Шрифт:
Глава 1
Путь до Москвы занял сутки, утром следующего дня Северов, голодный, уставший и замерзший, прибыл наконец в управление формирования и комплектования ВВС ВМФ. Дежурный на входе не хотел пускать такое чучело и требовал привести себя в порядок, правда, не мог объяснить, как это можно сделать. Их перебранка привлекла внимание солидного вида командира, спустившегося по лестнице и направлявшегося к выходу.
– Что у тебя, Пилипенко?
– Да вот, товарищ полковник, настоящее чучело! Я этому сухопутному говорю, чтобы привел себя в порядок, а потом шел на прием!
– Правильно говоришь! Иди, приведи себя в порядок, боец! – командир с
– Товарищ полковник! Разрешите обратиться!
– Ты что, слов не понимаешь? – разозлился тот.
– Я не боец, я лейтенант! И форма моя вместе с самолетом сгорела, а другой в госпитале нет! – повысил голос Северов.
– Вот как! Дай свои документы! – полковник посмотрел их и повысил голос на дежурного. – Ты что, Пилипенко, с ума сошел! Ты не видишь, что он из госпиталя? Вместо того чтобы помочь человеку, ты его мурыжить решил?! Пропусти немедленно и проводи к Белову!
Потом повернулся к Северову:
– Пройдешь с ним. Подполковник Белов тебе место службы определит.
Подполковник Белов оказался небольшого роста круглым дядечкой с основательной лысиной, кустистыми бровями и басом, сделавшим бы честь самому Шаляпину. Правда, из-за этого баса говор у него был довольно невнятный, Олегу приходилось напрягаться, чтобы понять, о чем тот говорит. Сначала подполковник внимательно читал документы Северова, потом не менее внимательно их перечитывал, потом вздохнул и принялся перебирать их третий раз, перечитывая уже только некоторые из них. Летчик мысленно успокаивал себя тем, что голод можно и потерпеть, а вот то, что в кабинете было тепло, это большой плюс. К тому же ему предложили сесть, а не поставили по стойке «смирно» на неопределенное время.
Когда Белов вознамерился перебирать бумаги в четвертый раз, Северов не утерпел:
– Что-то не в порядке, товарищ подполковник?
– С чего ты это взял? – искренне удивился кадровик.
– Извините, – лейтенант приготовился ждать как минимум до обеда.
Однако подполковник перестал изучать документы и принялся задавать вопросы. Северов отвечал, Белов кивал и вновь погружался в размышления. Потом, пройдясь вопросами по фронтовой биографии Олега, особенно заинтересовался выходами из вражеского тыла. Справки о результатах проверки особистами были приложены, но подполковник еще раз пошуршал ими. Лейтенант уже прикинул, что кантоваться ему тут придется до весны, но тот неожиданно улыбнулся и сказал, что Северов будет направлен в запасной авиаполк для восстановления навыков (кто бы сомневался, такой порядок). А для дальнейшего прохождения службы он может быть направлен в формируемый 33-й истребительный авиационный полк КБФ. И, видя недоумение собеседника, пояснил, что шансов вернуться в свой 4-й ИАП у него нет, он выведен на переформирование и его штаты полностью укомплектованы.
– Короче, принуждать не хочу. Если согласен, получай назначение, если нет, то все равно поедешь в запасной авиаполк, но там, сам понимаешь, куда и когда попадешь – неизвестно.
Северов предложение оценил. Белов имел полное право ничего не спрашивать, но он спросил и оставил выбор за лейтенантом.
– Я согласен, товарищ подполковник. И спасибо вам.
– Эх, парень! Не путевку в санаторий предлагаю. Все равно на фронт, а уж четвертый полк или тридцать третий, какая разница.
В этом была правда, и Северов вдруг подумал, что у Белова наверняка есть сын, и он сейчас воюет или готовится убыть на фронт. Мысленно пожелав Белову-младшему удачи, Олег еще раз поблагодарил подполковника и отправился оформлять необходимые документы. Для этого требовалось некоторое время, так что у него есть возможность пока пообедать и через два часа прибыть в соседний кабинет, где ему выдадут направление и проездные документы.
Когда Олег вышел на улицу, то сообразил, что пообедать вряд ли удастся. На ресторан денег нет, да и заходить в приличное место в таком одеянии просто неудобно, а талонов в столовую у него нет. Придется обратиться к дежурному, может, он подскажет, что делать. Вдруг у Северова появилось чувство, что на него кто-то смотрит, быстро обернувшись, летчик увидел Забелина, который с улыбкой его рассматривал. Олег заметил, что в петлицах у него присутствует ромб, повысили до майора госбезопасности.
– Хорош! – искренне восхитился майор. – Если бы в другом месте встретил, подумал бы, что к заброске подготовили. Тебя что, на улице обобрали?
– Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности! Нет, это я из госпиталя пробираюсь.
Владимир Викторович посмотрел на часы:
– Так, немного времени у меня есть. Давай рассказывай, как тебя угораздило. Кстати, а шел ты куда?
Узнав, что Олег решал проблему обеда и имеет целых два часа на ее решение, Забелин скомандовал следовать за ним и привел к машине, на которой они приехали столовую, в которой питались командированные в столицу сотрудники НКВД. Талоны у него оставались, так что майор велел Северову не переживать по этому поводу. За обедом, который летчик съел с большим аппетитом, он рассказал про свою службу после выхода из окружения, ранение и направление в морскую авиацию. Забелин покачал головой:
– Да, досталось тебе.
Некоторое время он сидел молча, только отпивал чай небольшими глотками, потом сказал:
– Ладно, время у меня вышло, ехать надо. Рад, что ты живой, может, увидимся еще.
Северов вернулся в управление, немного подождал, затем старший лейтенант выдал ему предписание, еще раз оглядел стоящее перед ним чучело и, качая головой, скрылся за дверью кабинета. Еще через полчаса кряхтящая и дребезжащая полуторка неспешно увозила лейтенанта в Кубинку, где базировался запасной авиаполк.
Генералы Петровский и Снегов были наконец выписаны из госпиталя. По-хорошему, надо было бы еще подлечиться, но обстановка на фронте не позволяла спокойно лежать на больничной койке или отдыхать в санатории. Состояние здоровья было признано удовлетворительным, и выписку им назначили на один день. Когда об этом стало известно, они получили приказ сразу из госпиталя прибыть к начальнику Генерального штаба РККА маршалу Шапошникову. Было понятно, что речь пойдет не столько о новом назначении, сколько о докладных записках. Петровский и Снегов были эрудированными военачальниками, имеющими к тому же пусть и небольшой, но успешный опыт боевых действий против немецких войск. И теперь, вызванные к Шапошникову, готовились комментировать и отстаивать свой совместный труд. А еще они договорились для себя, что Снегов будет проситься к Петровскому начальником штаба. Меньше чем на армию назначить не должны, ведь Леонид Григорьевич уже был назначен командармом до своего ранения. А если предложат что-то большее… Справятся и с большим!
Они не знали, что, прочитав их докладные записки, Шапошников пришел в большое волнение. Он показал записи только двум людям – своему заместителю Василевскому и своему предшественнику Жукову. У Жукова не было времени подробно ознакомиться с их содержанием, он постоянно мотался по фронтам. Но даже беглого взгляда хватило, чтобы Георгий Константинович в своей обычной лапидарной манере сказал:
– Логично и убедительно! Надо немедленно докладывать Верховному! Можете рассчитывать на мою поддержку в этом вопросе.