Сталинский сокол. Комэск
Шрифт:
Утро принесло новые ощущения. Олег, покопавшись в памяти, понял, что какие-то обрывки воспоминаний прежнего хозяина тела все-таки присутствуют. Видимо, вчера он был слишком взволнован, чтобы это заметить. По крайней мере, как зовут начальника школы, преподавателей и своих курсантов, он вроде вспомнил. А еще он вспомнил, что в прошлом, 1940 году, окончил Борисоглебскую военную авиационную школу и, как лучший выпускник, был оставлен в ней инструктором. До поступления в школу жил в детском доме, не мог, правда, вспомнить в каком. Это тоже можно было записать себе в плюс, видеть чужих людей и считать их своими родителями непросто.
Следовало
Утром после завтрака в палату осторожно зашли три молодых человека в наброшенных на плечи белых халатах.
– Привет, герой-спасатель!
– Здорово, орлы!
Ага, невысокого сероглазого крепыша зовут Тарас, похожий на жителя Средней Азии, а он таковым и является, Бахадур, но все зовут его Борисом. Третий Севастьян, Савоська. Все трое были лейтенантами, Севастьян и Борис инструкторы, как и Олег, а Тарас, успевший поучаствовать в зимней войне с финнами, преподаватель. По возрасту они его немного старше, но в неслужебной обстановке они общались на равных.
– Тебе, Олежа, надо было не в летчики, а в моряки идти, – сразу подначил Тарас. – Ты, говорят, такой класс плавания показал, что местные обзавидовались.
– Тогда уж прямо в подводники, я вроде бы еще и нырял!
Все засмеялись, а Севастьян серьезно сказал:
– А вообще ты молодец! Знал ведь, что только после простуды, а все равно в ледяную воду полез.
– Давайте тему сменим, – попросил Олег. – Мне это купание и так боком выходит, еще медкомиссию проходить придется, так что хватит об этом.
Ребята рассказали, что к ним на днях заходил комиссар школы, Иван Пантелеевич, хвалил его, сказал, что Северов поступил как настоящий комсомолец и военнослужащий РККА. А чужая память подсказала, что Ивана Пантелеевича еще во время учебы расстраивала некоторая политическая пассивность Олега. Он старательно конспектировал первоисточники – труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, всегда правильно отвечал на вопросы по истории партии большевиков, но речи на собраниях говорить не любил, а от должности комсорга группы сумел вежливо отказаться.
Олег стал осторожно расспрашивать товарищей о последних события в школе, курсанты, иногда перебивая друг друга, рассказывали, передали ему привет от другого инструктора, капитана Евгения Алексеевича Курдаева. Друзья говорили о нем, как о требовательном, но справедливом человеке, хорошем, в общем, мужике. А Северов вспомнил, что тот учил летать его самого.
Ребята принесли ему зубную щетку, порошок, мыло, помазок, бритву и одеколон. Когда они ушли, Северов отправился бриться. В умывальном
Все следующие дни были посвящены в основном чтению принесенной литературы. Объем информации был не так уж и велик, тем более что некоторые вещи Олег и так знал. А может быть, сыграло роль то, что предыдущий «владелец» тела не был чужеродной личностью и его знания и умения частично «встроились» в сознание Олега. Кроме того, Олегу не терпелось приступить к тренировкам и «испытать» новое тело. Тем более что Аркадий Андреевич говорил, что Олег его удивил. Он очень быстро выздоравливал, восстановление организма шло просто рекордными темпами.
В течение недели друзья Олега заходили почти каждый день, хотя забот у них хватало. Из острожных расспросов Олег выяснил, что прежний владелец этого тела, если так можно сказать о почти самом себе, по привычкам и предпочтениям от него почти не отличался. Даже девушек предпочитал того же типа, хотя как раз на общение с противоположным полом у них времени оставалось мало. Но это даже хорошо, а то пришлось бы еще и с подругой объясняться. Попробуй, объясни своей девушке, которой сам не помнишь чего наговорил, почему не узнаешь и как будто видишь впервые!
С привычками Олег вроде бы разобрался, больших сюрпризов по крайней мере быть не должно, личности во многом совпадают. Сложнее со знаниями и умениями, но и тут есть лазейка. Прежний Северов плотно занимался самообразованием, много читал. Немецкий, например, неплохо знал еще до поступления в школу, а здесь стал учить английский. Языки курсанту давались легко, так что некоторых успехов он достиг, а интерес свой объяснял расширением кругозора. Англичане то готовились бомбить СССР, то рассматривали как союзников, но знание их языка лишним руководство школы не посчитало. К тому же есть еще и американцы, на том же языке разговаривают. Чужая память услужливо подсказала любопытную деталь. В каком именно детдоме воспитывался тот Северов, он не мог вспомнить, хоть убейся, но точно знал, что немецким с ним занимался настоящий немец, уехавший из Германии еще в 20-е годы, когда отношения между странами были приличными. В школе также было несколько немцев-детей, так что и прежний хозяин этого тела владел языком довольно свободно, не хуже нынешнего. Но располагался ли детдом в Поволжье, Олег сам так и не вспомнил. Северов также узнал, что к нему, из-за его довольно широкого кругозора, привычки много читать и успехов в учебе, в первый же месяц после поступления в школу приклеилась кличка «Профессор». На занятиях случалось ему даже озадачивать преподавателей своими вопросами.
«Молодец! – сам себя похвалил Северов. – Как будто специально «вселение» облегчил. А то было бы странно, если бы учился посредственно, а потом вылез из реки и стал весь такой умный».
Также заходили капитан Курдаев и начальник школы подполковник Туренко Евгений Георгиевич. О начальнике школы следует сказать отдельно. У курсантов он пользовался огромным уважением – Герой Советского Союза, боевой летчик, участник советско-финляндской войны 1939–1940 годов. Отцы-командиры справлялись о здоровье и выражали надежду на скорую выписку и возобновление обучения.