Сталинский социализм. Практическое исследование
Шрифт:
В результате такого бездушного отношения к людям, к членам партии и партийным работникам искусственно создается недовольство и озлобление в одной части партии, а троцкистские двурушники ловко подцепляют таких озлобленных товарищей и умело тащат их за собой в болото троцкистского вредительства».
Позже на январском пленуме ЦК 1938 года было принято постановление «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». Кроме всего прочего, в постановлении было отмечено: «Пленум ЦК ВКП(б) считает необходимым обратить внимание партийных организаций и их руководителей на то, что они, проводя большую работу по очищению своих рядов от троцкистско-правых агентов фашизма, допускают в процессе этой работы серьезные ошибки
Так как большинство секретарей региональных партийных организаций не могли и не хотели отдать должное этому требованию, оно столкнулось с массовым сопротивлением. Это было продемонстрировано еще в преддверии партийных выборов, когда из партии были исключены представлявшие угрозу для выборов лица. Своим переизбранием исполняющие обязанности секретари продемонстрировали не только свои непоколебимые позиции на местах, но и свое доминирующее влияние на ЦК. На пленуме Центрального Комитета в феврале 1937 года доминировали доклад Ежова и разногласия с Бухариным. Хотя подготовленная по решению Политбюро резолюция к выборам было принята единогласно. Но во время последующего обсуждения выступление Жданова было полностью проигнорировано членами ЦК: Р. И. Эйхе, первый секретарь Западно-Сибирского национального комитета, отметил, что оставшиеся противники будут использовать избирательную кампанию в своих целях, он призвал к дальнейшему обострению борьбы с оставшимся врагами советов.
С. В. Косиор, первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Украины, потребовал разоблачения агентов «иностранного влияния». Н. С. Хрущев, первый секретарь Московского комитета ВКП(б), предупредил о набирающей обороты деятельности эсеров.
Л. И. Мирзоян, первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Казахстана, обнаружил оживление в лагере противника. Особенно сильно волновала его та ловкость, с которой действовало духовенство при деморализации партийных организаций. Я. А. Попок, первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Туркменистана, везде замечал враждебную деятельность.
И. Д. Кабаков, первый секретарь свердловского областного комитета, утверждал, что активность масс часто использовалась враждебными элементами для того, чтобы скрыть действия контрреволюционных группировок. Е. Г. Евдокимов, первый секретарь Азово-Черноморской области, видел особую опасность таких элементов в том, что они «обрабатывают неустойчивых людей».
Если посмотреть на биографии лиц, которые на февральском пленуме 1937 года не играли никакой роли в обсуждении реформы выборов руководящих органов в партии и Советах, но при этом активно выступали за усиленное преследование действительных и потенциальных политических оппонентов, то некоторые сложные противоречивые предпосылки и мотивы станут яснее. Балаян также ссылается на заседание Центрального комитета 1937 года: «Позволительно спросить, а кто же на том пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года яростнее всех требовал расстрелять Бухарина и Рыкова, а затем бахвалился, что больше выявил вредителей в своих парторганизациях? Это самые настоящие двурушники и иудушки – Павел Постышев, Станислав Косиор, Роберт Эйхе, Влас Чубарь, Александр Косарев и… неразоблаченный троцкист Никита Хрущев – пожалуй, единственная роковая политическая ошибка непогрешимого вождя».
После выступления Жданова, как уже было сказано, на тему выборов высказался латыш Роберт Индрикович Эйхе, отметивший, что во время выборной борьбы враг будет использовать каждый промах.
Этот человек закончил только два класса начальной школы и работал подмастерьем в слесарно-кузнечной мастерской. В 17-летнем возрасте он присоединился к революционному движению. Он был арестован, эмигрировал, а после 1917 года стоял в первых рядах в борьбе за Советскую власть. С начала 30-х годов он был первым секретарем Западно-Сибирского крайкома. То, что в это время он не нашел никакой возможности улучшить уровень своего образования до уровня проблем, которые ему предстояло решить, зависело, конечно, не только от него самого. Нередко бывало, что времени на образование не было. В 1930 г. жесткий, волюнтаристский стиль работы Эйхе, слишком наглядно продемонстрировавшего свою предельную некомпетентность, вызвал резкий и открытый протест большой группы ответственных работников Сибири. Однако именно они, а не Роберт Индрикович, были сняты со своих должностей. С его именем связаны не только противодействие конструктивным изменениям в составе партии и государственного аппарата, но и создание специальных лагерей для миллионов депортированных кулаков, строгие чистки в партийном, советском и хозяйственном аппарате и репрессии тройки ОГПУ Западной Сибири. Арестованный в 1938 году, приговоренный к смертной казни и казненный в 1940 году, позднее Эйхе был реабилитирован. В своем докладе на ХХ съезде партии Хрущев назвал его дело «примером гнусной провокации, злостной фальсификации и преступных нарушений революционной законности».
