаем…
Пятый час утра. Вагон осажден корреспондентами, фотографами. Нескончаемые расспросы о нашем перелете, об Америке.
Мелькают станции. Вот Борисов. Орша. Смоленск. Вязьма. Встреча за встречей. Ночь «прошла». Она как и не была. Да разве уснуть в такую ночь!
Поезд мчится к столице. Мы уже видим Москву.
Белорусский вокзал. Выходим из вагона. Встреча с родными, друзьями, знакомыми. Минуты незабываемого волнения. Выходим на площадь. Она полна народа. Мы едем улицами столицы. Нас приветствуют тысячи дорогих и близких нам москвичей.
Красная площадь… Я смотрю на звезды кремлевских башен, волнуюсь…
Мы входим в Георгиевский зал. Здесь собрались друзья, товарищи и помощники по организации перелета из Москвы в Северную Америку.
Но вот зал наполнился приветственными возгласами, радостным, ликующим гулом. Входят руководители партии и правительства, входит наш родной и любимый товарищ Сталин. За ним идут товарищи Молотов, Каганович, Ворошилов, Калинин, Микоян.
Товарищ Сталин приглашает нас за стол президиума. Преисполненный огромного счастья и радости, я иду к Сталину, за мной – Байдуков и Беляков.
Товарищ Сталин крепко жмет нам руки, обнимает. Он целует Байдукова, Белякова и меня, как родной отец. Снами здороваются, нас поздравляют и обнимают соратники товарища Сталина.
Мы садимся за стол президиума. Идет оживленная беседа. Товарищ Сталин подробно расспрашивает нас о перелете, интересуется, какие трудности мы встречали на своем пути.
Здесь же я передаю товарищу Сталину дар русской секции Интернационального рабочего ордена США – серебряную скульптуру. На точеном пьедестале три орла распахнутыми крыльями поддерживают земной шар. Континенты Европы и Америки соединены чертой, проходящей через полюс. А над этой точкой парит самолет, на фюзеляже которого надпись «Сталинский маршрут».
Вечер подходит к концу. Мы прощаемся с руководителями партии и правительства.
Мы уходим из Кремля, полные готовности выполнить любое задание партии, любое задание Сталина.
СТРАНА ПОЗДРАВЛЯЕТ
Дома встреча с семьей, с друзьями. На столе ворох писем, телеграмм от знакомых и не знакомых мне людей. В этих посланиях много трогательного, каждое из них – замечательный человеческий документ.
Люди пишут, не зная адреса. Пишут взрослые, дети, старики, летчики, колхозники, пишут прозой, стихами, пишут с Украины, из Армении, Белоруссии, Сибири, с Дальнего Востока. Эти письма дышат безграничной любовью к Родине, к правительству, к партии, к Сталину. Они полны гнева и ненависти к врагам народа, к фашистским наймитам, подонкам человечества.
«Я знаю, что вам пишут сотни людей, восхищаясь вашим полетом, – пишет В. Ершов из Красноуральска, – но мои строки отличаются от всех тем, что я не только восхищаюсь– я живу вашими полетами. Мне 18 лет. Я 10 лет неподвижен. Недуг окружает мое сердце холодом, а вы своими победами его согреваете. Перед глазами всегда ваш образ. Вы – один из моих любимых летчиков. В шуме радио, в напеве гармоники мне слышится гул мотора вашего самолета. И я уверен, что вы и два ваших товарища вновь полетите по Сталинскому маршруту».
«Я рад и горд за тебя, – пишет бывший некогда моим комиссаром т. Верещагин. – Ты сумел на крыльях своего самолета пронести великое знамя нашей партии– партии Ленина– Сталина, а вместе с ним и славу нашей Родины через доселе неприступные ледяные пустыни с мужеством и твердостью, достойной того, кто тебе доверил этот исторический маршрут».
«Вам пишет Полева Катя, пионерка, ученица 6-го класса, приехавшая из Донбасса в Москву к брату провести летние каникулы. Скоро я уезжаю обратно в Никитовку. Если бы Вы, т. Чкалов, знали, как хочется перед отъездом видеть Вас, пожать Вам руку. Эта замечательная встреча осталась бы чудесной памятью на всю мою последующую жизнь».
Много писем с просьбой помочь устроиться в летные училища. Когда читаешь эти письма, радуешься, испытываешь чувство гордости за нашу молодежь.
Чего, например, стоит письмо семнадцатилетнего комсомольца Геннадия Крылова со станции Уваровка. Он пишет:
«Я, как и многие юноши нашей страны, с 9 лет лелею мечту– стать летчиком (хорошо, если бы истребителем). Дерзко? Да, т. Чкалов, стать летчиком – это для меня все. На вас, Валерий Павлович, вся надежда. Очень прошу Вас: устройте меня в летную школу, возьмите надо мной шефство. Я оправдаю Ваше доверие и буду летчиком «чкаловского закала». Я в начале письма Вам не представился. Давайте познакомимся: фамилия– Крылов, звать– Генька, окончил 8 классов, получил похвальную грамоту, комсомолец. Вот и весь «послужной список», хотя сюда можно было бы вписать много «аварий». По здоровью я в летчики подхожу. Только нос у меня не в порядке – полипы. Но ничего. Прошу не отказать в моей просьбе. С комсомольским приветом…» И фотокарточка приложена. Все в порядке!