Таким был приговор над человеком, совершившим те же преступления, в которые был втянут и сам Хрущев. Начавшуюся в 1956 году «реабилитацию» тех, кто в 1937-1938 годах принял участие в преступлениях, он использовал для того, чтобы обелить себя и некоторых своих сообщников под видом борьбы против «культа личности». Хрущев, сам внесший немалый вклад в то, что вокруг личности Сталина был создан культ непогрешимости, и под маской безгранично преданного партии бойца всегда умевший оказаться на переднем плане, приказал уничтожить все документы, свидетельствовавшие о его участии в этих преступлениях, а исполняя обязанности первого секретаря ЦК, он важничал не меньше, чем Сталин.
Станислав Косиор, потребовавший на пленуме разоблачения источников «иностранного влияния», закончил только Сулинское заводское начальное училище. После этого он работал слесарем. Полученные им в этот период практические навыки и жизнь в среде рабочих, несомненно, послужили основанием для того, чтобы он нашел в этом кругу доверие и поддержку.
После забастовки в 1905 году в течение нескольких лет он стоял во главе образованной в Сулине партийной группы РСДРП. В первые годы Советской власти он занимал различные посты в партии. С 1928-го по 1938 год Косиор был генеральным (первым) секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Украины. Но и в этой роли он оказался одним из тех, кто своим чрезмерным рвением, грубостью и в лучшем случае поверхностными знаниями отличился перегибами во время коллективизации сельского хозяйства. Уже с 1935 года Косиор принадлежал к тройке ОГПУ и, таким образом, принимал непосредственное участие в развернутых по его требованию массовых репрессиях. Однако в 1938 году Косиор не без активного участия Хрущева и из-за отсутствия бдительности был арестован, а в 1939 году расстрелян. Косиор – не первый и не последний, кто в конечном счете сам стал жертвой этих судебных процессов.
Мирзоян, отметивший на пленуме «оживление в стане врага», в 1933 году принял на себя должность первого секретаря Центрального Комитета Компартии Казахстана, сменив на этом посту Филиппа Голощекина. Грубые и непрофессиональные методы его предшественника привели к тому, что животноводству этой живущей за счет пастбищного хозяйства среднеазиатской республики был нанесен серьезный ущерб.
Мирзоян смог исправить эти перегибы и добился того, что экономическое и культурное развитие страны протекало успешно. Понимая, что в период широких репрессий он не в состоянии повлиять на действия центра, Мирзоян по крайней мере пытался выступать против необоснованных обвинений в адрес некоторых местных руководителей, считал, что следует воспитывать, а не истреблять кадры.
Какие обстоятельства привели к его увольнению, аресту и казни, остается неясным.
Попок, который на пленуме ЦК повсюду видел врагов, был первым секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Туркменистана. О нем известно только то, что он работал на Амуре в Чите, в ЦК Туркменистана и, наконец, в областном комитете немцев Поволжья на руководящих должностях партии, пока в 1938 году не был расстрелян. С 1922-го по 1924 год Попок учился в Коммунистическом университете имени Свердлова.
Кабаков, первый секретарь Свердловского обкома, утверждал, что активность масс часто используется враждебными элементами для того, чтобы скрыть действия контрреволюционных сил. Об образовании Кабакова информации нет.
Подробные биографические данные имеются в дополнение к данным Хрущева о Ефиме Георгиевиче Евдокимове. Первый секретарь Азово-Черноморского района, который во время пленума ЦК в качестве предупреждал о влиянии на «неустойчивых людей», работал в партийном аппарате всего три года.